— Это я тоже проверила. Все перепробовала — укусы,прием внутрь, даже переливание крови, но паразит не перешел ни на одну крысу иуж тем более от крысы к коту. Наш кот-инферн — эволюционный тупик.

Пришлось прикусить губу, чтобы не начать спорить. Этоткот-инферн — не тупик, мне было известно о дюжине других. Но как объяснить вседоктору Крысе, не рассказав о том, что я видел прошлой ночью? А расскажи я ей одоме Райдеров, не обойтись без упоминания о Моргане и Анжеле, о способе, какимя нашел их, а это означало бы поднять вопрос о том, что Чип сообщил мне обофисе Мэра…

Внезапно мысли перестали метаться, и остановило их не чтоиное, как запах логовища доктора Крысы — запах, который подозрительным образомотсутствовал прошлой ночью: крысы. В доме Райдеров было так чисто — ни грудмусора, ни зловония гниющих отбросов и, соответственно, никаких признаковкрысиной «семьи».

— А что, если крысы тут вообще ни при чем? —спросил я.

Она фыркнула.

— Ты ведь сам обнаружил огромную «семью» внизу, втуннеле, Кэл.

— Нет, я не это имею в виду. Те крысы, конечно,носители и представляют собой рассадник болезни. Но что, если не ониинфицировали кота-инферна?

— Я ведь уже говорила тебе — инфекция не передается откота к коту. Откуда же ей взяться?

— От людей.

Она хмуро уставилась на меня.

— Что, если этот штамм похож на малярию? —продолжал я. — Просто роль комаров играют коты? Если паразит перескакиваетс котов на людей и обратно?

Доктор Крыса улыбнулась.

— Интересная теория, Малыш, однако существует однапроблема.

Она подошла к клетке, где, спокойно наблюдая за нами, лежалкот-инферн, и сунула палец между прутьями.

— М-м-м… доктор Крыса, я на вашем месте поостерегся бы…

Она усмехнулась — кот обнюхивал ее палец, его усыподрагивали.

— Этот кот не склонен к насилию. Он не кусается.

Моя рука непроизвольно метнулась к щеке.

— Забыли, что он сделал с моим лицом?

Доктор Крыса фыркнула.

— Любой кот нападает, если вывести его из себя. И, какбы то ни было, это царапина, не укус.

Она сквозь прутья клетки почесала коту лоб. Он блаженнозакрыл глаза и замурлыкал.

— И все же коты играют важную роль! — воскликнуля. — Я в этом уверен!

Она повернулась ко мне.

— Коты? Во множественном числе?

— Ох! Ну, потенциально во множественном.

Доктор Крыса прищурилась.

— Кэл, ты не обо всем рассказал мне?

Я не рассказал ей о множестве вещей. Однако именно в этотмомент в сознании мелькнула ужасная мысль…

— Подождите. Предположим, штамм передается от котов клюдям и обратно без укусов. Как это могло бы происходить?

Подозрительное выражение на лице доктора Крысы сохранилось,но она мне ответила.

— Ну, это может происходить разными способами. Помнишьтоксоплазму?

— Как можно забыть токсоплазму? Она всегда у меня вголове.

— У меня тоже. Споры токсоплазмы переносятся повоздуху. Коты оставляют их в своем туалете, а потом они поднимаются и попадаютнам в нос. Однако это срабатывает только от кота к человеку, не наоборот. Длядвухстороннего переноса необходимо, чтобы человек и кот дышали друг на друга наочень близком расстоянии…

Я вспомнил кое-что, сказанное доктором Крысой прежде, иживот у меня свело.

— Вы имеете в виду, когда кот ворует человеческоедыхание?

Она улыбнулась.

— Как в старых легендах, где коты предстают этакимидемонами? Ну да. Такое возможно. — Она снова нахмурилась. — И знаешь,эти старые истории берут начало примерно со времен чумы.

— Да. Чумы.

Глаза доктора Крысы стали как блюдца — наверное, мое лицоприобрело странную окраску.

— Что такого я сказала, Кэл?

Я не отвечал.

Одно совсем мелкое, но ужасное воспоминание всплыло всознании, кое-что, сказанное Ласи вчера.

— Да, — пробормотал я, — ничего не скажешь,приятно.

— Что «ничего не скажешь, приятно»?

— Мне нужно идти.

— Что случилось, Кэл?

— Ничего. — Я встал, нетвердо держась наногах. — Просто мне нужно домой.

Она вскинула брови.

— Плохо себя чувствуешь?

— Нет, я в порядке. Вот только этот разговор напомнилмне, что… ну, мой кот нездоров.

— А-а. Надеюсь, ничего серьезного.

Я чувствовал легкое головокружение оттого, что слишкомбыстро встал.

Во рту пересохло. Хотя… Может, все, о чем мне подумалось, инеправда.

— Скорее всего, не слишком серьезно. Вы же знаете, какэто бывает с котами.

Поездка в Бруклин на такси оказалась самым неприятным в моейжизни способом истратить двадцать долларов. Мы мчались по Уильямсбергскомумосту, и, глядя в окно, я спрашивал себя, не сошел ли с ума. Неужели возможно,чтобы Корнелиус заразился от меня?

Старый кот никогда не кусал меня, а в последний год даже нецарапал.

«Передается по воздуху», — сказала доктор Крыса.

Это, скорее всего, чушь. Заболевания, которые передаютсячерез телесные жидкости, не могут внезапно начать передаваться по воздуху,иначе все мы умирали бы от болезни Эбола, и заболевали бы бешенством, простопрогулявшись в лесу, и все были бы носителями ВИЧ…

Конечно, заболевания меняются. Эволюция никогда не дремлет.Однако мой штамм не мог быть совсем новеньким, с иголочки, — для этого ондостиг слишком высокой стадии развития. Он инфицировал котов, превращалчеловеческие жертвы в поклоняющихся котам носителей, делал их более разумными ихитрыми инфернами. Адаптация во всей своей полноте.

И эти древние легенды о котах, ворующих дыхание… историисемисотлетней давности. Если штамм существует уже на протяжении семисот лет,где же он прятался? Потом я вспомнил бледных крыс, похороненных глубоко подповерхностью земли — до тех пор, пока из-за прокладки туннеля подземки они неполучили доступ наверх. Возможно ли, чтобы они существовали во тьме напротяжении столетий, сохраняя в неприкосновенности древний штамм? А эта тварь,мерзкий запах которой я там ощущал, хотя так ее и не увидел? Какое отношение ктому подземному созданию имеет затаившийся во мраке штамм паразита?

Поездка продолжалась целую вечность, мои потные ладониоставляли следы на виниловых сиденьях, солнечный свет вспыхивал в промежуткахмежду опорами моста, счетчик такси тикал, словно бомба замедленного действия,воспоминание, которое обрушилось на меня в офисе доктора Крысы, снова и сновапрокручивалось в голове. Голос Ласи, говорящий: «Конечно, здесь нет моих вещей,и тащиться приходится из Бруклина, и на мне всю ночь лежал толстозадый кот. Нов остальном это, типа… приятно».