— Ну… — Он пожевал нижнюю губу. — На самомделе никогда не случается. В особенности подобным способом.

— Каким способом?

Он наклонился совсем близко, и сквозь скрип вентилятора егошепот стал едва слышен.

— Таким способом, при котором никто ничего не говоритоб этом тебе, Кэл. Видишь ли, предполагается, что мы копируем любую информацию,которую офис Мэра находит, и передаем тебе. Однако не предполагается, будто мыпонимаем, что нас отстранили от этого дела. И не предполагается, что я могусообщить тебе об этом сейчас, на случай если ты еще не врубился.

— Ох!

Я тяжело откинулся в кресле, мой праведный гнев таял наглазах, словно пена. Орать на Чипа — одно, но набрасываться на Ночного Мэра…этого я как-то не мог себе представить. Четырехсотлетние вампиры производили наменя сильное впечатление. Значит, заговор. Но Ночной Мэр? Глава всего, большая«шишка». Против кого он мог затеять заговор? Против нас? Против всего НочногоДозора? Против человечества?

Я снова перегнулся через стол.

— Послушай, Чип. Раз не предполагается, что ты можешьрассказать мне об этом, наверное, имеет смысл притвориться, будто ничего небыло, а?

Чип не отвечал, просто кивнул на самый большой из множестваплакатов, висевших у него на доске объявлений, — даже больше, чем грозноеобъявление «У НАС РУЧЕК НЕТ», — и я понял, что секрет останется междунами. Большими прописными буквами там значилось:

КОГДА СОМНЕВАЕШЬСЯ, ПРИКРЫВАЙ СВОЮ ЗАДНИЦУ.

Потом я отправился повидаться с доктором Крысой.

Если я кому и мог доверять в Дозоре, то это ей. В отличие отШринк и Мэра, она не носитель, не живет уже на протяжении нескольких столетий ине даст за старые семьи задницу даже самой завалящей крысы. Она ученый ипредана только истине.

Тем не менее на этот раз я решил действовать осторожнее, чемс Чипом.

— Доброе утро, доктор Крыса.

— Доброе, доброе, Малыш! — Она улыбнулась. —Как раз тебя-то я и хочу видеть.

— Правда? — Я тоже нацепил на лицо улыбку. —С чего бы?

Она откинулась в кресле.

— Эти инферны, которых ты нашел вчера… тебе известно,что они могут разговаривать?

Я вскинул брови.

— А как же. Патриция Мур разговаривала со мной.

— В жизни не видела ничего подобного.

— А Сара? Она тоже разговаривала со мной.

Доктор Крыса покачала головой.

— Нет, Кэл, это другое. В смысле, многие инферны,получив снотворное, на несколько мгновений обретают здравый ум. Однакопойманная вчера парочка разговаривает между собой, что просто сбивает с толку.

Я тяжело плюхнулся в кресло.

— Но они ведь муж и жена. Как же в таком случаепроклятие? Разве они не должны начинать вопить при одной мысли друг о друге?

— Так должно быть, и тем не менее, помещенные в разныекамеры, они перекрикивались между собой. По-видимому, они чувствуют себяпрекрасно, пока не видят друг друга.

— Может, действие лекарств?

Доктор поджала губы.

— После всего одной ночи? Невозможно. И, насколько японимаю, они разговаривали уже не в первый раз. Думаю, там, в туннеле, они жиливместе — распределяли между собой охотничьи обязанности, беседовали в темноте.Потрясающая вещь. Они практически… — Она не смогла закончить предложение.

— Нормальны?

— Да. Почти.

— М-м-м, за исключением того, что в туннеле явные следыканнибализма.

Доктор Крыса снова покачала головой.

— Мы не нашли там никаких человеческих останков, Кэл.Они ели голубей. Если уж на то пошло, и черепа в логовище Сары имеют возрастбольше полугода. Вот почему потребовалось столько времени, чтобы найтиее, — она перестала охотиться на людей и начала есть крыс.

— Да уж. Ее бывший бой-френд живехонек и сидит сейчасперед вами.

Она бросила на меня взгляд, выражающий «не будь тряпкой».

— Ну, есть крыс гораздо лучше, чем людей. Думаю, твойштамм… другой.

— А что насчет: «Как мило, что придется съесть его»?

Доктор Крыса развела руками.

— Ну, может, начальные симптомы этого штамма такие жескверные, как у обычных инфернов.

Но в конечном счете паразит успокаивается. Похоже, он непревращает людей в безумных монстров. По крайней мере, не навсегда.

Я кивнул. Эта теория вполне согласовывалась с тем, что явидел вчера в доме Морганы.

— Знаешь, не исключено, что породили его мы, —продолжала доктор Крыса.

— А? Кто «мы»?

— Ночной Дозор. Безумным инфернам вообще трудно выжитьв современном городе, а тут еще мы охотимся на них. Может, это адаптация кНочному Дозору. Может, ты — часть целого нового вида, Кэл, с более низкимуровнем оптимальной вирулентности. Инферны, но менее безумные и менее склонныек насилию. Заражение обычно происходит половым путем. Так легче выжить вгороде.

— Значит, на самом деле невосприимчивы больше чем одинна сотню людей?

— Определенно. — Доктор Крыса медленнокивнула. — Это имеет смысл. Вот только как быть с культом котов? —Заметив, как изменилось выражение моего лица, она нахмурилась. — Чтотакое, Кэл?

— Ничего, все в порядке. Вы сказали «с культом котов»?

— Да. — Доктор Крыса улыбнулась и закатилаглаза. — Эти двое, которых ты вчера поймал, только и говорили, что окоте-инферне. Котик в порядке? Нельзя ли нам увидеть его? Его хорошокормят? — Она засмеялась. — Что-то вроде проклятия наоборот; может,раньше они терпеть не могли котов и поэтому теперь любят их… Не знаю. Страннаямутация, правда?

— Мутация? Мутация в форме культа котов? И приходитсяна то же самое время, что и мутация заражения через котов? — Язастонал. — Что-то слишком много совпадений, вам не кажется, доктор?

— И тем не менее перед нами по-прежнему всего лишьсовпадение, Кэл.

— Но почему вы так уверены в этом?

— Потому что твой кот-инферн не способен краспространению паразита. — Она встала и направилась к дальней стене,около которой громоздилась груда клеток с самыми разными котами. Их объединялото, что все они имели вид запущенных, бездомных, долгое время скитавшихся поулицам. — Видишь этих ребяток? Со вчерашнего дня я пытаюсь добитьсяпередачи инфекции от кота-инферна к одному из них, и… ничего. Даже если ониоблизывают друг друга и едят из одной миски. Ноль. Все равно что заставлятьдвух комаров заразить друг друга малярией — безнадежно.

— А если инфекция передается через крыс? Она покачалаголовой.