увидеть продолжение.

Я рассказывала об этом Йотуну, поэтому пропустила появление припозднившегося гостя.

Тролль в темно-коричневом стоял очень прямо, как будто проглотил палку, его взгляд перемещался от одной группки к другой. Около него образовался широкий круг, как будто другие не решались переступить невидимую границу.

Он едва удостоил внимания танцующих учениц Атали, хотя они демонстрировали изрядное мастерство.

– Идите к нам, дорогой Рев, – позвала Дагней.

Она полулежала на кушетке и лениво пощипывала ягоды.

Тролль поморщился от столь фамильярного обращения, но все-таки двинулся к ней, но потом остановился и буквально вцепился в меня взглядом. Его глаза были похожи на кошачьи, зеленоватые с рыжими искорками, смотрели они со злым осуждением.

– Позвольте Коре о вас позаботиться, – Дагней прищелкнула тонкими пальцами, и служанка немедленно подала вино.

После недолгих колебаний Рев взял кубок, но так и не отпил, а только сильно сжимал его. Его руки были обветрены и сухи. В целом, он напоминал мне служащего, каким был мой отец, а не аристократа.

Разговоры, затухшие было, начали возобновляться, наполняя зал гулом.

Одна из наложниц тесно прижалась к своему покровителю, взяла ягоду и вложила ее в рот троллю, а после парочка, не обращая внимания на других, забылась в жарких поцелуях.

Рев поджал губы, отчего его лицо приобрело выражение, которое бывает на лицах старых кумушек, следящих за нравами окружающих.

Но он все-таки подошел к компании Атали и сел на самый краешек пуфа.

– Кто это? – спросила я Йотуна.

– Он из надзирателей. Секретарь министра тайн. Скорее всего, он здесь вместо своего начальника.

– Кто такие надзиратели?

– Если есть запрет, то он нарушается, как ты понимаешь. И вот такие как Рев…выслеживают тех, кто занимается запрещенной магией. Но в случае наложниц все сложно. Они пользуются самым высоким покровительством. И не секрет, что многие творят магию.

– Я думала, им это разрешено.

Йотун хмыкнул.

– Разрешено, но… всегда есть «но»… Идем, Мальта! Сейчас самое время удалиться, пока приятное впечатление не испорчено.

В этот момент Рев подскочил со своего места, что-то его разозлило.

– Это неслыханно!

Он резко развернулся.

– Это… это же… – его палец указывал на меня.

– Не стоит поднимать такой шум, – сказал министр в бледно-зеленом. – Тем более обсуждать приказ самого короля.

Он приложил пухлую ладонь к сердцу.

– Нет, Йотун, вам не удастся сбежать, даже и не думайте об этом! А вы, Рев, не бойтесь. Она за весь вечер не укусила ни одного тролля. Слово дворянина, никто не пострадал.

– Придется задержаться, – шепнул Йотун.

Мы с ним присоединились к компании.

– И все же… – пробормотал Рев. – Не стоило так баловать… человека? Она одета весьма роскошно.

Тролльчанки рассмеялись, думая, что надзиратель шутит, но он перевел на наложниц свой взгляд.

– Как и все присутствующие здесь. Хотя в это непростое время уместнее было бы демонстрировать скромность.

Тут пришел черед смеяться троллям-мужчинам.

– «Скромность» и «Яло эманта» понятие несовместные, – сказал один из собеседников.

Я пока не знала его имени и положения, которое он занимал.

– И что же вы предлагаете – обрядить наложниц в рубища и приковать их цепями? Однако… – тролль поцокал языком.

А Рев потемнел.

– Я нахожу, что вы слишком балуете их! – он повысил голос. – Столько денег впустую.

Тогда в разговор вмешалась сама Дагней. Она кокетливо улыбнулась и сказала:

– Но баловать – это единственный разумный способ обращения с наложницей.

Она протянула руку, и министр поцеловал ее пальчики.

Рев не желал отступать. Он посерел и процедил сквозь зубы:

– У роскоши и капризов должен быть предел. Как и у свободы. Тут каждая тролльчанка только и ищет, как перейти от одного покровителя к тому, кто побогаче.

– Ревность – только разжигает страсть. И разве тот, кто никогда не испытывал терзаний ревности, может сказать, что он любил?

– Здесь нет возлюбленных, одни сластолюбцы и честолюбицы!

– Ах! – в притворном веселье воскликнула Дагней. – Кто-то решил дуться весь праздник. И… читать морали.

Последнее она произнесла громко.

– А что происходит в этом доме, когда сюда забредают такие угрюмцы?

Многие засмеялись. Они явно знали, что происходит.

Я взглянула на Йотуна, кажется, он, как и я, пребывал в неведении.

Рева окружили несколько тролльчанок, они принялись щекотать его и щипать.

– Угрюмец! – кричали они.

К ним присоединялись другие.

– Прекратите! Прекратите! – Надзиратель попал в окружение.

Он вскочил на ноги.

– Кша! – закричали наложницы.

Они гнали тролля в коричневом, точно борзые загоняют зайца. К погоне присоединились еще тролли. Девушки с визгом и смехом щипали свою жертву. И его протестующие вопли только раззадоривали их.

– Кша! Загоняй!

Кто-то задел столик, и бесценные бокалы рухнули на пол, разлетаясь острыми осколками.

Они выгнали надзирателя на крыльцо, и, оступившись, тролль полетел вниз. Он упал на спину и с ненавистью смотрел на высыпавших на крыльцо наложниц.

– Ведьмы! – почти выплюнул он.

Ответом был издевательский смех.

Рев медленно поднялся, отряхиваясь, и теперь смотрел на Дагней.

– Ты… ты…

Она стояла, глядя на него свысока, уперев руку в бедро.

– Ты заплатишь за это… Я видел достаточно. Магия! Вот что тут творится… ты – ведьма! Очаровываешь мужчин.

Дагней усмехнулась.

– Чтобы очаровать, мне не нужна магия. Пойди прочь и не смей появляться на пороге. Не видать тебе ни одной наложницы в этом городе.

Она захлопнула дверь.

Йотун нахмурился.

– Его обвинения весьма серьезны, – сказал он Дагней.

Она брезгливо дернула плечом.

– Не желаю ничего больше слышать об этом ужасном тролле. Ему будет отказано от всех благородных домов, я об этом позабочусь.

– И все-таки лучше написать…

– Да, разумеется, я пожалуюсь на него министру и… самому королю! Шутка ли… А мы продолжаем веселиться! Или тут есть еще угрюмцы?

Нам с Йотуном удалось улизнуть. Уже сидя в экипаже, я почувствовала, что просто обязана вызвать видение.

– Я взгляну… – предупредила я.

– Конечно.

Экипаж плавно покачивался, лицо, сидевшего напротив Йотуна исчезло. И было не вполне ясно, видение накрыло меня само или я его вызвала.

* * *

Мертвячка начала проявлять признаки нетерпения. Отец Ингар поднялся и, пошатываясь, подошел к ней:

– А, вы, моя дорогая, присядьте. Вы так ничего и не съели за весь вечер.

– Ожидание разжигает аппетит, – сказала она, поглядывая на дверь.

– Но если вы еще подождете, то останутся одни объедки. Вот поэтому и неразумно сажать слуг за один стол с нами.

Мертвячка наклонилась к его уху, хоть она и могла не опасаться, что ее слова будут услышаны другими.

– А вы делаете различие между вашими овцами?

– Что? – он моргнул.

– Есть ли у вас предпочтения. Овцы или коровы?

– Мф… ну, я предпочитаю коров. Но моей супруге всегда больше нравились овцы.

Мертвячка покачала головой.

– Люди… обладают поразительной способностью наделять важностью то, что не имеет значения. Но вы хотя бы согласны, что скот лучше откормить перед тем, как есть?

– Согласен. У нас в этом году уродились знатные бычки.

– Да, бычки…. – мертвячка замолчала. – Наконец-то. Она идет!

Дверь в зал с шумом открылась.

Разговоры и смех мгновенно стихли.

На пороге стояла Ингар. Ее волосы были распущены и спадали па плечи и грудь. Светлое платье, которое напоминало наряд невесты, было перепачкано мхом и землей.

– Я уже заждалась, – мертвячка выступила вперед и раскинула руки, как будто хотела принять в объятия пришедшую.

Ингар сделала неуверенный шаг в комнату, огляделась. Ее глаза были желтыми, как у рыси, и точно так же светились.

– Представляю, как ты голодна.

– Дочка? Это и правда ты?

Вместо ответа с утробным рычанием она бросилась на своего отца и вцепилась ему в горло.

– Правильно! Сразу к угощению!

Мертвячка бросилась на служанку. Кровь брызнула на стены.

Остальные люди в ужасе вскочили со своих мест, переворачивая скамьи, и бросились к выходу.

Но дверь закрылась. Они ударились о нее и принялись стучать.

– Дочка, – мать протянула руки к Ингар. – Ты что?

Но Ингар как будто не слышала, она выпустила тело отца и бросилась на слуг. На ее руках были длинные когти. Она беспорядочно наносила удары.

Ее белое платье было залито красным.

Кто-то из слуг-мужчин, поняв, что дверь не поддается, бросился к столу и схватился за нож. Но мертвячка оказалась рядом. Она схватила его, уводя