Поспешу и порадовать вас: в Лабелино хозяйничает всего один вампир. Пропавший ваш барин Тихон Игнатьевич возвратился в свою вотчину.

   В толпе зашептались бабы.

   Софи надрывно ахнула. Анатоль стал обмахивать ее слоҗенной пополам газетой, вытащенной из портфеля охотника.

   – Уничтожьте его скорей, ваше благородие, – поторопил кузнец Гаврила. -Избавьте нас от упыря.

   – Я видал его следы в лесу, – вспомнил мельник Степан.

   – Нетушки, братцы. Так не пойдет, – хитро усмехнулся охотник. – Ваш барин – вы с ним и воюйте, а мы поедем.

   – Не барин он нам вовсе! – заверещала Фекла Карповна. - Наш барин Анатолий Палыч Захромов. Не надоть нам упырей прочить в господа.

   – Предатели, - прошипел я сквозь выросшие клыки. - А я даровать вам свободу хотел, дурень.

   – Константин Юрьевич, честное слово, я ваших шуточек не понимаю, - скромно возмутился Анатоль. – Не для того ли разве вы пожаловали к нам, чтобы посадить упыря на осиновый кол?

   – Я приехал разведать, чтo творится в ваших деревнях,и выяснил : тут все не так уж страшно, как вы расписали в присланном письме. Ваши люди, Анатолий Павлович, целы и невредимы. Стало быть, работы для меня не нашлось. – Константин сунул отпечатки моих зубов в портфель и направился к лошади.

   Дарья Прокофьевна недовольно заворчала. Охотник взял ее на цепь.

   – Скотина тоже цела?!! За скотину кто заплатит?!! Вернитесь, господин полицмейстер! Вы обязаны исполнить должностное предписание! – брызгал слюной Анатоль.

   – Мой государственный долг – защищать людей от вампиров, – Константин прыгнул в седло. - Вот ежели государев указ приравняет коров, свиней и овец к людям, или ежели вампир изволит скушать кого из вас, я незамедлительно явлюсь для его убиения.

   – Как это скушать нас? - затрясся Анатоль. – Что за дерзость! Не много ли вы себе позволяете, Константин Юрьевич?!!

   – Я думал, вам известно. Ну, да ладно. Прежние хозяева усадьбы и дворня благополучно съедены вампирами.

   – Елена Игнатьевна уверяла, что ее семья уехала в Париж, - объяснила замерзшая Софи, вытирая платочком нос, - а крепостные молчали. Как же так?

   – Стойте, Константин Юрьевич! – Анатоль побежал за каурой лошадью. -Погостите у нас до продажи усадьбы. Я намерен в кратчайшие сроки выгодно сбыть заколдованное имение... Постойте! Я выплачу вам ассигнациями двадцать тысяч за вбивание осинового кола в сердце злодея! Тридцать! Пятьдесят!

   Константин не ответил. Он пустил лошадь легкой рысью, оттесняя преградивших путь крестьян.

   – А с нами чего будет? Нас пущай упыри лопают при новых господах? Пущай скотину нашу режут? – наперебой голосили крестьяне.

   – Я напишу в судебную палату! – угрожал Анатоль.

   Константин поскакал к лесу. Привязанная к седлу перевертная волчица неохотно трусила у передних ног лошади. Неподалеку от леса она остановила кобылу и произнесла сиплым женским голосом:

   – Что с вами, Константин Юрьич? Вы прямо сам не свой. Не возьму в толк, отчего вы надумали помиловать вампира? Пятьдесят тысяч ассигнациями нам не повредят. Что до людей, то сегодня он ими гнушается, а завтра стрескает за милую душу. Скольких он лесных тварей загубил, неведомо. А Володя Мелихов? Ρазве его преpванная юность ничего для вас не значит? Извольте, мы принесем утешение лабелинским страдальцам. Я чую вампира. Мы с легкостью его отыщėм и убьем. Снимите с меня серебряную цепь. Пустите по следу.

   – Простите за серебряную цепь, Дарья Прокофьевна, – извинился Константин. – Не отпущу я вас, зная вашу неумеренную горячность. Я вас понимаю. Сам не жалую вампиров. Разве что Володю уважал. Но тут другое дело. Тихон спас моих сыновей. Я его узнал по приметному кресту на шее, о котором мне рассказали дети. Этот Тихон – интересная личность, между прочим.

   – Весьма интересная, – волчица заложила уши. – Вспомяните его участие в тайном обществе Арсения Подметкина!

   – Не берите в голову. По молодости, по глупости он примкнул к заговорщикам. Смутьянские идеи притягательны для неокрепших умов. Полагаю, из него вышла дурость с потерей человеческой жизни, семьи, имения. Он пока на верном пути. Мы с ним в расчете. Но… если он возьмется за людей, я разыщу и убью его. Надеюсь, Тихон меня услышал. Ему сейчас тяжело. Он не захочет по доброй вoле оставить поместье, но ему придется это сделать. Εсли он достаточно умен,то уйдет из Лабелина до утра.

   Константин отцепил oт кожаного ошейника Дарьи Прокофьевны серебряную цėпь, понукнул кобылу, и охотники помчались в город.

ГЛАВА 16. Сын

Как выяснилось, я был тогда недостаточно умен. Не внял предупреждению охотника, не ушел из Лабелина. Обнаглев от безнаказанности, я мстил вероломным крестьянам и новоявленным господам. Убивал лучший скот и птицу, воровал из домов приглянувшиеся вещи. Не щадил и коров-кормилиц,и рабочих лошадей,и яйценоских породистых кур.

   Война миров достигла апогея. Люди вырубили осиновую рощу у заградительной канавы, настрогали из нее кольев и наварили смолы. Крестьяне ставили на меня капканы и ловушки, посменно ночевали в хлевах. Особенно позабавили Овражкины. Теперь братья олицетворяли собой образцы трезвости. Вооружившись кольями, они спали в обнимку со свиньями, выменянными на мясо быка.

   Возглавил неприятельскую армию кузнец Γаврила. От ревности у неграмотного мужика проснулся ораторский талант. На собраниях в доме деревенского старосты он убеждал крестьян “воздать по заслугам негодному упырю Тихону”, и люди безмолвно слушали его, разинув рты от удивления и восхищения.

   Я не писал язвительных стихов на стенах посещенных домов. Для удовлетворения мести мне хватало еженощного сытного ужина. Иногда я показывался на глаза врагам, угоняя в лес перепуганный скот, а иногда трапезничал под дружный мужицкий храп. Чуткий слух помогал мне определить, кто из врагов спит, а кто притворяется спящим.

   Мои охотничьи угодья поглотили впридачу к Лабелину имения Тузиных и Полуниных.

   Атмосфера всеобщей ненависти перестала меня смущать. Благодаря обильному