– Рябина, – прохрипела рация у старшего лейтенанта голосом командира роты, – давай к берегу со своими, посмотри, что можно сделать.

Три БМД взвода, облепленные десантниками, ринулись по застроенным дачными домиками улицам к воде, поводя по сторонам стволами. Кто-то из защищавших станцию мог здесь и укрыться. На углу водитель головной БМД не вписался в поворот и снес хлипкий заборчик. Машина, взревев, дернулась было обратно, но Муха уже увидел за поваленным забором здоровенную перевернутую лодку.

– Стой! – заорал он.

Потом спрыгнул с брони и ухватился за алюминиевый нос. Остальные кинулись к нему на помощь, быстро приподняли плавсредство и взгромоздили его поперек машины над десантными люками.

То, что запасливость оказалась не лишней, выяснилось буквально через минуту. Песчаный берег водохранилища был высок и обрывист. Сползти по нему БМД, наверное, еще могли, но вот взобраться обратно – уже вряд ли. А лодку просто столкнули в воду, и спасательная операция вступила в завершающую фазу.

Самолет лежал на воде метрах в двухстах от берега, с сильным дифферентом на нос. Спереди вода покрывала стекла пилотской кабины, сзади едва доставала до грузовой аппарели.

«Наверное, он в дно уперся, – успокоился Муха. – Надо же – повезло ребятам. Или не повезло. Смотря сколько их там».

В лодку вряд ли бы влезло больше десятка человек, а в «ильюшина» в двухпалубном варианте помещалось более двухсот… У затопленного носа самолета дрейфовал оранжевый плотик. Оттуда им махали руками, и кто-то вроде бы бултыхался рядом в воде. Через три минуты полтора десятка мокрых до нитки летунов и десантников были выловлены из холодной водицы.

– Где остальные?! – орал на них замкомвзвода старшина Панин.

– К-к-какие ос-стальные, с-старшина? – ответил десантник, на погонах куртки которого виднелись капитанские звездочки. Капитана колотила крупная дрожь. – Все з-здесь. Давай к берегу, а т-то ведь не май-месяц…

Кто-то хмыкнул, вспомнив, что сейчас как раз май.

Грохот, который производил каждый из садящихся самолетов, напоминал барабанную дробь. Металлические конструкции, которым с того момента, как их уложили, не приходилось испытывать подобную нагрузку, ощутимо «гуляли». Над озером Ильмень стоял довольно плотный туман, подсвеченный восходящим солнцем, но для автоматики новейших истребителей это не было слишком большой помехой. В Истомино им постоянно приходилось заходить на посадку над водохранилищем, вода в котором зимой была значительно теплее воздуха, и сталкиваться со всеми сопутствующими явлениями – от резких восходящих потоков до пелены тумана, которая могла возникнуть буквально «из ничего» всего за пару минут.

Машины первой эскадрильи одну за другой цепляли к аэродромным тягачам и тащили в сторону импровизированного заправочного пункта. Вторая эскадрилья заправлялась, едва съехав с полосы, из цистерн топливозаправщиков. Третья, рассыпавшись на звенья, прикрывала район от возможных неожиданностей. Кузнецов, склонившись над картой, разложенной в мобильном командном пункте, уточнял обстановку.

Уже час, как в небе между Петербургом и Варшавой развернулось грандиозное воздушное сражение. Авиация Коалиции, похоже, направляла основные усилия на подавление ПВО в Калининградской области и северо-западной Белоруссии. Зенитные комплексы КОРа заставляли ее при рейдах в Прибалтику огибать анклав над Балтийским морем. Командование российских ВВС, успешно прикрыв высадку десанта, теперь, похоже, стремилось экономить силы. Без боя отдав противнику южную и центральную Балтику, оно пока сохраняло контроль над прибалтийским небом и одновременно прикрывало корабли Балтфлота севернее острова Хииума. Американцы на север Балтики пока не совались, но над западной Латвией и Рижским заливом шли напряженные воздушные бои. Результаты и потери пока известны не были. Похоже, что обе стороны просто прощупывали противника.

Их полк был слишком ценной единицей, чтобы использовать его раньше, чем в небе наступит кризис. Однако кризис мог наступить практически в любой момент.

Район сосредоточения тоже оказался в лесу, метрах в четырехстах от железной дороги. Солдаты ожидали увидеть здесь более или менее подготовленные позиции, вроде тех, которые сами рыли все эти три недели, но тут не было буквально ничего. Батальон скопился длинной неровной полосой с востока на запад, выставил дозоры и получил приказ замаскироваться. Бомбардировка продолжалась. Пару раз взрывы раздавались не дальше чем в километре, но в основном грохотало по-прежнему на юге.

К половине шестого, когда уже стало светло, послышался шум автомобильных двигателей и с дороги в лес свернули два открытых «КамАЗа» с полевыми кухнями на прицепах. В кузовах грузовиков были боеприпасы, которые немедленно начали распределять по ротам. Каждому досталось по три пачки автоматных патронов, вдобавок к тем четырем рожкам, что были ранее, и по гранате. На расположившихся в отдалении кухнях что-то готовилось.

Опять потянулось ожидание. Василий даже попытался заснуть, но сон не шел. Подумал было окопаться, но, наткнувшись под дерном на сплетения сосновых корней, бросил.

На завтрак оказалась не осточертевшая всем перловка полувековой, наверное, давности закладки на хранение, а вполне съедобное пшено. Василий почти успел прикончить свои полкотелка каши, когда их и накрыло.

Магниевой яркости вспышка сверкнула в кронах деревьев, казалось, вспыхнул сам воздух. Грохот взрыва был похож на свисток великана. Стоявших и сидевших сбило с ног. Василия что-то ударило по правой стороне каски, и он, выронив котелок с остатками каши, скорчился в неглубокой ямке, закрыв голову руками. Можно было ожидать продолжения, но оно не последовало. Нашарив автомат, он поднял голову.

Оглушенные солдаты на четвереньках расползались в стороны, пару деревьев расщепило, кругом валялись сучья, которых не было до этого. Кухня лежала на боку, по земле растекался чай из пробитого котла, дальше чадил разгорающийся грузовик, и кто-то монотонно вопил на высокой ноте, прерываясь только на то, чтобы со всхлипом набрать воздуха. В ушах звенело.

– Доктора! Санитаров сюда! – заорали с другой стороны.

Несколько новобранцев после взрыва в панике убежали в разные стороны и теперь возвращались, пристыженно оглядываясь.

– Васька! Ранен? – крикнули сзади.

Он осторожно ощупал каску, потом голову. Каска оказалась цела, голова тоже, а вот от уха свешивался и обильно кровил какой-то клочок. Вокруг него собралось несколько человек. Подошел лейтенант Пшеничный, командир взвода, присмотрелся.

– Фигня. Царапина. Щепкой, похоже. Наклони-ка голову.

Василий снял каску и наклонил голову влево. Лейтенант достал нож и зашел к нему за спину. Ухо пронзила короткая боль. Василий вздрогнул и зашипел.