– Тебе мочку уха срезало, – объяснил лейтенант, пряча нож и выкидывая в кусты окровавленный кусочек плоти. – Вот на такусенькой ниточке висело. Руками не трогать, а то заражение пойдет. Дрождинов, залепи ему пластырем.

Из всей второй роты он оказался единственным пострадавшим. Другие роты отделались не так легко. В третьей погибли пятеро собравшихся у кухни, прапорщик и солдат-кашевар. Еще с десяток были ранены. В большинстве – легко.

– Пожрали, нах… – мрачно заметил рядом с Василием сержант, командир отделения. – Прямо по кухне… Наверняка с инфракрасным наведением от беспилотника.

Ухо начало болеть.

– Как хочешь, мама, но больше я здесь сидеть не буду!

Ольга вскочила с лавочки и, уперев руки в бока, с вызовом посмотрела на мать. Воздушную тревогу уже полчаса как отменили, но на станции метро оставалось еще довольно много народу. С грохотом к перрону подкатил поезд. В вагоне виднелись люди, и, несмотря на их бледный вид, трудно было отделаться от ощущения, что жизнь постепенно начинает налаживаться.

Мать подняла голову, и Ольга увидела ее красные от слез и недосыпа глаза. Сразу вспомнилось, как они под тоскливый вой установленных на крышах сирен бежали ночью к метро. Меньше пяти часов назад, а кажется – целая вечность прошла.

– Мама, ну что ты, в самом деле! Нас же не разбомбили, значит, и дальше не разбомбят!

– Да… Доченька… Я просто думаю: как там Олежка?

Последнее письмо от Олега пришло три недели назад. Там он вскользь упоминал о том, что ему присвоили звание ефрейтора, и сообщал, что из «учебки» его отправляют «в войска». Больше вестей от него не было, и куда его отправили, было совершенно непонятно. Среди людей на станции распространялись слухи, что этим утром американцы бомбили Калининград, Минск, Витебск и Смоленск, и Олег вполне мог оказаться там.

Ольга нахмурилась. Она вспомнила, что от Васьки последнее письмо пришло как раз из Калининграда, где сейчас, наверное, уже шли бои. Ольга отвернулась и украдкой шмыгнула носом. Васька, которого она обещала ждать, наверняка уже воевал.

«А вдруг он ранен или даже убит? А вдруг Олег тоже? Должно же это как-то почувствоваться?»

Ольга прислушалась к своим ощущениям, но ничего особенного не почувствовала.

– Ладно, Оль, пошли. – Мать вздохнула и положила руку дочке на плечо. – Сейчас вернемся, поедим, соберем вещи и отправим тебя к тете Маше, в Арзамас…

– Никуда я не поеду, мам, – сказала Ольга, когда они, выйдя из метро, шли по подземному переходу мимо наполовину перекрывавшей проход выдвижной двери сейфовой толщины. – Сама подумай, сколько сейчас таких умных? На МКАДе наверняка сплошные пробки, все из города бежать кинулись. И к вокзалам не подобраться. Так что никуда мы не уедем. Будем дома сидеть и ждать. Пока все это кончится.

– Откуда там вообще взялись русские? – Подполковник Гровз опустил бинокль и вопросительно посмотрел на сопровождающего – литовского майора с волчьей головой на нарукавном шевроне. – Ну, я понимаю – Каунас. Но мы же еще не вышли из зоны поражения своих зенитных ракет!

Тот пожал плечами.

– Это вертолетный десант. Русские ВДВ – мастера на такие штуки.

Гровз снова поднял бинокль, до рези в глазах всматриваясь в подсвеченные встающим солнцем силуэты многоэтажек, над которыми лениво поднимались клубы жирного черного дыма. Тщательно согласованный график движения летел к чертям. Подразделения бригады «Блэкджек» 1-й кавалерийской дивизии, в которую входили и «Черные рыцари» подполковника, к этому моменту должны были быть уже в Пренае и, оставив Алитус передовым частям 4-й механизированной дивизии, продолжать продвигаться к Каунасу. Но рота «Спартанцев», бригадных «коммандос», чьей задачей было захватить мосты через Неман, подверглась внезапному нападению и теперь была блокирована неизвестными русскими силами на восточном берегу, в районе кладбища и аэродрома. Разведывательный эскадрон бригады, первым подошедший к Алитусу и оперативно брошенный на помощь, нарвался на классическую засаду в иракском стиле, но с применением самых современных противотанковых средств. К такой встрече в первом же городе дружественного государства ни командир «Темных лошадок», ни командование бригады готовы не были. Эскадрон откатился назад, оставив на улицах десяток

сгоревших M3[39]и тела убитых. Пришлось разворачивать основные силы.

Небо над южной Литвой простреливалось дальнобойными комплексами русской ПВО, что делало невозможной авиаподдержку и крайне стесняло действия вертолетов, по крайней мере в первые сутки операции. Батальон должен был, дождавшись, пока остатки «Темных лошадок» под прикрытием артиллерии атакуют в лоб, пробиться к Неману напротив северной окраины аэродрома и, силами своей инженерной роты наведя переправу, выйти в тыл к противнику.

Командир бригады, ставя задачу Гровзу, сравнил ситуацию с зачистками иракской Фаллуджи, но самому подполковнику обстановка больше напоминала его первый бой под Насирией, где тоже фигурировали важные мосты и где пришлось выручать вляпавшуюся в дерьмо морскую пехоту из второго батальона боевой группы «Тарава».

Он не сомневался в успехе, тем более что, по данным разведки, информация о силах противника все время корректировалась в сторону уменьшения. Подчиненные Гровза занимались сейчас тем, что сгружали с боевых машин навешанное на них имущество, которого было взято с избытком, – стабильность тылового снабжения на позициях под Паневежисом, где им предстояло отстреливать русских, которые вздумают пробиваться к ликвидируемой в анклаве группировке, совсем не была гарантирована. О том, что русские могут встретиться задолго до намеченных позиций, никто как-то не подумал. Постепенно батальон перестал напоминать цыганский табор и стал похож на боевое подразделение. Подполковник подумал, что минимум взвод придется оставить на охране, чтобы местные не растащили.

Гвалт за его спиной достиг пика. Из города постоянным потоком тянулись беженцы. Сразу за передовыми позициями их задерживали и «фильтровали», опасаясь, что среди них могут быть русские диверсанты. Американцы с удовольствием свалили эту работу на литовских военных, которые, похоже, не горели желанием отбивать захваченный русскими город. Те сгоняли перепуганных, ничего не понимающих людей на территорию огороженной бетонным забором асфальтированной площадки, предназначенной для стоянки какой-то техники. С противоположной стороны беженцев должны были выпускать, но там что-то не ладилось.

Пожилая женщина с растрепанными седеющими волосами, в мужской куртке, накинутой поверх ночной рубашки, пробилась через редкую цепочку литовских солдат и замолотила кулаками по броне переднего «Абрамса», что-то нечленораздельно выкрикивая и пытаясь лягнуть молодого солдата в сбитом на затылок берете, пытающегося ее оттащить.