Возница скомандовал лошадям стоять, и я почему-то жутко разволновалась.

– Ну, удачи нам! – упавшим голосом пожелал Оливер.

На что я раздраженно заметила:

– Таким тоном только в последний путь провожают. Веселее, Оливер.

Фуф! Вот бы и самой придерживаться своих же советов.

Дверь нам открыла Ребекка и, молча бросив на меня такой взгляд, словно я олицетворяю собой абсолютное зло, скрылась где-то на кухне.

Почему-то жутко захотелось проскользнуть тихонечко в свою комнату и, дождавшись утра, все рассказать Джереми. Ну или не рассказывать. Могут же быть у меня свои маленькие секреты. Или рассказать об обратном ритуале. В конце концов, тогда он будет занят разрывом связи, а после – воспитание меня просто лишится какого-либо смысла. Но совесть решила иначе.

– Оливер, ты можешь идти спать.

Все же виновата я, к чему еще и ему отвечать за чье-то безрассудство.

– Но мисс Фейл! – воскликнул он, похоже, желая разделить как лавры, так и пинки сего вечера.

– Прекрати препираться, – устало попросила я. – Ступай в свою комнату. Завтра и тебе достанется. А сегодня у нас был слишком насыщенный вечер, чтобы еще и отвечать за чужое своеволие.

Я вошла в гостиную и тут же наткнулась на взбешенного вице-канцлера. Злой, как демон из преисподней, он, похоже, готов был меня убить.

– Добрый вечер, Джереми! – выдавила я, подумывая о том, как бы вернуться к изначальному плану сбежать в свою комнату.

– Куда уж добрее, Алиса! – процедил сквозь зубы хозяин дома, сверля меня яростным взглядом. – Просто прекрасный, учитывая то, как я его провел!

Вот можно подумать, он бегал по подворотням и моргам, дабы выяснить, куда запропастилась на ночь глядя одна темноволосая девица двадцати лет от роду.

– А что, собственно, не так? – полюбопытствовала я, раздумывая, остаться ли у двери или все же переместиться к окну, а в случае чего просто сигануть прямо во двор.

– Ты еще спрашиваешь? – прошипел вице-канцлер, сжав в кулаке черную ткань, предназначенную для создания темного времени суток Пэру. – Я, кажется, велел тебе отправляться домой…

– Ну, допустим, я тебя не ослушалась, – прервала я его и, наплевав на угрозу в его лице, двинулась к дивану, чем, кажется, немного обескуражила изображающего из себя дракона в приступе ярости Холта. Все же гудели ноги, да и голова. День и вечер были насыщенными, а я попросту устала. – Домой явилась и даже пробыла здесь целых шестнадцать минут. Пока переодевалась. С другой стороны, по какому такому праву ты меня отчитываешь?

– Скажи, что эта помолвка – фарс, Джереми! – очень кстати завопил Пэр голосом мисс Вайтс, и к горлу подкатил ком. Вот, значит, как переживал о моей участи мистер Холт. – Скажи, что любишь меня, как прежде. Что все это тебе просто нужно для какого-нибудь дела. И я смирюсь со всем тем кошмаром, на который ты меня обрек. Я не стану вспоминать, чего мне стоили последние несколько лет.

– О-очень любопытно! – протянула я, в душе надеясь и страшась того, что Пэр исполнит партию мистера Холта.

– Я когда-нибудь прикажу приготовить из тебя суп! – прорычал Джереми, накидывая на клетку ткань. – Мы сейчас не об этом…

– Нет-нет! – горько усмехнулась я. – Все как раз об этом. Ты ни с того ни с сего делаешь мне предложение. Точнее, просто ставишь перед фактом, что мне отведена роль твоей невесты.

– Алиса! – попытался встрять Джереми.

– Не перебивай меня! – вскинула я руку, призывая к молчанию. – Я достаточно слушала, чтобы заслужить право говорить.

Но я, наверное, слишком сегодня устала и слишком много узнала, чтобы подпускать к себе кого-либо и позволять делать больно. Меньше всего хотелось, чтобы меня снова разыграли вслепую. И в этот раз без шанса выпутаться и выиграть с плохим раскладом на руках.

Джереми кивнул и сел на подлокотник дивана, внимательно глядя на меня.

– Все это напоминает мне покер, – грустно сказала я. – Каждый имеет какие-то комбинации на руках и делает на них ставки. Кто-то на любовь, кто-то на брак, кто-то на талант артефактора, взявшегося за губительное дело подпольной артефакторики… Все сделали ставки и мечтают снять банк. И только я сижу с парой двоек и пытаюсь удержать лицо, разгадывая по каменным лицам игроков, какие у кого карты на руках.

– Мне кажется или этот вечер ты провела в игорном доме?

– Удивительно, что тебя волнует только это! – горько усмехнулась я. – Речь идет о чувствах, о перспективах… О том, что мне важно от тебя услышать, а ты интересуешься тем, где я провела этот вечер. Ладно, я удовлетворю твое любопытство – при условии, что и ты удовлетворишь мое. По рукам?

Я стянула перчатку. На безымянном пальце недовольно блеснуло кольцо, словно злясь на то, что его потревожили. И протянула Джереми руку для пожатия.

Несколько мгновений он смотрел с таким недоумением, словно я предлагала оставить мне в залог его душу. Но все же решил выяснить, что взбрело мне в голову, и скрепил уговор рукопожатием.

– Только правду, мистер Холт! Я жду чистой правды.

Джереми кивнул, поднялся с места и налил два бокала красного вина. Один протянул мне, вторым отсалютовал, поставив бутылку на журнальный столик между нами.

– Полагаю, события сегодняшнего дня лучше запивать красным полусухим урожая 784 года. За честность, Алиса! – провозгласил он тост, и мы синхронно сделали по глотку. И только сейчас я осознала, как боюсь этого разговора. Боюсь услышать правду, которая разобьет все мои иллюзии. – Итак, ты была в игорном доме, – начал Джереми допрос. – Для чего?

Я хмыкнула. Кто бы сомневался? Но, согласно договору, ответила предельно честно:

– Решила узнать, причастен ли Стефан к заговору. Ты намекал, что с большой вероятностью это он изготовил поделки. И специфика моих плетений ему хорошо знакома. Вот и решила проверить…

– Проверила? – уточнил он как-то угрожающе и мрачно.

– Конечно!

– Поделишься результатами полевых опытов?

– Могу с уверенностью процентов в девяносто пять утверждать, что он здесь совершенно ни при чем.

– То есть на сто процентов ты не уверена?

– На сто процентов я даже в себе не уверена. Но теперь моя очередь задавать вопросы. – Я перевела дыхание и сделала еще глоток вина, ощущая приятное расслабляющее тепло, растекающееся по венам. В голове начало шуметь, и вместо вопроса о том, что именно нашел мистер Гикс, я спросила: – Что ты ответил Эмили Вайтс?

И тут же покраснела и уставилась на дрожащее в моем бокале вино, понимая, как глупо веду себя. Зачем мне это знать?

Джереми криво усмехнулся и тоже сделал глоток вина.

– Я сказал, что никогда ранее не был так искренен, предлагая тебе стать моей супругой. Теперь мне даже кажется, что вся моя жизнь была ненастоящей до встречи с тобой. И что Эмили выдумала мою к ней любовь, чтобы не казаться просто… – Джереми поджал губы и неожиданно спросил: – Я достаточно честен с тобой?