Кому перешел дорогу? Почему этим посторонним и неинтересным для меня людям я должен доказывать, что я лучше, чем они думают, почему?.. Неужели я должен сомневаться еще и в тебе, в том, что твою зоркость и трезвость можно отравить гадкими разговорами обо мне?.. Найди время завтра же поговорить со мной или передать записку».

5 декабря

У Лёни, говорят, сотрясение мозга. Он в больнице. Взяли пункцию из спинного мозга. Господи! Спаси и сохрани его, Господи!!!

13 декабря

Шестого декабря был отменен «Товарищ, верь!». Я подвернула ногу, которая враз распухла. Ездила в «Склиф». Хочется репетировать…

16 декабря

Наконец-то поставили телефон. За целый день измучили его, беднягу, звонками. Накатило весеннее.

21 декабря

Лёне вернули паспорт. Армия – слава тебе, Господи! – позади, но состояние ужасное: тошнит от всего, ест плохо.

30 декабря

Весь вечер рядом – теплый, нежный, трогательный и близкий. Мой бесконечно родной! Мы счастливы!

1974 год

31 декабря – 1 января?

Новый год. Год любви, Афродиты, семейного благополучия, красной розы, тигра и т. д.

– Хороший год. Здравствуй!

Прошедший год у меня – год любви, в семье – помойка. 1974 год. Чем-то ты обернешься для меня?

В час ночи, чтоб никто не догадался – кто, – шепотом многих из театра поздравила с Новым годом и пожелала счастья.

* * *

Дни никакие. Дни ожидания. Днем втроем: я, Лёня, Марья. Разговор нашелся, неловкость ушла. Над головой грело солнце, и была теплая радость.

* * *

Перед спектаклем «10 дней…» пришел после болезни шеф. Цвета желто-зеленого, но элегантен и красив. Похудел.

* * *

Опять «Зори», и опять скверно с голосом.

* * *

Весь вечер – звонки. Знаю, что Лёня. Поднимаю трубку – молчание. Грусть. Музыка. Сентиментальный Париж. Под его крышами любовь, а в любви – грусть.

* * *

Должна прийти Т.Горбунова. Бесконечные звонки и опять молчание.

* * *

«Послушайте». Тревожно за Марью: нехорошо плакала: «Я сломалась». Плакала мрачно, безысходно. Хочется дать немного тепла, но у кого сейчас есть время на человека? Бегаем, суетимся – зачем, куда? От суеты болит голова и ломит кости, и нет покоя. Сами с собой живем в несогласии.

* * *

У Лёни появилась «коробка», о чем мне сообщил на бегу и на бегу поцеловал: «Люблю, люблю, люблю».

Я вслед: «Я тоже, я тоже, я тоже».

* * *

У Полицеймако.

Л.: Как живешь?

Я: Плохо. А ты?

Л.: Могу только лежать и читать.

* * *

Тоска… тоска. Жить невозможно – без.

* * *

Хмель[16] подарил свои ноты к песням.

7 января

Лёня лечится.

8 января

Колокольников обещал помочь с заграницей. Париж-Париж.

2 часа – телефонный звонок. 27 телефонных звонков за день.

10 января

Как оказалось, мы искали друг друга. Какое счастье, что была минута, и мы могли обняться и стоять, как раньше. Он глядел мне в глаза, потом нежно прижал к себе:

– Не предавай меня, Нинча, ты плохо понимаешь мою жизнь. У меня никого не было и нет роднее тебя.

Я люблю тебя. Ради тебя живу и работаю.

– Знаю.

– Я тебе говорил: у меня появилась «коробка». Родная, позаботься о времени.

А меня душили слезы, которых было так много, что они никак не могли вылиться наружу.

12 января. Руза

Пошлое времяпровождение в «Угольке»[17] (с обеда до ужина). Вечером сказано себе – «хватит».

19 января

Телефонный звонок в 8 часов 30 минут. Телефон не сработал – Лёня.

21 января

Музей. Импрессионисты. Праздник души. На спектакле – большой пир по поводу дня рождения Сеньки (сына Семенова[18]). Продолжили в их квартире. (День рождения 12 января.)

22 января

Придет Лёнечка. Утром помирились с З.

* * *

Лёня специально пришел ко мне на 20 минут – счастливый.

Л.: Ты, наверное, нет? – Да-а-а.

– А я – очень! Очень! Очень!

Допустилась небольшая шалость.

* * *

По дороге домой из трамвая увидела Лёню, выгуливающего свою любимую собачку – Муську.

23 января

Прекрасный вечер с Денькой. Букваринск. Читает слова из четырех букв. Дирижировали 40-ю симфонию Моцарта, «Реквием», узнали букву «Р». Читали Чуковского, рисовали картинки к словам. Нам было весело.

Звонили Валерию.

23 января

В театре – плачущая Иза. Откровения. Репетиция «Деревянных коней». Я пришла в 9 часов готовая. Как пришла, так и ушла. Атмосфера бардачная. Пять минут – репетиции и 20 минут – на выяснение отношений. В зале сидели шведы, но в конце репетиции – «спасибо».

* * *

Лёня затащил меня в пустую гримерную, и мы целовались. Нам можно было позавидовать. Так смотреть друг на друга и любить можем только мы.

24 января

Письмо Лёни мне:

«Вчера мне было спокойно и легко. Сегодня уже тревожно. Сегодня уже начался завтрашний день. И сегодня уже необходимо увидеть твои глаза, чтобы понять, что я для тебя существую. Осталось восемь часов до того, как я тебя увижу.

А потом я еще смогу побыть один какое-то время.

Сейчас я тебя представляю до последней черточки. И знаю, что никого, кроме тебя, у меня нет.

Целую твои глаза, губы, шею, люблю тебя. Без тебя плохо, неуютно, скучно».

27 января

Во время спектакля с Тайкой – к буфету. Мой день ангела театр отметил выговором.

30 января

Золотухин – выступление в Политехническом. Вечером поедет к К. в Ленинград.

31 января

Вечер. Дворики. – Ты самая большая моя удача в жизни.

И белый снег, и подворотня с силуэтами. Снег тает от горячего дыхания. «Любимый», «любимая», «Нинча моя», «дорогой мой». Я и Лёнечка. Мы крепко держим друг друга.

* * *

Чуть-чуть расконтактились с Марьей. Собраться бы!

1 февраля

Демидовой в понедельник – принести шмотки.

15 февраля

Под руководством Макса Брегера – «Моя прекрасная леди». Сладкое ощущение счастья – вот настоящее искусство.

7 марта

«Жизнь Галилея». Ссора с Лёней.

Быстро подошел ко мне: «Я не хочу больше с тобой дружить». И убежал. Господи, что это с ним? И что за пионерское заявление? Ничего не понимаю. Почему? – загадка. Всю ночь не спала, но выяснять не буду.

9 марта

Звонки. К телефону не подхожу. Вечером мне передают записку:

«Милый мой!

Прости, если сумеешь. Вынужден царапать эту жалкую писульку, потому что боюсь непоправимого. Как же мы друг без дружки? Сразу же возникает какая-то тяжесть внутри. Это как ностальгия.

Объяснить свой поступок я в записке не могу, если позволишь, объясню позже. Знай только, что я принадлежал и принадлежу только тебе, – вот единственная правда. Нервы на взводе, и трудно все