В тоне Меркора полностью отсутствовали сожаления или извинения. Какая-то холодная часть рассудка Малты задалась вопросом, способны ли драконы вообще допустить мысль о том, что можно сожалеть о своем поступке или чувствовать ответственность за причиненную их небрежностью боль. Внезапно ее страх исчез, оставив только ярость. Если ее сын умрет, то какая разница, что сотворит Меркор? Она оттолкнула Элис и замерла перед Меркором. Она почувствовала, как ее кожа краснеет от гнева, и поняла, что гребень на ее лбу и ее чешуя стали ярче.

– Я никогда ни о чем подобном не просила! – Ее глубокий голос был полон гнева и печали. – Тинталья не спрашивала у нас разрешения на те изменения, которые перенесли мы с Рэйном. И, конечно, нас никто не предупреждал о том, что из-за этого может пострадать наш ребенок! Наша трансформация принесла нам красоту и радость, хотя мы не приняли бы ее, если бы знали истинную цену! И я никогда не получала крови Тинтальи! При чем же здесь она?

Дракон наклонил голову и пристально посмотрел на Малту. Его черные глаза вращались: в грозном водовороте искрились серебряные отблески. Но его ответ оказался скорее задумчивым, нежели сердитым:

– Ты в какой-то момент была рядом с ней. Ты гладила ладонью дракона в коконе? Или, может, разделяла с ней долгие размышления, вдыхала тепло ее дыхания?

Рэйн негромко сказал, обращаясь скорее к ней, чем к Меркору:

– Мы с Сельденом были свидетелями того, как она проплавила себе дорогу из оболочки. Воздух наполнился драконьими миазмами. Мы оба их вдыхали.

– Я тоже была в том помещении. И Са свидетель: я разделяла ее мысли в то время. Но…

Меркор вдруг нетерпеливо фыркнул, прерывая Малту. Он уставился в утреннее небо, словно ему невыносимо хотелось взлететь и начать охоту. Остальные драконы уже парили в вышине. А Малта чувствовала, что Меркор здесь надолго не задержится. Когда его взгляд обратился к Малте, его огромные агатовые глаза замедлили вращение. Время остановилось, пока он рассматривал ее, а потом тоном глубокого недоумения и любопытства он спросил:

– Почему ты задаешь столько вопросов, Малта Вестрит Хупрус? – Малта догадалась, что, называя ее полным именем, Меркор пытается мягко добиться от нее правдивого ответа. – Тебя целенаправленно коснулись Серебром. Запах магии окутывает тебя, заставляя меня жаждать его. Мне кажется, что ты должна очень хорошо знать все ответы на них.

– Я? Тинталья отметила меня синевой, а не серебром!

Она вытянула вперед свои чешуйчатые руки, пытаясь понять смысл его слов.

Меркор презрительно прищурился.

– Ты носишь метку Серебра на затылке. Я до сих пор чую на тебе его аромат, хотя отметине уже много лет. Кто-то коснулся тебя, умело и целенаправленно, и отправил тебя выполнять величественное задание. – Дракон потянулся к ней – и она увидела в сверкающем черном глазу собственное потрясенное лицо. – Откуда у тебя взялось Серебро? Ты должна знать, как остро мы в нем нуждаемся! Ты пришла к нам просить об услуге, но прячешь от нас источник твоего Серебра, которое положило начало твоей трансформации!

Малта стремительно поднесла руку к затылку.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – заявила она смятенно.

Но на самом деле она знала о тонкой серебряной чешуе на этом месте: каждая была не больше отпечатка пальца. Никогда прежде Малта не связывала отметину с драконами. Она помнила, что серебряный след появился на ее теле тогда, когда семья Малты спустила на воду «Совершенный». Это произошло задолго до того, как захват Удачного заставил ее бежать в Дождевые чащобы и в конце концов попасть в помещение с окуклившимся драконом. Но метку нанес не дракон. Она винила Тинталью во многих вещах, но не в этом.

Рэйн подал голос в ее защиту:

– Метки были на ней всегда. Родимые пятна, когда я их в первый раз увидел, – просто сероватые кляксы. Серебряными они стали от изменений. Я не лгу. Мы ничего от тебя не скрываем, великий дракон. Все, что мы имеем, – твое, если только ты спасешь нашего ребенка. Возьми мою жизнь, съешь меня немедленно, если хочешь, но позволь моему сыну узнать хоть миг покоя и умиротворения!

И мужчина, которого Малта любила больше жизни, рухнул на колени, подставляя золотому дракону свою склоненную голову.

– Ох, нет! – простонала Малта, зная, насколько голоден дракон.

Однако Меркор не нанес удар. Наоборот: он застыл, будто каменный. Хранители молчали. Сильве прижимала ладонь к плечу своего дракона, а Элис закрыла рот обеими руками, словно сдерживая вопль ужаса.

А потом дракон медленно отвернулся.

– Вы считаете свое объяснение правдивым. Боюсь, вы ничего полезного не знаете. Старшие Тинтальи, повторяю, – я не могу исцелить вашего ребенка. Но если вы преданы драконьему роду… – Меркор задумался и неожиданно громогласно протрубил, отдавая приказ всем присутствующим хранителям: – Отыщите нам Серебряный колодец! Эта женщина – доказательство того, что он где-то есть! Кто-то коснулся Серебра и поделился с ней магическим прикосновением. Если мы хоть немного вам дороги, задайтесь этой целью! Спешите! Ибо покуда колодец не найден, магии Старших не будет и ни один дракон не сможет жить нормально. Найдите нам ко-лодец!

– А если мы его обнаружим, вы спасете моего малыша? – отважилась Малта поторговаться.

Она ничего не знала про Серебро. Но такое обещание было ее последней надеждой.

Дракон в последний раз посмотрел на нее.

– Я уже сказал тебе. Твоего сына излечит только Тинталья. Позови ее, Старшая. Поведай дракону о своей беде – и, возможно, она проявит к тебе благосклонность. – Он отвернулся, Сильве быстро убрала руку и шагнула в сторону. Не глядя на Малту, он добавил: – Но не слишком надейся. Тинталья не прилетела к нам, когда мы в ней нуждались. Если она ведет себя подобным образом, то сомневаюсь, что она пойдет навстречу Старшему.

У Малты ком подкатил к горлу. Ей стало трудно дышать. Понимает ли Меркор, что он только что приговорил ее малыша к смерти? Осознает ли он, что это для них значит? Он опять взглянул на Малту, а его стройная хранительница покачала головой. До Малты долетело мимолетное сочувствие Меркора – он жалел Фрона, как мог бы пожалеть ребенка, в руке которого увял цветок. Дракон не понимал ее муки.

– Но разве кто-то из вас не может… – начал Рэйн, но Малта оборвала мужа.

– Нам пора, – прошептала она. – Чему быть, того не мино-вать. Давай просто где-нибудь уединимся и побудем с Фроном.

Она пошла прочь – не столько от Рэйна, сколько от хранителей и золотого дракона. Есть вещи, которые невыносимы, и внимание посторонних только усиливает их тяжесть. Внезапно ее стал бить озноб, и с дрожью она ничего не могла поделать. В следующий миг Рэйн догнал Малту: он обхватил ее и ребенка рукой, направляя ее неверные шаги. До них донеслись разговоры хранителей, но она не оглянулась. Они с Рэйном бессильны. Они могут только быть с ним – оставаться рядом до его последнего вздоха. Значит, они именно так и поступят.