Чайник закипел, я бросила в чашку пакетик чая и залила водой. Так, теперь будем ждать, когда остынет. Делать все равно нечего, так что можно и посидеть спокойно.

Через минуту или чуть больше скрипнула дверь за моей спиной, я, догадавшись, что это одна из моих вражин, тут же глотнула из чашки дымящуюся жидкость, чтобы они видели, что я не просто так сижу, кого-то дожидаясь, а с конкретной целью — пью чай, однако не учла того, что кипяток не успел остыть, потому уже через мгновение то, что я хлебнула, я выплюнула прямо на стол.

Ко мне подбежала Лера, которая, как выяснилось, шла в сортир и видела мой подвиг.

— Что ж ты кипяток пьешь? С ума сошла? Так и умереть можно. — Она первой попавшейся тряпкой протирала стол.

— Да я… не заметила как-то… что еще горячо… — лепетала я в ответ, наблюдая за ее действиями и вертя высунутым языком, создавая ему тем самым вентиляцию.

— Теперь язык болеть будет.

— Чичио. — Это я сказала «ничего» с высунутым языком.

Но Лера, как ни странно, поняла и кивнула:

— Да уж, по сравнению со смертью, обожженный язык — сущий пустяк, согласна? — Я кивнула. — Ждешь Кешу? — спросила она, точно ударив меня обухом по голове.

— Нет-нет! — вскочила я на ноги. — Я чай пью, видишь?!

— Понятно. — Она хихикнула и отправилась в туалет.

Я вернула свой зад на стул. Нет, вы подумайте! Вот чем старательнее скрываешь какое-то свое намерение, тем более явным оно оказывается для окружающих. Это только у меня так, или у всех? Когда же я научусь умело притворяться?

Начала дуть на чай, и тот, уступив, стал потихоньку остывать. Тогда я отпила пробный глоток. Ничего, пить можно. Выпила еще, и следом мне пришла такая чудовищная мысль в голову, что я снова выплюнула жидкость на стол. Вытирать было некогда: я бросилась к проклятому снимку нашей туристической группы. У Жени тоже были закрашены глаза — наверняка работа Александрова. Последовательность стала очевидной. После Женьки Лера упала в овраг, чудом уцелев. Потом я едва не сорвалась с моста вниз. Переходим к первому ряду. Свету ударило током. Следующий Кеша. Переживет ли он очередное покушение злостного Рока? Сумеет ли уцелеть? Точнее, сумел ли он уцелеть? Довольно нелепо с его стороны после удара молнии выходить из дома в такую погоду.

— Что, еще не остыл? — увидала Валерия новую лужу на поверхности стола. — Странно. Здесь довольно прохладно, чай должен был уже остыть.

Малинова вторично взялась за тряпку, а мне стало стыдно. Только я хотела поделиться с ней своими опасениями относительно нашего друга, как дверь отворилась, и появился сам друг, мокрый и озадаченный.

— Привет, девчонки, — сказал он нам со странной интонацией, будто впервые нас за сегодня видел.

— Привет, — машинально отозвалась я, не понимая толком, насколько глупо это звучит.

— Вот Юля хотела с тобой поговорить, — нагло сдала меня гид необычной экскурсии и удалилась в свою комнату, а я стала мысленно проклинать все на свете, в том числе нелепую ситуацию, в которую по собственной неосмотрительности угодила.

— В самом деле? — удивленно уставился на меня Иннокентий.

Вот что теперь делать, а?

— Нет, — ответила я, на сей раз просекая, насколько глупо это звучит.

— Нет? — еще сильнее удивился он.

— Нет, — повторила я уже тверже.

— Ну что ж… — странное дело, негр слегка расстроился, — я пойду тогда, раз тебе не нужен?..

— Куда?! — воскликнула я, вытаращив глаза. Это было куда глупее всего, что я сказала до этого, но мне показалось, что он собрался опять на улицу, а это было опасно, учитывая очередность покушений.

Александров засмеялся.

— Да в комнату, в комнату, незачем так переживать!

Он подошел ко мне, по-дружески потрепал по макушке, мол, не скучай, подруга, и, достигнув своей двери, скрылся.

Я продолжала стоять, тупо моргая. Что бы это значило? Ладно, забудем.

Я из вредности допила чай и даже осмелилась достать одну печенюшку из последней пачки, чтобы не пить его пустым. Затем вымыла емкость, убрала на полку буфета и вернулась к Катьке.

Она оторвалась от журнала (видимо, с содержанием ей больше повезло, это было видно даже из названия — «Стиль», тогда как у меня — «Мир электроники», нет, не могла я, что ль, выбрать себе что-нибудь другое?) и спросила:

— Ну как? Потолковали?

Я покачала головой:

— Нет.

— Отчего? Не захотел? — предположила она, наверняка чтобы меня поддеть.

Я снова покачала:

— Это я струсила.

Катька снисходительно улыбнулась.

— Понятно. А о чем вообще ты хотела побеседовать с ним? Убедить его в том, что готова мазаться гуталином каждый раз перед встречей с его принципиальной семьей?

Она захохотала, как недавно сам Кеша, а я дико взбесилась из-за того, что надо мной все вечно потешаются, и кинулась в нее своим неинтересным журналом. Она успела отбить мой журнал своим. Короче, «Стиль» сумел отразить удар «Мира электроники», и последний поверженно устроился в углу комнаты.

— Чего кидаешься? — посмела возмутиться соседка.

— Не фига издеваться!

Я молча устроилась на кровати и рта больше не раскрывала.

Пришло самое время поразмыслить над преступлениями. Все началось с того, что умерла пианистка. Затем нас лишили бензина. К несчастью, это мог сделать кто угодно. Когда мы ждали полицию, у меня постоянно на глазах был только Паша. Остальные гуляли. Кто угодно мог проколоть оторванной антенной бензобак. Но могла и сама антенна, ветер был дикий. Тут два варианта: антенна оторвалась и упала куда-то рядом с «Газелью», этим и воспользовался злоумышленник, или же антенна сама выбрала курс прямо на тонкое место в боку автомобиля и пробила дыру без посторонней помощи. Но… наличие этих ужасных событий, которые повлекли за собой наше невольное заключение в Петергофе, лично меня не заставляет сомневаться в том, что проткнули бак преднамеренно. Выходит, Катя с Женькой были правы — убийца существует, и он среди нас. Мне стало не по себе. Им не мог быть никто из оставшихся. Каждый в какой-то момент мог убить кого-то одного, но не мог убить кого-то другого. А так не должно быть. Логинов был уверен: убийца один.

Следовательно, мы все умрем. Раз убийца есть и он настолько проворен, что не дает возможности себя подозревать больше, чем других, значит, Света права: он не даст нам выжить. Вот кто один останется, тот и убийца. «Господи, пусть им окажусь я!» — шутил Паша. Зря, он им, к сожалению, не оказался.

На душе стало так печально, что я решила на всякий пожарный попрощаться со всеми. Что ж, придется собраться с силами. Так или иначе, я вынуждена переговорить с Кешей. Я хочу, чтобы он знал все. Я хочу извиниться за то, что подозревала его одно время, и заверить, что это время прошло.