А ведь там, где командиры сумели на свой страх и риск заранее развернуть артиллерию на огневых позициях, атаки противника 22 июня были успешно отражены. И хотя эти бои решающего влияния на ход приграничного сражения не оказали, но в оценке боеспособности советских Вооруженных сил и материальной базы обороны, созданной в СССР в последние годы, гитлеровские стратеги просчитались.

Теперь было крайне важно пополнить поредевшие части и широко развернуть формирование новых, а для этого требовались кадры. Многочисленные и подготовленные. Приложив усилия, начальник артиллерии буквально вытащил с фронта несколько училищ, сражавшихся в качестве обычной пехоты. Пусть готовят офицеров!

21 августа генерал Воронов был направлен в Ленинград в составе специальной комиссии. До Череповца добрались на самолете, там пересели на поезд, но доехали только до станции Мга. Недавно здесь побывала авиация противника, и железнодорожный путь оказался разрушен. Восстановление шло медленно.

В Ленинграде узнали о задержке и выслали за комиссией специальный поезд. Город продолжал жить на удивление спокойно, степень угрозы здесь явно недооценивали. Николай Николаевич постарался получше организовать боевую работу артиллерии, приступил к разработке ее взаимодействия с флотом и решению задач ПВО — здесь он трудился вместе со своим товарищем по учебе в академии А. А. Новиковым, ныне возглавлявшим ВВС фронта. Ненадолго он съездил в Москву, а когда вернулся, город уже был окружен и превратился в осажденную крепость. Вспомнив опыт Мадрида и Халхин-Гола, генерал Воронов избрал для оборудования центра управления огнем артиллерии самую высокую точку города — купол Исаакиевского собора. Там же разместился и центр управления ПВО.

Отстоять Ленинград — дело чести. Не хватает самолетов-корректировщиков? Зато есть аэростаты, применявшиеся для корректировки артиллерийского огня еще в Русско-японскую войну, с тех пор они хуже не стали. Инструментальная разведка артиллерии работала, определяя при помощи звукометрических станций и приборов наблюдения точные координаты конкретных целей и выявляя общие признаки подготовки противника к очередному наступлению.

Иногда благодаря хорошей работе артиллерийской разведки замыслы противника удавалось разрушить всего лишь одним-единственным удачным огневым налетом. Например, уничтожение снарядов, складированных гитлеровцами для предстоящего наступления, или поражение их войск на исходных позициях при помощи как наземных, так и морских орудий.

Потерпев неудачу в попытках овладеть городом штурмом, враг стал зарываться в землю. Началась осада, в ходе которой особое значение приобретали артиллерийские дуэли и контрбатарейная борьба. В конце сентября начальник артиллерии Красной армии по указанию Ставки выехал под Москву, на вновь формируемый Резервный фронт. С ним была группа преподавателей Артиллерийской академии. Специалисты высочайшей квалификации на месте помогали решать сложные вопросы, а при необходимости тут же замещали важные штабные и командные должности. Сам же начальник академии, генерал Л. А. Говоров, по рекомендации Воронова возглавил артиллерию фронта.

Как всегда, Николай Николаевич старался вникать в мельчайшие детали системы огня, вплоть до расположения отдельных пулеметов. Однажды его внимание привлекла отлично оборудованная и тщательно замаскированная позиция стрелкового отделения.

— Господин генерал, — вдруг столь необычным обращением начал доклад командир, человек немолодой и грузный.

Оказалось, что его военный опыт восходит еще к царской армии, где он служил унтер-офицером. Давно бы пора на покой, но, коли пришел враг, старый воин не удержался и записался в народное ополчение. Впоследствии его отделение блестяще проявило себя в бою, а бывший унтер-офицер стал отличным командиром роты.

Внезапный вызов заставил Воронова лететь в Москву. Верховный главнокомандующий принял его в небольшом малоприметном особняке на улице Кирова, но вскоре сигнал воздушной тревоги отправил в бомбоубежище. В ходе состоявшейся там беседы Николай Николаевич пожаловался на нехватку средств связи.

Сталин тут же затребовал справку о производстве радиостанций, телефонных аппаратов, коммутаторов и кабеля. Цифры оказались немалыми, но потребности были большими. Тогда Верховный главнокомандующий предложил А. И. Микояну немедленно заказать недостающие средства связи за границей.

— А ваше дело, — сказал он Воронову, — проследить, чтобы артиллерия стала их главным потребителем. Так и передайте начальнику связи...

Со временем генерал Воронов создал резерв артиллерийского вооружения — за счет того, что оставалось от перевыполнения плана промышленностью. Эту работу он вел совместно с начальником Главного артиллерийского управления И. Д. Яковлевым. Ежемесячно они составляли проекты распределения вооружения и боеприпасов на следующий месяц войны, а потом совместно представляли в Ставке.

Однажды, утверждая проект, Верховный главнокомандующий обратил внимание на строку: «Для НКВД — 50 000 винтовок».

— Кто подал эту заявку? — спросил он генералов. — Зачем НКВД столько винтовок?

— Сами удивлены, — ответили артиллеристы. — Но Берия настаивает.

Тотчас же был вызван грозный нарком. Он попытался было говорить по-грузински, но Верховный главнокомандующий оборвал его и потребовал доложить по- русски, зачем НКВД столько оружия.

— Достаточно будет и половины, — сказал Сталин.

Берия принялся настаивать на своем с таким жаром, что Верховный главнокомандующий был вынужден остудить его пыл. Впрочем, без особого успеха. Дело кончилось тем, что предельно раздраженный Сталин приказал генералам зачеркнуть прежнюю цифру, написать «10 000 винтовок» и тут же утвердил документ.

— Погодите, мы вам кишки выпустим! — злобно бросил Берия артиллеристам после окончания приема. Позже при встрече с ними он частенько повторял эту фразу. Генералы удивлялись своеобразному юмору наркома и лишь годы спустя узнали, что Лаврентий Павлович говорил отнюдь не фигурально.

В дни сражений на подступах к столице генерал Воронов сочетал напряженную, практически круглосуточную организационную работу с частыми выездами на фронт. О масштабах и темпах его деятельности можно судить хотя бы по количеству сформированных тогда противотанковых полков — 20 за 10 суток! Пользуясь тем, что Верховный главнокомандующий не упускал возможности побеседовать с ним о методах ведения огня, тактике действий и повышении боевой эффективности артиллерии, Николай Николаевич убедил его эвакуировать из Москвы Бронетанковую, Артиллерийскую и Военно-Воздушную академии. Близость фронта волей-неволей побуждала начальство все чаще привлекать слушателей для решения текущих задач, а это пагубно сказывалось и на ходе учебного процесса, и на качестве подготовки кадров.

Получив доклад, что в указанный срок сформировано не 10, как было предписано, а 20 противотанковых полков, Сталин не мог скрыть удовольствия. Он лично пометил на карте, куда следует направить новые части, а когда все вопросы были решены и генерал Воронов попросил разрешения уйти, задержал его, сказав: