— Принято решение направить вас в Ленинград полномочным представителем Ставки Верховного главнокомандования. Подождите, вам должны дать пакет особой важности для командования Ленинградского фронта.

Вскоре действительно был доставлен огромный конверт из толстой серой бумаги, украшенный массивными сургучными печатями.

— Как можно в таком виде вручать важные документы! — Верховный главнокомандующий объяснил, что пакет должен быть небольшим, а сам документ следует отпечатать на папиросной бумаге, чтобы при необходимости его можно было быстро уничтожить.

В Ленинград Воронов вылетел на пассажирском самолете в сопровождении пяти истребителей. Уже ощущались трудности с продовольствием, так как численность населения города возросла вследствие притока беженцев из окрестностей, а Бадаевские склады разбомбила гитлеровская авиация. Но оборонительный потенциал мегаполиса был огромен, и его надлежало использовать максимально.

Генерал Воронов убедил командование фронта и руководство Ленинграда, что даже в условиях блокады можно наладить производство боеприпасов. И в самом деле, после обсуждения технических деталей выпуск необходимой продукции удалось развернуть довольно быстро. Инженеры, техники, рабочие спали в цехах, получали по 125 граммов хлеба в день и при этом, несмотря на обстрелы и налеты авиации противника, уже в декабре дали более полутора миллионов снарядов и мин, ими даже можно было делиться с другими фронтами.

— Только вы, военные, не пускайте врага в город, — говорили рабочие, — а уж мы постараемся.

На предприятиях города был организован ремонт артиллерийских орудий, сложных звукометрических станций, с помощью которых определяли координаты стрелявших батарей противника, средств связи. Вскоре на Большую землю были отправлены первые сотни орудий и минометов, изготовленных ленинградцами, за ними другие изделия. Среди них были и телефонные аппараты, и учебники по артиллерии, и целлулоидные артиллерийские круги, при помощи которых готовят данные для стрельбы.

Одновременно шла подготовка к задуманной Ставкой операции. Предстояло ударом войск Ленинградского фронта со стороны Невской Дубровки навстречу дивизиям 54-й армии прорвать блокаду и установить сообщение с Большой землей.

Генерал Воронов помогал штабу фронта в организации боевого применения артиллерии, переодевшись в солдатскую форму, участвовал в рекогносцировках, не раз и не два попадая под снаряды и бомбы противника.

В разгар подготовки операции командующий фронтом генерал И. И. Федюнинский неожиданно попросил освободить его от должности. А. А. Жданов предложил возглавить фронт генералу Воронову, но Николай Николаевич отказался: сложить с себя полномочия начальника артиллерии Красной армии и представителя Ставки он не мог. Тогда командующим войсками Ленинградского фронта был назначен генерал М. С. Хозин.

Форсирование Невы, для обеспечения которого стянули все возможные переправочные средства, вплоть до прогулочных лодок с городских водных станций, удалось. Но продвинуться дальше войска не смогли и закрепились на небольшом плацдарме, знаменитом «Невском пятачке». Не выполнила свою задачу и 54-я армия, которой командовал уже бывший заместитель наркома обороны Г. И. Кулик.

Кольцо блокады оставалось по-прежнему плотным, противник нещадно обстреливал голодающий город. Даже пленные гитлеровские артиллеристы на допросах цинично заявляли, что стреляют по мирному населению, которого, как им известно, в городе много...

Генерал-полковник Воронов ночами анализировал недостатки боевой работы артиллерии, вновь мысленно возвращался к опыту Мадрида, размышлял, чем компенсировать недостаток орудий и боеприпасов. Конечно же гибким управлением, хорошей связью и эффективной разведкой, наладить которую помог начальник соответствующего отдела штаба артиллерии РККА, блестящий знаток своего дела полковник М. В. Ростовцев.

Семь артиллерийских разведывательных дивизионов и семь воздухоплавательных отрядов непрерывно следили за огневой деятельностью противника. Контрбатарейная борьба, несмотря на небольшой расход боеприпасов, становилась все более результативной. Так, разведчики обнаружили особо мощную 420-мм мортиру противника, ее снаряды оставляли в земле воронки глубиной почти в три метра, а диаметром в восемь. Получив точные координаты цели, советская артиллерия произвела огневой налет, и 140-тонный «монстр» отправился на ремонт в Германию.

Впрочем, ленинградцы располагали средствами, способными ответить на подобные вызовы. Гигантское 406-мм орудие, предназначенное для вооружения перспективных советских линкоров, вело огонь по противнику снарядами весом более тонны на дальность в 45 километров!

Грозной силой становилась морская артиллерия, для взаимодействия с которой немало потрудился замечательный артиллерист полковник М. А. Рерле. В годы гражданской войны он командовал тем самым дивизионом, в котором начинал службу будущий начальник артиллерии Красной армии.

Времени для встреч с близкими почти не оставалось, и Николай Николаевич говорил с ними преимущественно по телефону. В четверг отец просил не звонить: обычно в это время фашисты выпускали по зданию, где он работал, 8 плановых снарядов.

— Я получаю от них артиллерийский привет, — говорил Воронов-старший. — Видно, потому, что у меня сын артиллерист.

Приказ вернуться в Москву последовал в первый день зимы. Вечером 5 декабря в подземном убежище Кремля (по случаю налета авиации противника) генерал Воронов делал доклад о положении в Ленинграде. Тогда же маршал Шапошников ознакомил его с планом наступления — оно должно было начаться уже завтра! Но радость сменило чувство тревоги: Сталин предложил подумать, кто бы мог заменить начальника Главного артиллерийского управления Н. Д. Яковлева. Ставка его работой была недовольна.

Генерал-полковник Воронов провел тщательный анализ причин недовольства Ставки, и уже на следующий день снова пришел к Верховному главнокомандующему с обстоятельным докладом. Как оказалось, почти все сотрудники Главного артиллерийского управления были эвакуированы в Куйбышев и Н. Д. Яковлев остался с небольшой группой офицеров. В этих условиях трудно было удовлетворить даже текущие заявки — они сыпались градом, — обеспечить же подготовку наступления было еще сложнее.

Сталин внимательно выслушал... и согласился. Аппарат управления вернулся в Москву, и скоро его работа наладилась.

Зимнее наступление началось успешно. Противник его не ожидал и, судя по открытым паническим переговорам в эфире, испытывал настоящий шок. Генерал-полковник Воронов старался помочь наступающим фронтам оружием, боеприпасами, тягачами, автомобилями, — жаль только, что возможности были невелики. Часто выезжал в войска: сидя в кабинете, каким бы хорошим аналитиком ты ни был, составить живое представление о работе своего рода войск достаточно сложно.

Ошибки в решениях и действиях командиров он исправлял тут же, на месте, как было, например, с использованием артиллерии большой мощности. Ее стали применять для стрельбы по танкам, огневым точкам и другим мелким целям.