Спустя полчаса она оказалась на круглой площадке, окруженной вертикальными гранитными глыбами. Это было то самое место. Эльга примостилась у одной из глыб, свернулась калачиком и заснула.

* * *

…Когда она открыла глаза, то первое, что увидела серую пелену облаков над своей головой. Справа тянуло дымом. Повернула голову. Уилар сидел у костра и задумчиво смотрел на нее. Попытавшись сесть, Эльга почувствовала, что у нее замерзли руки. Морозный воздух жег лицо. Одежда была запылена и местами испачкана в крови.

— Я видела сон… — Она осеклась под взглядом Уилара. — Или это был не сон?

— А это?

— Что — это?

— Все это. — Он окинул взглядом старую башню, осенний лес, горы и серое небо. — Это сон или нет?

Эльга не ответила. Она села и, завернувшись в плащ, огляделась. Утренний иней посеребрил сухую траву. В беспорядке, в котором были разбросаны камни, чувствовался какой-то иной, парадоксальный порядок Полуразрушенная башня, казалось, от века была такой: незавершенное совершенство, к которому ничего нельзя ни прибавить, ни убавить. Величественные силуэты гор казались лишь зарисовками на сером холсте небосвода. Было тихо и очень красиво.

«Слишком красиво, — подумала Эльга. — Слишком красиво для того, чтобы быть правдой…»

— Не видя реальности такой, какая она есть, мы путешествуем из одного сна в другой, — нарушил молчание Уилар. — Каждый из них совершенно реален… до тех пор, пока мы в нем находимся. Скопив достаточно тэнгама, ты сможешь по своей воле переходить из одного сна в другой… сможешь стирать между ними границы… сможешь приносить в Кельрион вещи, которые, как ты сейчас полагаешь, существуют только в твоем воображении.

Он подошел к Эльге и засучил ее рукав. Рука была грязной, а на коже алели свежие царапины, полученные, когда она, выпущенная птицей, катилась по склону горы.

— Что это было?.. — прошептала Эльга.

— Ты потерялась в сновидениях. Такое часто бывает с теми, кто только приступает к изучению Искусства. Я послал тебе помощь, но, кажется, ты сумела справиться сама.

— Помощь?.. — переспросила Эльга. В ее сознании вспыхнула внезапная догадка. — Так это вы послали птицу?!

Уилар едва заметно кинул.

— А мы… мы ее убили… — растерянно произнесла Эльга.

— «Мы»?

— Ну то есть это сделал Пленник…

— Расскажи все с самого начала, — предложил Уилар.

Она заговорила. Она рассказывала о своих приключениях, пока готовился завтрак и во время его, пока чистилась посуда и собирались вещи. Лишь когда они уже собирались садиться на лошадей, Эльга, подошедшая к самому финалу истории, сказала:

— Странно… Они говорили совсем как люди. Пленник был человеком, но другие?.. Улитка, змея, пеликан…

—. Ты не встречалась ни с улиткой, ни со змеей, ни с пеликаном, — сказал Уилар. — Ты встречалась с чем-то, что не смогла адекватно воспринять. И тогда твой разум облек это «что-то» в образы улитки, змеи и пеликана. Они не говорили с тобой словами. Слова, которые ты будто бы слышала от них, ты придумала сама…

— Но… вы хотите сказать, что они молчали?.

— Нет. Вы общались, но не так, как ты привыкла. Не на человеческом языке. Слово, помимо звуков, несет в себе еще и смысл. Вы общались с помощью смыслов… и эти смыслы ты сама облекала в привычные тебе оболочки.

— А Пленник? Он говорил, что родился в Кельрионе…

— Но это вовсе не значит, что ему был известен тот язык, на котором мы сейчас с тобой говорим. Он мог родиться на западе, на Белиморских островах, или далеко на востоке. И хотя он, по его же собственным словам, был заключен в темницу несколько столетий назад, ты ведь не заметила в его голосе ни следа акцента? Он говорил так, как будто вырос в твоем родном Греуле?

— Да…

— Но я думаю не о Пленнике… Не об улитке, не о черной лошади и не о змее…

— О Похитителе Имен? — предположила Эльга. Или…

— Нет. Потуги Климединга и его шавок меня не беспокоят. Я думаю о пеликане. Кажется, в своем путешествии ты повстречалась с очень могущественным существом. Возможно, даже с богом. Но, как и следовало ожидать, ты бездарно прошляпила эту встречу. Между тем от такой встречи ты могла бы приобрести куда больше, чем от поимки какой-нибудь заурядной Тайны.

Эльга ничего не сказала. Тронув лошадь с места, она подумала:

«Что мог дать мне пеликан, чей клюв доверху наполнен глазами? И чем мне бы пришлось заплатить за его дар?»

Некий египетский музыкант Дионисий, с которым мне случилось встретиться, сказал мне относительно магии, что она действительна лишь по отношению к необразованным и развращенным людям, а на людей, занимавшихся философией, она никакого действия произвести не в состоянии.

«Дети Тьмы»

Вид трехглавой горы Лайфеклик, за самую высокую вершину которой цеплялись облака, заставил Эльгу придержать поводья. Был удивительно ясный день, безветренный и холодный, и ледники сверкали на солнце белым огнем. Последние несколько дней они плутали по извилистым дорогам Джеретай Грауте, слыша то оглушительный рев ветра в ущельях, то созерцая белое бесцветье, сжимавшее их мир до полутора десятков шагов, когда начинал идти снег. Но теперь, вблизи этой величественной горы, природа как будто затихла, вознаграждая путешественников за все превратности пути. Подножье горы скрывали глубокие ущелья и острые, высокие камни, из-за обилия которых Джеретай Грауте и получили свое название — Ангельские Кости. С возвышения, где находились Уилар и Эльга, можно было видеть каменный мост длиной более двухсот футов: он вырастал из скалы как неотделимая часть ее и только соразмерностью своих форм и наличием бордюров выдавал свое искусственное происхождение. Дна пропасти, через которую был переброшен мост, ни Уилар, ни Эльга видеть отсюда не могли, но, несомненно, пропасть была очень глубока. Дорога, продолжая петлять, поднималась от моста по склонам горы все выше и выше; то тут, то там можно было увидеть дома, заставы, постоялые дворы и башни. В конце концов дорога приводила путешественников к воротам города, расположенного в высокой долине между тремя вершинами Лайфеклика.

Еще выше города, в северо-западной его части, цепляясь за одну из вершин, возвышался светло-серый замок. У Эльги возникла уверенность, что именно замок является конечной целью их пути.

Поднимаясь на гору, они обогнали повозку, сопровождаемую эскортом из четырех вооруженных до зубов всадников. Позади возничего сидели двое: молодой человек в серебристом плаще с собольим воротником и остроносый сухой старик с длинной белой бородой. Кажется, Уилар был с ними знаком, потому что, проезжая мимо, он, усмехнувшись, помахал старику рукой. Вряд ли их связывали дружеские отношения — в ответ белобородый старик бросил на чернокнижника мрачный взгляд, что-то пробормотал себе под нос и отвернулся. Уилар, хмыкнув, послал лошадь вперед, Эльга последовала за ним, а еще через полминуты услышала треск и громкую ругань. Обернувшись, она увидела, как перекосилась повозка — попав в яму, сломалось одно из деревянных колес. Старик, не переставая ругаться, поднялся с сиденья и яростно глядел им вслед. Когда Эльга вновь повернулась к своему спутнику, то увидела на его устах улыбку, наполненную глубоким внутренним удовлетворением. Уилар взял ее лошадь под уздцы, заставив перейти на шаг.