Он мог застрелить Каминского сразу, как только они остановили машину, или сейчас, когда он еще не вынул пистолет. Но это было бы нарушением приказа Фрике. Приказы Фрике Юрген нарушать не хотел. Даже по мелочам. По таким мелочам.

Мольбы Юргена были услышаны. Каминский выхватил пистолет и тут же получил три пули в грудь. Автоматная очередь швырнула его на машину, он медленно сполз вдоль заднего крыла. Он даже успел выстрелить, но пуля ушла в небо. «Так даже лучше, — меланхолично подумал Юрген, — то, что он выстрелил».

На второй выстрел сил у Каминского уже не было. Он хрипел пробитыми легкими, извергая при каждом натужном вздохе фонтанчики крови. Он был сильный человек, трех пуль для него было мало. Он даже не потерял сознания. Он все силился поднять веки, чтобы взглянуть — на Юргена? на звезды? на весь этот мир, который он покидал навсегда?

— Я хочу, чтобы вы знали, генерал, — сказал Юрген по-немецки, — я сражаюсь не против, а за. Я сражаюсь за Германию. Только это имеет значение.

Каминский закрыл глаза, вздрогнул и завалился на дорогу. Неизвестно, слышал ли он, что сказал Юрген. А если слышал, то понял ли. Скорее всего, ему было на это наплевать. Как, впрочем, и Юргену. Он носил в себе эту фразу с того самого дня, когда они впервые столкнулись с Каминским. Ему надо было ее выговорить. Вот только подходящий повод не предоставлялся. Сейчас предоставился.

— Только не по машине!

Красавчик крикнул под руку, но рука у Юргена была твердой, а нервы крепкими, он всадил пулю Каминскому точно в сердце. «При чем здесь машина? — подумал он. — Понимаю — не в голову. Надо сохранить целым лицо для опознания и приличия. Но машина… Ах, ну да…» Он тяжело вздохнул. Он уже знал, что они сделают дальше. Красавчику лучше всего этого не видеть.

— А с этим что будем делать? — донесся голос Отто.

Юрген поднял голову. Рыхлый если и пришел немного в себя, то только в верхней половине. Он даже не попытался убежать, все какой-никакой, а шанс. Да, видно, ноги онемели. Но руки он наконец поднял и лепетал непослушными губами по-немецки:

— Я врач. Я в больнице работал. Я врач. Под Орлом. Я врач…

Он все пытался на что-то показать отставленным большим пальцем на поднятой руке. Вроде как на погоны. Дескать, погоны у него медицинской службы. Но погоны были серебряными, это было ясно видно в свете луны, а цвет выпушки кто же разберет?

— У нас был товарищ, — медленно и раздумчиво сказал Красавчик, — его звали Ули Шпигель. Как-то раз он пошел в лес разыскивать сбежавшего партизанского врача. Он всего лишь хотел спокойно поспать ночью, без всяких неприятных сюрпризов. Пошел и не вернулся. Это было под Орлом…

Раздалась автоматная очередь. Рыхлый рухнул на землю.

— Отто, я всего лишь хотел сказать, что с тех пор не доверяю врачам из-под Орла, — с легкой укоризной сказал Красавчик.

— Отто, забрось своего на заднее сиденье, — сказал Юрген, — а потом помоги Брейтгаупту усадить его клиента на переднее.

Он обошел машину. Красавчик уже вытащил омертвевшего от страха водителя.

— Нихт пиф-паф, — затараторил тот, увидев приближавшегося Юргена.

Он ударил себя ладонью в грудь, потом затряс перед собой сжатыми в кулаки руками, изображая крутящуюся баранку, потом вдруг опять разжал кулак на правой руке, опустил горизонтально отставленную ладонь чуть ли не на уровень колена, потом-рывком поднял ее сантиметров на двадцать и еще раз на столько же.

— Трое деток, говорит, — сказал Красавчик.

— Драй, драй, — обрадовался водитель, выхватив знакомое слово. И тут же спохватился — ведь это же русские! — Братцы! — завопил он. — Пожалейте! Трое ребятишек, мал-мала меньше! Меня насильно мобилизовали! Я только шофер! Мать больная! Мы же русские люди!

— Русские, — эхом отозвался Юрген.

Он подхватил за воротник норовящего бухнуться на колени водителя, немного встряхнул, поставил стоймя, ткнул дулом автомата в поясницу — давай вперед! Водитель побрел, дрожа всем телом. Когда они отошли шагов на двадцать от машины, Юрген сказал по-русски:

— Ладно, живи. Только помалкивай. У нас задание такое, изобразить, будто немцы Каминского убрали. Понял? Проболтаешься, из-под земли достанем. Понял? — еще раз строго спросил Юрген.

— Понял-понял, — суетливо сказал водитель, оборачиваясь, — задание, как не понять?

— Дуй отсюда! — сказал Юрген.

Водитель дунул. Поначалу как-то неуверенно, пошатываясь, то ли ноги плохо гнулись, то ли выстрела в спину ждал, а потом задал такого стрекача, что любо-дорого посмотреть, хоть завтра на армейские соревнования посылай.

— Отпустил? — сказал Красавчик, когда Юрген вернулся к машине. — Все равно не жилец. К кому бы ни попал, все прибьют.

— Но сначала он расскажет, что Каминского убили русские диверсанты.

— Расскажет, — согласился Красавчик, — вот только кому?

— К кому попадет, тому и расскажет.

— Хорошо бы, чтоб он к нашим попал, — сказал Красавчик.

— Угу, к СС, — кивнул Юрген.

— Сделай еще несколько выстрелов из пистолета Каминского, — предложил Красавчик. — Заберем с собой для убедительности. Активное сопротивление и все такое прочее.

— Тоже верно, — сказал Юрген.

Он подошел к телу Каминского, попробовал вынуть пистолет из его руки. Не удалось даже вырвать. Пришлось стрелять так.

— Может быть, Отто вторую мочку для симметрии отстрелить? — продолжал фонтанировать идеями Красавчик.

— Для убедительности? Можно, — сказал Юрген.

— Но-но, — взвился Отто.

— Ну, тогда тащи тело, — сказал Юрген.

Отто безропотно подчинился. Он понимал, что его взяли для грязной работы.

— Ты, Красавчик, тоже иди. Нечего тебе здесь делать. Табличку не потеряй. Мне ее на складе под расписку выдали.

Юрген вручил Красавчику табличку «Внимание! Контрольный пункт». Тот нежно погладил крыло машины, тяжело вздохнул: «Не делайте ей больно!» — и отправился по тропинке в лес вслед за Отто.

Брейтгаупт уже все подготовил. Два тела, козлы и разломанная на несколько кусков слега лежали в салоне машины. Им оставалось только скатить ее в кювет, расстрелять и поджечь. Она вспыхнула ярким пламенем. Или это так показалось в темноте ночи?

Подполковник Фрике ждал их у тайного лаза в лагерь. Пришлось раскрыть ему одну из маленьких солдатских тайн. Но ведь все равно они должны были днем покинуть лагерь. К тому же лазов было три, а они показали только один.

— Где Каминский? Как прошла операция? — немного нервно спросил Фрике, когда Юрген бесшумно возник перед ним.

— Операция прошла успешно, — доложил Юрген. — Вот только… Виноват, господин подполковник… Готов понести заслуженное наказание.