Когда до цели оставалось всего ничего, нас почти догнали.

Боты не мешкали. Их оказалось куда как больше, чем я мог предположить. Они вываливались из проулков, окон зданий и перепрыгивали с крыши на крышу. Иногда открывали шквальный огонь, но мы так часто петляли, что сектор обстрела постоянно оказывался перекрыт. Однако продолжаться вечно так не могло.

Несколько исправили ситуацию гранаты, но их было всего по две на каждого, плюс те, что мы сняли с трупа Варана. Тем не менее, они нас очень выручили перед финальным марш-броском.

Наш отряд двигался по узким улочкам практически тем же маршрутом, что и в первый раз, так что мы почти не задерживались на перекрёстках и поворотах. У меня перед глазами уже плясали круги от этой бесконечной беготни, а во рту пересохло сильнее, чем если бы я оказался в Сахаре.

Наконец, улица начала подниматься. Мы снова оказались перед высокими стенами предприятия, расположенному на холмах.

* * *

Вскоре удалось добраться до крыши. Туман, наконец-то, рассеялся. Внизу открывалась панорама завода. В дальнем конце территории полыхал пожар, а со всех сторон стягивались боты. Но это было совсем неважно — над головой уже шумели турбины — к нам летел геликоптер. Серо-болотного цвета, с двумя вертикальными двигателями, он напоминал огромную хищную птицу.

Раздувая пыль, летательный аппарат с грохотом приземлился на площадку. Дверь отъехала в сторону, и изнутри выскочили двое бойцов в лёгкой броне.

— Быстрее! — скомандовал он.

Дважды просить никого не потребовалось. Все по очереди забрались внутрь салона под прикрытием «Патриотов», и после этого аппарат поднялся обратно в воздух. За гулом двигателей не было слышно, но снизу доносились выстрелы. Некоторые из них даже достали до корпуса коптера — но это было совсем неважно.

Не передать словами, что я почувствовал, когда понял — мы свободны! Свободны! До сих пор не верилось, что у нас всё получилось, и сорванный план побега обернулся в нашу пользу! Иначе как чудом назвать это не получалось.

— Пристегнитесь, — сказал один из «Патриотов», усаживаясь рядом со мной, — Уходить будем быстро, так что по пути коптер наверняка тряхнёт не раз. И нацепите вот это, пока ещё можете.

Он протянул нам несколько клипс.

— Что это?

— Глушилка. Блокирует сигнал тюремного чипа. Вас никто не вырубит, пока мы сваливаем, и отследить станет гораздо сложнее.

Мы последовали его совету. Радостное возбуждение охватило каждого из участников нашего отряда — даже Грызлю, которому оставалось сидеть совсем немного. Несмотря на этот факт, парень, прекрасно понимал, что тюремщики не оставят его в живых. Особенно после того, как все остальные помашут им ручкой и свалят в неизвестном направлении.

— Вот чёрт! — неожиданно выругался пилот, довольно резко меняя курс.

— В чём дело? — нахмурился Мех.

— За нами отправили погоню. Два боевых «Аллигатора» в трёх километрах к северу, приближаются быстро. Ещё один идет наперерез.

— Можем оторваться?

— На этой развалюхе? Куда там!

— @#$% — выругался капитан, — Нам нужно где-то скрыться!

— А то я не знаю! — огрызнулся пилот, — Вот только негде это сделать!

Через несколько минут в окошке иллюминатора я увидел преследователей. Две чёрные точки стремительно приближались, их очертания прояснились.

Боевые коптеры класса «Аллигатор» были спроектированы на основе старых вертолётов, когда-то находившихся на вооружении Федерации. Машины и впрямь слегка напоминали вымерших пресмыкающихся. Насколько я помнил, коптеры несли на себе массу управляемых ракет и были оснащены четырьмя тридцатимиллиметровыми пушками. Попасть под шквальный огонь одной из них было бы совсем неразумно — наш аппарат явно проигрывал в мощности и стойкости этим машинам смерти.

Далеко впереди маячила медленно приближающаяся кромка гор.

— Попробуем скрыться там! — сообщил пилот, меняя курс.

Разумеется, нам никто не позволил сделать этого.

Оказавшись на расстоянии ведения боя, первый «Аллигатор» выпустил сразу четыре ракеты.

— Держитесь! — крикнул один из наших спасителей.

Сразу после этих слов пилот сбросил несколько «обманок» и заложил лихой вираж. Позади коптера прогремели три взрыва, а последняя из ракет пронеслась мимо, разорвавшись впереди. Аппарата тряхнуло.

— Мы далеко не уйдём! — пилот, вцепившийся в штурвал как в спасительную соломинку, нервно обшаривал взглядом небольшую голографическую карту перед собой, — Надо приземляться!

— Ты рехнулся?! Нас расстреляют с воздуха!

— Нас и так расстреляют!

— Хрена с два, — процедил капитан, — Сокол, займи место стрелка.

Я не стал спорить. Лучше погибнуть в бою и свободным человеком, чем просто ожидая смерти. Отстегнув ремни, удерживающие меня в кресле, удалось довольно быстро добраться до пулемётного гнезда и занять позицию. Панели вокруг активировались, проекционный экран моргнул и подогнал обзор под моё зрение. На нём появилась помощник ведения огня.

Взявшись за рычаг, я поймал в прицел приближающегося «Аллигатора» и нажал на гашетку. Трассирующий след от пуль появился в воздухе, и я увидел, что попал. Только вот боевому коптеру корпоратов эти выстрелы были всё равно, что человеку — комариный укус. Летательный аппарат остался цел и невредим.

— Сокол, мать твою! Стреляй!

Я снова открыл огонь, едва «Аллигатор» оказался в перекрестии прицела. За бортом загрохотал пулемёт, и в этот раз мне повезло гораздо больше — пули зацепили один из двигателей. Не уничтожили, конечно, не та мощность была у нашей пукалки. Но вражеский коптер вильнул в сторону, открывая дорогу своему товарищу.

— Залп! — заорал я в микрофон, когда увидел, что противник выпустил ракеты.

Наш пилот снова выбросил обманки и резко набрал высоту. Три огненные вспышки расцвели за кормой, но в следующее мгновение сквозь них пролетел «Аллигатор» и открыл огонь из своих пулемётов. Мы резко легли на крыло и снова изменили курс, так что в первый момент избежали неминуемой гибели.

Но следующая очередь всё-таки достигла цели. Пули изрешетили одно из крыльев, разнеся гравитониевый двигатель в клочья. Коптер завалился набок и сразу потерял высоту, закружившись в некоем подобии спирали. Нас вжало в сиденья.

— Дер…житесь! — кое-как выдавил из себя пилот, пытающийся выровнять падающий с неба кусок металла.

В проекционном экране удалось заметить приближающиеся верхушки елей, затем они шаркнули днище — и в следующее мгновение град ударов сотряс летательный аппарат. Меня подкинуло в кресле и я сильно приложился головой. Послышался звон стекла и скрежет мнущейся стали, а затем всё вокруг утонуло в черноте беспамятства.

Июнь 2099 года. Москва. Большой театр.