litbaza книги онлайнВоенныеПриключения Весли Джексона - Уильям Сароян

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 85
Перейти на страницу:

Он появился на свет так спокойно, так нежно, он был так красив, так полон любви с первого дня.

Она остановилась и потом вдруг сказала:

– Неужто ж убьют такого мальчугана, как он, Боже милостивый!

– Ничего с ним не случится, миссис Тоска.

– Я молюсь Богу, – сказала она. – Сохрани мне, Боже, моего мальчика, не позволяй им убить такого мальчугана, как он.

Она тихо заплакала.

– Я-то ведь знаю, какой это мальчик, стоит только послушать его, взглянуть ему в глаза. Такой мальчуган – и против врага! Да разве он может? Он рожден для любви, а не для того, чтоб убивать. Он для ласки рожден. Неужто же такого мальчугана убьют? Не пускайте моего мальчика на войну! Если он уедет, я знаю – я не увижу его больше. Пусть он останется дома.

Я объяснил миссис Тоска, что единственный способ не идти на войну – это заболеть или дезертировать.

– Как это – дезертировать? – плакала она. – Как это делается?

– Просто бежать.

– А что ему сделают, если поймают?

– Убьют.

– Я напишу письмо президенту, – сказала она. – Мистер президент, скажу я ему, не убивайте такого мальчугана, как Виктор. Убейте своего собственного сына, если вам так нужно выиграть войну, убейте моего сына Доминика – он ничуть не хуже, он мой сын, и я люблю моего Доминика, – но не убивайте такого мальчика, как Виктор, мистер президент. Вы большой человек, мистер президент, вы это поймете: это не политика – это мать, которая выносила Виктора под сердцем, вырастила его, – не совершайте страшного злодеяния. Господь не простит такого греха. Вот как я напишу президенту, – говорила она, рыдая.

– Пожалуйста, миссис Тоска, постарайтесь, чтобы Виктор не узнал, что вы переживаете, – сказал я.

– Он знает и так, – сказала она. – Я знаю, и он знает – мы понимаем друг друга. Кто привез его невесту в Нью-Йорк, чтобы его утешить? Мать. Кто понял по его голосу за тридевять земель, о чем он говорит? Его мать. Виктор знает. Я тоже. Что ж теперь нам делать?

Черт побери, я не знал, что сказать. Но я знал, что она права. Только это все равно никому не поможет. Делать-то нечего. Час придет, складывай вещи, ранец за спину – и шагом марш, как мы уже не раз делали.

Произошло это в январе. Тяжело было Виктору прощаться с женой и матерью, но им было еще тяжелее. Мне-то не так было трудно расставаться с моей подружкой. Она, конечно, немножко поплакала. Но что это были за слезы? Что значат такие слезы перед слезами матери Виктора?

Глава 42Весли переезжает из нью-йоркского городка на погрузочный пункт и отказывается защитить себя от войны при помощи государственного страхования

Однажды утром чуть свет нас всех собрали, чтобы ехать на погрузочный пункт, а это, конечно, значило – прощай, Америка. Мы проторчали в ожидании отъезда с пяти утра и почти до одиннадцати. Явились на службу счастливцы, которым никуда не нужно было ехать. Они нас бурно приветствовали и от души желали счастливого пути, но мне это было не очень приятно.

Зла я им не хотел. Никому из них я не желал ни простудиться, ни поскользнуться на линолеуме, ни налететь в автомобиле на дерево, ни отбить молотком пальцы, вбивая в стену гвоздь для картины, ни получить удар электрическим током, когда возишься с радиоприемником. Я желал им всем быть счастливыми, иметь все, что им нравится, делать все, что им хочется, к войне относиться, как им заблагорассудится, – я только не хотел, чтобы они со мной прощались, чтобы они разговаривали с Виктором Тоска, Джо Фоксхолом и писателем. В демократическом государстве все, разумеется, равны. Если идет война и объявлена мобилизация, то призван в армию должен быть каждый. Взгляните хотя бы на нашего писателя. Вот он, такой же, как и все, нагруженный всем этим хламом, ремни пригнаны, вещевой мешок за плечами – все в соответствии с уставом. При демократии – один за всех и все за одного, и первый закон – это закон справедливости. Пришло время отправлять людей за океан – все должны быть отправлены. Что справедливо, то справедливо, тут не может быть двух решений. Никаких махинаций. Никакого обмана. Никаких протекций. Никакого потворства. Все начистоту. Каждый честен, искренен, ревностен – всякий стремится взять на себя долю бремени и с честью нести ее.

А тут эти счастливчики вас провожают. Да меня просто рвало. Может быть, я не такой сентиментальный, как они. Но если бы они уезжали, а я бы пробыл тут два-три года и оставался еще, я бы не стал болтаться у них под ногами, чтобы сказать им прощай. Мне было бы стыдно. Я бы просто пошел к своему столу, написал бы очередной сценарий в двух частях, призывающий их идти и умереть, как подобает мужчине, а потом как можно скорее пустился бы на машине домой и стал бы читать в газетах о том, как идет война. Я бы считал их просто дурачками – туда им и дорога, думал бы я.

Но вот наконец нас погрузили на машины, но, прежде чем мы тронулись с места, все эти счастливчики нас окружили, стали отпускать веселые шутки, выкрикивать добрые пожелания.

– Убей там немца за меня! – говорили они.

Вскоре нас доставили на погрузочный пункт и отвели в портовые казармы. Мы постлали себе койки. Постояли в очереди за химически обработанной одеждой – на случай газовой атаки. Прослушали еще несколько лекций. Заполнили еще несколько документов. Сообщили, кого известить и кому переслать деньги, если мы будем убиты.

К концу дня за мной прислал какой-то капитан. Он был очень сердечен, пригласил меня сесть. Теперь, когда меня отправляли за океан, он считал нужным мне показать, что отношения между офицером и рядовым ничем не отличаются от обычных человеческих отношений в гражданской жизни.

Он достал одну из бумажек, которые я перед этим заполнил.

– Я обратил внимание, – сказал он, – что вы, хотя и состоите в армии уже больше года, а теперь даже отправляетесь за океан, однако не застраховали своей жизни. Почему?

– Не хочу.

– Но почему?

– Не верю я в это.

– Все люди, кажется, верят…

– А я нет. Я верю в Бога. Кроме того, я думал, что это не обязательно.

– Конечно, – сказал капитан. – Я только думал, что нужно все-таки с вами поговорить, для вашей же пользы. В случае чего – кто знает? Ведь вашему отцу могли бы пригодиться эти деньги.

– Он их не взял бы.

– Почему?

– Мне кажется, мой отец охотно заплатил бы правительству десять тысяч долларов за то, чтобы меня не убивали.

– Ну, – сказал капитан, – мы должны считаться с пожеланиями большинства людей в армии. Огромное большинство настаивает на страховании. Их никто не принуждает, заметьте, но…

– Я заполнял эту страховую форму семь раз с тех пор, как я в армии. Если страхование добровольное, почему тогда всякий раз, как я заполняю форму и совершенно ясно указываю, что я не нуждаюсь в страховке, меня обязательно кто-нибудь вызовет вот так, как вы, например, и спросит, почему я не хочу страховаться? Просто не хочу. Просто не хочу быть убитым – и все. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?