Один из поверженных волков-рейдеров лежал на спине; Грифонобратил внимание на его черный изогнутый кинжал — излюбленное оружие арамитов.Подкравшись к телу, он вытащил его. У второго убитого такого кинжала неоказалось. Ну что ж, придется обходиться одним…

Моргис был опытнейшим и искуснейшим бойцом, но он сражался сприрожденными воинами. Отчего же арамиты так легко отступают? Похоже, ониделают это нарочно…

Грифон огляделся — и увидел, что один из Хранителей скрылсяиз виду. Вот она, ловушка!

Наступая, Моргис миновал уже два коридора и один боковойзал. В пылу борьбы герцог, конечно же, не заметил, как один из Хранителейшмыгнул в следующий зал. Когда Грифон понял, что должно случиться, Моргис ужеприблизился к злополучной комнате.

Птицелев выхватил черный кинжал и взвесил на ладони. Темвременем дракон, не подозревая об опасности, сражался прямо у входа в зал, гдепритаился Хранитель. Тот шагнул вперед, сжимая обеими руками талисман. Как ипервый, главный, этот Хранитель был молод и самонадеян, потому-то он и неудосужился проверить, не прячутся ли где соратники дракона. Понятно, подумалГрифон, почему все старые вояки, как правило, умны. Дураки умирают молодыми.

Он набросился на Хранителя сзади, но тот в последний моментуспел оглянуться — и это отсрочило его гибель: кинжал не вонзился ему в шею,как предполагал Грифон, а полоснул по горлу и отскочил от доспехов на груди.Хранитель пошатнулся, выронил талисман и зажал обеими руками горло, тщетнопытаясь остановить бьющую фонтаном кровь — нож рассек ему яремную вену.

Но удача обернулась бедой: умирающий Хранитель рухнул наколени и… сбил Моргиса с ног! Стая волков-рейдеров тотчас окружила герцога;другие бросились к Грифону…

— Грифон!

Отчаянный вопль Джерилона Дейна не предвещал ничегохорошего. Прижатый к стене целой сворой арамитов, бывший правитель вдругпочувствовал, как весь подземный мир содрогнулся у него под ногами. Зловещая«игрушка», с которой не мог совладать несчастный Дейн, залила все вокругослепительным светом!

Грифон почувствовал, как горячая волна энергии захлестываетего. Но что он мог сделать, беспомощный, притиснутый к стене?

В довершение в этом кромешном аду раздался неистовый,оглушительный рык — и в зале потемнело: дракон стремительно рос, заполняя собоюпространство!

Слишком долго Моргис был бессилен изменить облик. Да, онпредпочитал человеческий — но лишить его возможности обращаться в дракона быловсе равно, что подрезать птице крылья… И как птица, чьи крылья отросли вновь,Моргис почувствовал, что силы вернулись к нему!

Арамиты мгновенно забыли о Грифоне. Перед ними был дракон,такой огромный, какого они не видели даже в страшном сне. Сила, которуюнечаянно выпустил на волю Джерилон Дейн, смела всю сеть заклинаний, которойХранители опутали Канисаргос… Моргис уперся головой в потолок — и тот невыдержал. Огромные каменные плиты обрушились вниз, погребая под собойволков-рейдеров. Некоторые пытались спастись, прошмыгнув мимо дракона — но нетут-то было: удары могучих лап и крыльев превращали их в кровавое месиво. Какой-тоарамит, видимо, обезумев от ужаса, бросился на дракона с кинжалом! ОтХранителя, на которого упал герцог перед тем, как начать расти, осталось толькомокрое место.

Но ужасней всего было то, что ослепленный яростью дракон могуничтожить и Грифона, сам того не заметив! Птицельву удалось увернуться отпервого обвала, но дракон все рос, круша новые и новые стены… В отчаянии Грифонпопятился назад, туда, откуда бил ослепительный свет.

В первый миг птицелев зажмурился, но когда открыл глаза,разглядел все, что творилось в комнате.

Джерилон Дейн стоял в центре зала, прижав кристаллическуюголову к груди и впившись в нее взглядом, словно стремился впитать, поглотитьвсю ее энергию. Он не замечал, что все вокруг ходит ходуном, стены и потолокрушатся, но стоило Грифону сделать один-единственный шаг — и арамит поднялглаза.

Их взгляды встретились.

Те глаза, что смотрели на птице льва, не были глазамиДжерилона Дейна.

В этот самый миг в нескольких дюймах от бывшеговолка-рейдера со страшным грохотом рухнул огромный кусок потолка. Он попыталсячто-то сказать — но не смог. Оставшаяся часть потолка тоже начала обваливатьсяи Грифон отскочил в коридор. Он не увидел, остался ли Дейн в живых: в следующеемгновение вход в зал полностью завалило.

— Грифон!!!

Голос гремел сверху. Грифон поднял голову. Несколько стен ичасть потолка — вот и все, что осталось от таинственного сооружения. Моргисхотел убедиться, что его товарищ не погиб под обломками. Он делал для этого всевозможное. Что же касается арамитов, то спастись удалось разве что жалкойгорстке — и то если оставшийся в живых Хранитель вовремя открыл портал.

Однако думать надо было не об этом. Сейчас уже всему городуизвестно, что в Канисаргосе появился огромный дракон. Грифон не сомневался, чтоу волков-рейдеров припасены средства и на такой случай. Особую угрозу являлисобой Хранители…

Над Грифоном нависла драконья голова:

— Что с Дейном? Он погиб?

— Не знаю! Наверное! Зал обва…

— Некогда смотреть! — перебил его Моргис. — Забирайся ко мнена голову!

Грифон в первый раз видел товарища в его изначальной форме.Из всех драконов, которых ему доводилось встречать, таких потрясающих размеровдостигали только Короли-Драконы. Если они спасутся, то, может быть, в одинпрекрасный день Моргис тоже станет королем. Да, в такой ситуации лучшегосоюзника и не представить…

— Как только мы выкарабкаемся отсюда, спускайся на шею. Тамбезопасней.

Моргис начал выбираться из руин, которые еще совсем недавнобыли запутанным подземным лабиринтом. Отовсюду доносились стоны, вопли,проклятия — и у Грифона сжалось сердце при виде того, что они натворили. Онведь знал, что арамиты — как и любой народ — далеко не все плохи по своей сути.Интересно, подумал он, знакомо ли Моргису чувство вины? Драконы в таких вещахобычно более прагматичны; герцог наверняка считает все случившееся необходимоймерой для спасения их с Грифоном жизней. Однако, в отличие от герцога Тома,Моргису зрелище кровавой бойни не доставляло наслаждения.

Грифон крепче ухватился за шею дракона. Да, этот день онзабудет не скоро. Если, конечно, останется жив.

— Ну, и где они? Где их легионы? — Дракону не терпелосьпотешить свою силушку. Грифон, напротив, желал одного: выбраться отсюда какможно скорей.