пожрать: мясо с рисом и салаты. Саня подмигнул рыженькой официанточке, но она что-то была не в духе. Наверняка ее достали этими подмигиваниями и пошлыми шутками и намеками. Но девушка и правда была симпатичная, фигуристая, розовощекая — кровь с молоком, как говорили раньше.

Пока готовился наш заказ, Новиков поднялся со стула и стал разглядывать стенды и картины.

— Опа, а Гашек-то писатель, — очень скоро сделал открытие он.

— А ты и тут не знал, — подколол его Марк.

— Не-а, а ты прям знал?

— Знал.

Пришла официанточка, принесла пиво и салаты.

— Ну, за нас, — сказал Новиков и выдул чуть ли не всю кружку сразу.

Неплохое пиво, хотя и разбодяженное. Салаты тоже вполне, а вот мясо и рис не очень суховаты. Олег, правда, съел все и не поморщился даже. Мясо так вообще уплел за милую душу. Марк ковырялся зубочисткой во рту, а вот Саня не оставлял попыток завести разговор с официанточкой, только она была неприступна.

— Девушка, а вы читали Гашека?

Девушка покачала головой.

— А разве можно работать в заведении «У Гашека» и не читать, — посмотрел на стену, — Ярослава Гашека.

Девушка пожала плечами.

— А вы любите кино?

— Люблю, — неожиданно ответила она.

— Ульяна, — похвалился на улице Новиков и помахал чеком.

— Это, тыща шестьсот, — прочитал Олег.

— Да не тыща шестьсот, а номер, номер. Восемь девятьсот семнадцать. Ясно вам?

— Ясно. И что тебе им делать-то?

— Как что? На обратном пути заеду, созвонимся. Сказал, что в кино ее сниму.

— Не в нашем хоть?

— Да просто на камеру, она и знать не будет.

— Ну, молодчик, че, — похвалил Марк. — Ульяна из Ульяновска, прикольно.

После еды гулять было лениво, но мы все-таки дошли до набережной.

— Не, что-то не очень. Волга, да, крутая. Но в Ижевске набережная покруче будет.

— В Ижевске зато нет Ульяны, — сострил Никулов.

На этом наше знакомство с Ульяновском закончилось. Новиков вздыхал, вспоминая рыжую Ульяну, Олег вздыхал, вспоминая Таню, Марк вздыхал за компанию и вспоминал Ольгу, а я вспоминал полочку, потому что Валентину мне вспоминать не хотелось. Вот не хотелось, и все, только все равно вспомнил. Начал думать, как там ее орнитофобия, носит ли еще каску, как ее эфиры и все в таком духе. Вот что за город? Хотя он, может быть, был и ни при чем.

Теперь на очереди была Сызрань. До нее ехать было совсем немного — почти сто пятьдесят километров, но ехать их надо было с Олегом, а это значило, что веселье мне было обеспечено на все сто процентов.

Парни утопали вперед, а мы стояли, смотрели друг на друга и молчали. Олег достал шарф, а я не отводил от него глаз. Это очень напрягало Олега, но сам не знаю почему, я пялился на него и не мог повернуть голову. Машины проезжали мимо нас, а я смотрел и смотрел. Смотрел и смотрел. Что такого было в этом щуплом, весьма странном, я бы даже сказал, ненормальном пареньке, что я вдруг решил, что его непременно нужно снимать в фильме, который ни много ни мало мечта моей жизни, да еще и что нужно свести его с этой загадочной Таней, которой, возможно, и в помине нет. А если это так, то будет очень печально, просто крайне печально. Мы как-никак уже тысячу километров проехали или около того, Саня с работы уволился, но главное, что кино обломится, а ведь сюжет и правда трогательный наклевывается, не «Достучаться до небес», конечно, но все равно неплохой. А тут такой облом, и у меня все внутри сжалось.

— Олег, а ты точно любишь Таню?

Он резко поднял голову, посмотрел на меня, снова опустил и ответил:

— Точно.

— А она точно существует? Или только у тебя в голове?

— Это, точно. Адрес-то есть.

Адрес, я и забыл. ФСБ, в отличие от Олега, не стала бы делиться адресом несуществующего человека.

— А что?

— Да нет, все нормально. Красивый шарф.

— Это, да.

— Тане обязательно понравится.

— Понравится, — повторил Олег.

— «Нива» едет.

Олег поднял руку и затормозил «ниву». За рулем сидел плотный, суровый мужик лет шестидесяти с густыми ржаными бровями и хриплым голосом.

— Здрасьте, — вежливо улыбнулся я.

— Угу, — прохрипел он в ответ.

— Прямо по трассе не подбросите?

— Угу.

От второго угу по спине пробежал мороз, хотя она и так уже успела замерзнуть. Только отступать было некуда.

— Спасибо. Только мы без денег.

— Угу.

Как будто он сразу решил, что повезет нас в лес, а не по трассе. А вот Олег был вполне расслаблен, если так можно о нем выразиться.

Мы залезли внутрь, мне пришлось сесть на переднее сиденье. Все-таки из Олега даже Цекало в программе «ПрожекторПерисХилтон» не вышел бы, так что отдуваться нужно было мне. Раз денег не платим, то хотя бы разговором развлечь должны.

Но он не очень-то хотел слушать мой треп о Казани, и что в Ульяновске мы встретили девушку, и она оказалась Ульяной, и что удивительно, что страна у нас одна, а города выглядят так по-разному, что возникают сомнения, одна ли у нас страна, что я не думал о том, что у нас так много добрых людей, способных вот так остановиться и подобрать незнакомцев, Айрат даже ночевать у себя разрешил, и что название Сызрань очень интересное, похожее на что-то мокрое, слякотное и утреннее, и что в нее надо ехать с утра, а мы вот едем ближе к вечеру.

— Угу, — повторял каждый раз водитель с густыми бровями, а потом и вовсе вздохнул и включил Высоцкого.

И мы слушали про «Порвали парус», «Бег на месте», «Скалолазку», «Рай в шалаше» и что-то еще. И стало как-то неожиданно уютно и легко на душе и немного неудобно перед водителем за нехорошие мысли о нем. Вот так бы ехать и ехать на этой «ниве» под песни Высоцкого и никогда не останавливаться, никогда-никогда. Вот такой апокалипсис меня вполне бы устроил. Не думал даже, что у Высоцкого так много по-настоящему хороших песен.

В Сызрань мы приехали первыми. Улица Советская была в центре, недалеко от вокзала, а вот Ленина, как нам объяснил местный старичок, на другом берегу.

— Поселок Засызранский.

— Какой?

— Засызранский. Ну,