– Я знаю, что независимо от того, откуда вы прибыли и что совершили, вам нужна помощь.

– Вьер! Кажется, он не дышит! – выкрикнула вдруг Мэри, и магесса поспешила к ней.

– Он жив, – спустя одну томительную минуту сказала Ильяна Кэррок. Частично из-за тьмы, частично из-за загораживающего женщину магистра Виттерна, я едва могла разглядеть ее склоненный силуэт. – Но это ненадолго, нужно как можно скорее доставить его к целителю и…

– Отойди от него, – резко сказал Кристофер.

– Что? – не поняла Мэри. – Что происходит?

Мердок едва заметно шевельнулся, подаваясь вперед, Дженнет промолчала, а Гэли, которая видела все участников назревающего конфликта, переводила взгляд с учителей на Оуэна и обратно.

– У него сломано как минимум три ребра, ключица и плечо. Плюс обширная гематома справа, а еще… – деловито перечисляла глава Магиуса, совершенно не обращая внимания на напряженных мужчин.

– Не трогай его, – Крис повысил голос, завел руку за спину и обхватил ладонью рукоять ножа, что был убран за пояс.

Милорд Виттерн встал.

– Что с вами, молодой человек? – магистр с тревогой смотрел на Оуэна. – Вы меня в чем-то подозреваете? – Его светлая кожа казалась почти белой, а шрамы на лице почти черными, словно угольные штрихи. Мисс Ильяна переместилась чуть дальше, ко второму раненому, и теперь склонилась над Альбертом.

– Магистр, – позвала Мэри, и Йен Виттерн посмотрел на девушку. – Магистр, а как же сетка? Вы нам сказали, что сетка никого не выпустит. – В ее голосе слышалось напряжение. А еще подозрение. – Никого, но вы тут.

Хороший вопрос. Очень хороший, а еще мне казалось, что я что-то вспомнила. Вернее, должна вспомнить. Что-то связанное с магистром нашего курса.

– Я имел в виду, что сетку не сможет миновать ни один из учеников. Для этого она и была создана. Учеников, мисс Коэн, а не учителей, – ледяным тоном ответил магистр. – Что с вами со всеми?

– А с вами? – вопросом на вопрос ответил Крис. – Что с вами произошло с той минуты, как мы оставили вас на полу ангара?

– Ничего, что было бы достойно вашего внимания.

– Тогда почему от вас несет падалью Разлома?

На этот вопрос учитель ответить не смог. А я ощутила пустоту внутри. Возможно, это был голод. Или короста. Но тем не менее… Не взирая ни на что, на Йена Виттерна я рассчитывала. Мы рассчитывали.

Что могло произойти за те несколько часов после того, как мы покинули Академикум? Ответ: все, что угодно. Мог ли демон завладеть магистром? Конечно. Вряд ли учитель вел такую же праведную жизнь и был так «дорог» князю, как Цецилия…

Мысль о степнячке заставила меня оглядеться. Глаза давно привыкли к темноте, и я могла видеть почти всех, путь некоторые напоминали лишь тени в сером сумраке. Всех, кроме целительницы.

– Думал, вопрос о моей принадлежности к вражеским силам мы уже прояснили. К чему опять эти подозрения? – Йен Виттерн сделал шаг вперед и тихо произнес: – Я последний, кто стал бы отмахиваться от чужого чутья, но позвольте спросить, вы уверены?

Мы посмотрели на Кристофера. Не знаю, как остальные, а я ему верила. Безоговорочно. И в тоже время молила Дев, чтобы больше никто не заметил легкую неуверенность на его лице. Да, его назвали Муньером, попутно наделив способностями, а рассказать, как ими управлять, забыли.

– Подумайте, возможно, в вас говорит не столько предчувствие, сколько Запретный город? Вы знаете, как он влияет на людей, а уж с вами произошло столько всего.

Учитель многозначительно замолчал, одна половина его лица выражала сочувствие, а вторая навсегда застыла в злой гримасе.

– Наконец-то хоть кто-то стал задавать правильные вопросы, – раздался посторонний голос, и одновременно с этим я ощутила пламя. Не зерна огня, которые так и ластятся к рукам. Я услышала сухой треск трущегося огнива, а потом вспыхнул факел, за ним второй, еще и еще. И через несколько минут пространство вокруг нас осветило несколько десятков факелов, которые держали в руках одержимые. Лиа, Арирх, мальчик в потертой куртке, девушка с сухим букетом полевых цветов, приколотым к платью, рыжеволосая…

«Они близко», – сказал Крис и оказался прав.

Чего ни он, ни я, да и никто другой не мог предположить, это что мы окажемся в зале. В самом большом зале, который мне доводилось видеть. Он был даже больше церемониального помещения ратуши Сиоли, больше, чем бальный зал в Кленовом саду, больше, чем зал отрезания от силы жриц, и даже больше, чем каретный двор Льежа. Он был настолько велик, что его стены и потолок продолжали тонуть в темноте, несмотря на огонь факелов.

Я увидела вздымающиеся ввысь колонны и мужчину в черном пальто. Он шел к нам легкой походкой человека, не обремененного проблемами. Невысокий, но широкоплечий. Я бы даже сказала, основательный, пусть эта основательность не вязалась с простоватым лицом. Барон Эсток, глава промышленной палаты, первый советник Князя, отец Алисии. Той самой ученицы, что огрела Магистра Виттерна в ангаре. Тот самый, что стал первым советником князя после гибели предыдущего на дирижабле десять лет назад в Эрнестали.

Что он здесь делает? Приехал присоветовать князю что-то полезное в трудные времена?

– Может быть, нам всем просто немного притормозить? – спросил он голосом доброго дядюшки. Хорошо спросил, так и хотелось кивнуть в ответ. – Остановиться, пока не натворили еще больших бед? – Он переложил факел из одной руки в другую и грустно улыбнулся, совсем как нянька Туйма, когда застала меня за вылизыванием банки из-под меда. – Разве вам мало того, что уже произошло? – Я подняла взгляд на Криса и поразилась выражению несвойственной ему брезгливости, словно рыцарь смотрел на калеку на паперти, что надеется выпросить медяк, демонстрируя неприглядную культю. – Молодые люди запутались, им нужна помощь целителей, поесть и отдохнуть, в конце концов.

– Будь ваша воля, я бы уже давно отправился на отдых, – сказал Кристофер. – Вечный.

– Молодое поколение понятия не имеет о хороших манерах, – с легкой грустью попенял барон Эсток, останавливаясь в нескольких шагах от Оуэна.

Я оперлась руками о пол. Кожу кольнули обломки, под камешками и пылью виднелся голубой в желтых прожилках мрамор. Сейчас подобный не купишь ни за какие деньги, так как карьер по добыче «солнечного мрамора» остался на Тиэре. А это значит, что этот зал был построен до образования разлома. Не знаю, за сколько «до», но уходящие к потолку колонны уже успели потрескаться. А ведь уверяли, что этот камень вечен. Одни жулики кругом, как говаривала маменька. Вон чуть дальше на голубом мраморе пола видны какие-то выбоины странной формы, словно кривые солнышки с толстыми лучиками. А если присмотреться, то рядом с колонами небесный цвет камня резко темнел, а ко второму ряду колонн возвращал свой легендарный голубой цвет. Казалось, что кто-то взял кисточку с черной краской и провел ломаную линию через весь зал.

Я поняла, что малодушно предпочитаю разглядывать что угодно, только не смотреть на демонов, только не видеть отблесков огня в их глазах. Это был даже не страх, это была беспомощность, и я очень не хотела, чтобы они ее увидели. Взгляд зацепился за что-то. Я присмотрелась, у первого ряда колонн лежал потускневший обруч. Верховный символ власти, которому место на княжеском челе, а не на пыльном полу.