– Замечательно. Очень сложный случай, не могу не согласиться. По-моему, хорошей секиры тут было бы достаточно. К чему столько шума? Что такого в этой двери, чтобы непременно вызывать меня?

– Это новые покои графа Пенхаллигана, – объяснил капитан, – он со всей семьей находился внутри, когда это произошло с дверью, С тех пор они не отзываются.

«Просто великолепно, – с отвращением подумала Таггерт, – только этого мне и не хватало. Двоюродный брат короля, кандидат в регенты на случай, если что-нибудь произойдет с графом Вильямом…»

Она посмотрела на дверь, едва поборов в себе желание пнуть ее.

– Как я понимаю, вы послали за ведуном, Мэтт?

– Конечно, но большинство их заняты. Весельчак охраняет швейные мастерские, Милашка Дженни – кухни, а Матушка Донна все еще торчит в оркестровой.

– Так, – сказала Таггерт и на несколько секунд закрыла глаза. Она не могла припомнить случая, когда бы ей так случалось уставать. Дверь выглядела все так же, когда женщина открыла глаза, – думаю, что про Матушку Донну можно забыть, у нее по горло дел с массовым изгнанием призраков. А где Грэй Дэвей?

Дойл пожал плечами:

– Я поставил его в известность, но вы же знаете, какой он.

– Он хорошо знает свое дело.

– Только сперва надо найти его.

– Так. Хорошо. Мэтт, похоже, придется нам всем потрудиться. Пусть ваши люди вытащат мечи и образуют сзади полукруг, только чтоб смотрели за дверью в оба. Если что-нибудь выйдет оттуда, убивайте. Чем бы это ни оказалось, оно попытается вас уничтожить, так что лучше опередить его. И еще, Мэтт, если я не ошибаюсь относительно происхождения запаха, то о Пенхаллиганах можно не вспоминать. Хорошо еще, если им не пришлось долго мучиться. Давайте начнем. Будьте внимательны, и, может быть, что-нибудь удастся сделать.

Катриона с нехорошим предчувствием посмотрела на сросшуюся со стеной дверь, слыша, как за ее спиной Дойл отдал команду солдатам и они построились. То, что видела Хранительница, все меньше и меньше нравилось ей. На ее взгляд, здесь наличествовала какая-то планомерность. В прошлом нереальное всегда проявляло себя стихийно, но в последнее время создавалось впечатление, что всеми его вспышками кто-то вполне сознательно управляет…

Таггерт сделала глубокий вдох и собрала всю волю, призывая силы Высшей Магии, управлять которыми терпеливо учил ее отец. Ослепительный свет наполнил все естество женщины, став ее разумом и душою и чем-то еще большим. Она взяла небольшую часть этого пламени и сделала его видимым и осязаемым. Белый танцующий огонь охватил ее правую руку, медленно вытягиваясь в длину и превращаясь в пылающий меч. Таггерт крепко сжала рукоять, ощущая столь знакомое холодное биение жизни в своей ладони. Она знала, что Дойл и его стражники смотрят на нее затаив дыхание. Ей не надо было видеть их лиц, чтобы понять, как некоторые из них боятся ее. Она никого не осуждала. Многое из того, что Катриона делала, пугало и ее саму. Она взмахнула своим огненным оружием.

Пламя прорубило толстое дерево насквозь. Из образовавшейся щели донесся тошнотворный запах, который заставил отступившую на шаг Таггерт закашляться. Многие стражники поморщились, едва запах достиг их носов. Некоторых солдат передернуло, но ни один из них не ушел с позиции. Несколько ударов понадобилось Хранительнице, чтобы превратить небольшую щель в дыру, достаточно широкую, чтобы через нее можно было заглянуть внутрь. Катриона позволила мечу вновь превратиться в пощелкивающие вокруг ее руки огоньки. Она стояла, ожидая, не появится ли что-нибудь из проделанного ею отверстия, но оттуда ничего не вылетело и не выползло. Наступившую тишину нарушало только неровное дыхание стражников да потрескивание огня. Из-за двери не доносилось ни малейшего звука. Один только густой запах тошнотворной гнили.

Таггерт сотворила прямо из воздуха небольшой огненный шар и пустила его через отверстие в покои Пенхаллиганов. Пламя вокруг ее руки исчезло, и женщина шагнула вперед посмотреть, что происходит за дверью, стараясь не касаться ее и дышать ртом. В комнате, освещаемой одним только огненным шаром, было довольно темно, но кое-что все-таки разглядеть удалось. Блестящие розовые стены и низкие своды потолка были исчерчены тонкими багровыми прожилками вен. Комнату наполовину заполняла темная мерзкая жидкость, лениво плещущаяся о стены. На поверхности ее плавали кости, напоминавшие человеческие, но жидкость уже растворяла их в себе, делая неузнаваемыми. Таггерт тяжело вздохнула и отошла от двери, огненный шар, мигнув, погас, и темнота вновь воцарилась в комнате.

– Они мертвы, – сказала Хранительница, – все. Она знала об этом с тех пор, как почувствовала запах, но все еще надеялась, что ошиблась. Она всегда надеялась, потому что иначе, наверное, сошла бы с ума.

– Что там произошло? – спросил Дойл негромко, – И что это за адская вонь?

– Комната переваривает их, – ответила Таггерт. – Я не думаю, что внутри вашего желудка пахнет приятнее. Нужен ведун. Чтобы привести там все в порядок, мне потребуется все мое мастерство. Пусть этим займется ведун.

– Конечно, дорогая моя, – произнес Грэй Дэвей, – для этого мы и существуем.

Ведун был человеком среднего роста, пожалуй, излишне сухопарым. Внешность Дэвея говорила о том, что с ложкой он не дружил. К его изможденному лицу точно прилипло виноватое выражение, словно бы он вынужден был все время извиняться за то, что существует на белом свете. Хорошо сидевшая на нем одежда выглядела старой и сильно изношенной. У Таггерт всякий раз, когда она встречала ведуна, возникало ощущение, что тот весь покрыт паутиной. Ему, наверное, было лет сорок с небольшим, но выглядел ведун, вымотанный непрестанной борьбой с враждебными силами, гораздо старше. И все-таки, несмотря на серенькую внешность, он обладал огромной силой. Хранительница почувствовала себя лучше уже просто потому, что он оказался рядом. То же произошло со стражниками и с их командиром, все они облегченно вздохнули и позволили себе слегка расслабиться, всех их словно охватило умиротворение. Свет засиял ярче, а тени вокруг оказались всего лишь тенями, а не привидениями. Даже запах и тот не казался уже настолько отвратительным. В Полуночном Замке всегда оставалось несколько мест, куда не могло проникнуть нереальное, и несколько человек, которым оно не решалось причинить зло. Места, в которых можно найти отдохновение, и люди, чьи внутренние силы заставляли окружающих не вешать нос, святилища, в которых реальность оставалась нетронутой, несмотря на весь мрак, царивший вокруг.

Одним из таких людей и был Грэй Дэвей.

Таггерт почтительно поклонилась ему:

– Здесь что-то гадкое, Дэвей. Предположительно, четверо покойников, а может, и больше. Если сможете, то хотя бы верните в прежний вид помещение.

Ведун кивнул:

– Не знаю, Кэйт, куда катится этот мир. Могу поклясться, что весь чертов замок расползается по швам. Вот и еще четверо умерли. А всего-то сколько?

– Очень много, и прежде чем дела пойдут на лад, будет гораздо хуже.