– Я рада, что вы развлекаетесь. – Она улыбнулась. – Я и сама развлекаюсь, Джек. И я…

– Да-да, я вас слушаю, Теодоусия.

Она взглянула на стоявшего у двери слугу, тактично делавшего вид, что не замечает их, и со вздохом пробормотала:

– Так, ничего…

Джек ощутил укол разочарования, но, заставив себя улыбнуться, сказал:

– Значит, увидимся завтра?

– Да, завтра. – Она снова вздохнула.

– Тогда… Всего вам доброго, Теодоусия.

Тут слуга открыл перед ним дверь, и Джек, переступив порог, с раздражением подумал: «Проклятье, мне постоянно приходится прощаться с ней!» И действительно, он ежедневно прощался с Теодоусией – и ему это ужасно не нравилось.

И тут вдруг внутренний голос, подозрительно похожий на голос отца, пробормотал: «Тебе, Джек, нужно с этим что-то делать. Может быть, тебе пора понять, почему эта женщина не выходит у тебя из головы?»

Но у него еще было время на размышления… Ведь пока нет необходимости решать что-то насчет будущего аж до самого Нового года. Так что он мог просто знакомиться с миром своего отца и наслаждаться обществом очаровательной Теодоусии. Но почему-то она никогда больше не вспоминала про своего бывшего жениха, о котором как-то раз упомянула в прошлом, а Джеку не хватало смелости, чтобы спросить. Сам же Джек так и не рассказал ей про Люси и про то, что он до сих пор не был уверен, хотел ли принять бразды правления у графа Бристона и навсегда остаться в Англии. Очевидно, на это ему также не хватало смелости.

Но какой же герой отказывается рассказать о главной своей проблеме той женщине, которая становится для него все более важной?

Тедди улыбнулась молодому слуге и побрела вверх по лестнице. Гораздо лучше улыбнуться, чем поддаться желанию завопить от досады.

Джек хотел ее поцеловать – она увидела это в его глазах. Но он, вероятно, чересчур вежлив, поэтому и воздержался. О, но ведь это полная бессмыслица! В конце концов, он уже целовал ее раньше. Даже дважды! И оба поцелуя были… незабываемые.

И она ведь вовсе не возражала бы. Уж наверное, он это понимал. Более того, она всячески давала ему понять, что не возражала бы, разве только не бросилась сама в его объятия! А ведь и бросится… Правда, пока такой возможности не выпадало. Увы, они постоянно находились на людях… или рядом были слуги – уж мать об этом позаботилась.

Тедди вздохнула и повернула в сторону гостиной. Почему мать хоть сейчас не облегчит ей жизнь? Ведь могла бы… Когда-то они с матерью были по-настоящему близки, но потом отец умер, а жених Тедди погиб вскоре после этого. Когда же они узнали о катастрофическом состоянии своих финансов, мама сильно изменилась. Вообще-то изменились они обе. Когда-то, очень давно, леди Солуик и ее дочь были веселы, беспечны и довольны жизнью. А если они о чем-то и беспокоились, то лишь о цвете нового платья или о том, какое приглашение принять. И они никогда не забивали себе голову мыслями о таких вещах, как погашение долга и бухгалтерские отчеты.

Но теперь-то кое-что изменилось. Ведь она, Тедди, оправдала ожидания матери и заполучила жениха, у которого имелось все, о чем когда-либо мечтала мать. Более того, он представлял собой именно то, о чем когда-то мечтала и Тедди. Беда лишь в том, что жених был… ненастоящий.

Тедди вошла в гостиную и подошла к шкафчику, в котором Ди хранила свой любимый шотландский виски. Налив себе изрядную порцию, она сделала большой глоток. Спиртное обожгло горло, и у нее перехватило дыхание. Глаза заслезились, и она дважды кашлянула. Затем сделала глубокий вдох. С точки зрения Тедди, пристрастие к хорошему шотландскому виски нельзя было считать уж совсем скверной привычкой.

Она опустилась на софу, держа стакан в руке, и уставилась на кольцо с опалом. А если бы он ее поцеловал? Куда бы это их завело? Джек был явно не из тех мужчин, которые, соблазняя женщину, не собираются на ней жениться. А брак – это совсем не то, чего Тедди хотелось. Или все-таки ей хотелось?

А почему бы ей самой его не соблазнить? Тедди снова глотнула виски. Но если она и будет его соблазнять, то не рассчитывая на брак. Вот только как это сделать? Она ведь никогда раньше не соблазняла мужчин, и у нее не было опыта. Конечно, она поддалась, когда ее соблазнял Сирил – не самый благоразумный поступок в ее жизни. Но стать соблазнительницей?.. Опять же, учитывая благородство Джека, – кто знает, что случится потом? И все-таки подумать об этом стоило.

Внезапно снизу донеслись голоса, а затем на лестнице зазвучали шаги, определенно – женские. Тедди приготовилась к худшему. Она очень сомневалась, что сможет сегодня разговаривать с матерью. Не хотелось бы также, чтобы мать увидела ее со стаканом крепкого спиртного в руке. Кроме того… Разве она не собиралась сегодня сходить в театр? Но мать вдруг заявилась сюда, и это не предвещало ничего хорошего.

В следующее мгновение в комнату ворвалась Ди.

– Что это такое?! – подруга помахала перед Тедди газетой. – И почему я не узнала об этом первой?!

Почти в это же время

Чаннинг-Хаус…

– Случилось что-нибудь… неприятное? – Джек откинулся на спинку кожаного дивана в библиотеке и внимательно посмотрел на отца.

– Я бы так не сказал, – ответил полковник и покрутил виски в своем стакане.

Джек с отцом обычно встречались в библиотеке перед обедом, чтобы пропустить по стаканчику виски или бренди – в зависимости от настроения. Сегодня это был хороший шотландский виски. Поскольку теперь они встречались реже, время, проведенное вместе, сделалось куда более значимым. И теперь Джек чувствовал себя в обществе отца гораздо свободнее, а тот, наверное, тоже понял, что не следовало все время проводить вместе.

В результате эти ежедневные встречи отца с сыном превратились в весьма приятный ритуал. Освещенная неярким светом газовых ламп, библиотека особняка со множеством книг и старинных портретов на стенах казалась необычайно уютной. Что-то в запахах старинных томов, потертой кожи и свежеотполированного дерева всегда успокаивало Джека и даже отчасти поднимало настроение. Библиотеки лондонского особняка и Милверт-Мэнора стали теми местами, где Джек чувствовал себя как дома – словно и впрямь прожил тут всю жизнь. Более того, временами ему казалось, что в этих комнатах он как бы видел свое прошлое и одновременно смотрел в будущее.

Наверное, Теодоусия смотрелась бы в этой комнате совершенно естественно. И ему вдруг почудилось, что она стоит около камина с бокалом вина в руке – обольстительная и обнаженная… А ее глаза и лукавая улыбка…

– Однако я бы хотел кое о чем с тобой поговорить, – сказал отец, опускаясь в одно из тех мягких кожаных кресел, что стояли по обеим сторонам дивана.

Джек вздрогнул – переключился на отца. О боже, откуда перед ним возник такой образ Теодоусии? Хотя, безусловно, образ оказался чрезвычайно привлекательный…