Мы встали по середине дороги, извлекли из сумок вторые свитера, натянули. Зачем я брала с собой два вечерних платья? Пашка отдал Артуру пиджак, который лежал у него в сумке на случай официальных мероприятий. Небосклонов даже «спасибо» сказал. Вообще он был одет хуже всех – в кашемировом пальто, кепке с козырьком, хотя и с «ушками», без перчаток и в ботинках. Мы все были больше подготовлены к сибирской зиме.

– Артуру бы чем-то руки замотать, – заметила я. – Ты где перчатки оставил?

– Украли, – буркнул Небосклонов. – Поклонницы у меня вечно все тащат.

Татьяна предложила свою фланелевую фуфайку, в которой спала в доме. Артур предпочел ее надеть на себя. Тогда я отдала ему свой пуссер, который он использовал в виде муфты. Мы последовали дальше. Страшно хотелось горячего чая, хотелось есть и оказаться в теплой постели. Мы не могли ошибиться с направлением. Петр Петрович точно показал сюда. И все-таки асфальт… Почему он высадил нас так далеко от жилья? Не хотел, чтобы его видели? Ошибся с расстоянием? Вертолетчик неправильно его определил с воздуха? Или Петр Петрович хотел, чтобы мы не дошли?!

Но мы дойдем. Обязательно. Я точно не сдамся! После всего, что мы пережили, остался всего один этап! Преодолеем и его!

– Кто помнит: во сколько у них тут рассветает?

– То ли в шесть, то ли в семь, то ли в восемь, – сказал Пашка. – Я как-то в туалет выходил и удивился. Но что нам даст рассвет?

Его вопрос остался без ответа.

В начале десятого вечера лес по сторонам дороги закончился, начались поля. Стало гораздо холоднее. Однако если поля… Мы не знали, обрабатывают ли их и что находится у линии горизонта. Конечно, помогало то, что все покрыто снегом – от него был хоть какой-то свет. Луна не выходила, звезд не видно. Более того, пошел снег. Только его нам не хватало.

– У меня есть бутылка коньяка, – объявил Пашка.

– Чего раньше молчал? – устало спросила Татьяна.

– Оставлял до того момента, когда дойдем на предела. По-моему, пора. Как думаешь, Юля?

– По паре глотков. Нужно растянуть на всю ночь. Бутылка ноль пять?

– Ноль семь. Что-то французское.

– Доставай.

Мы пустили ее по кругу. Закуска отсутствовала, однако коньячок немного помог. В груди потеплело.

– Впереди какое-то строение! – вдруг воскликнула Татьяна. – Вон там слева что-то чернеет. Пошли быстрее.

Мы поддали газу и вскоре оказались у бетонной развалюхи, прикрытой крышей лишь на одну треть и с отсутствующей одной стеной. Ветер с силой задувал внутрь. Нет чтобы другая какая-нибудь стена отсутствовала… Или ветер был другого направления…

– Если есть развалюха, значит, должны быть и люди, – сказала я.

– Может, отдохнем? – стуча зубами, спросил Артур.

– Нет, останавливаться нельзя, – сказала я. – Вот если найдем строение с крышей и целыми стенами – тогда да. Тронулись! Артур, не расслабляйся! Потерпи немного. Нельзя расслабляться.

– Машина! – вдруг завопил Небосклонов.

– Где? – хором спросили мы втроем.

– Вон, в поле, слева, – показал Артур.

– А я-то подумал… – горестно вздохнул Пашка.

Я приглядывалась к непонятному транспортному средству, застывшему посреди поля.

– Что это такое? – спросила Татьяна.

Ее вопрос остался без ответа, но мы, не сговариваясь, решили осмотреть транспортное средство и ступили на поле. А вдруг?!.

Вскоре мы вчетвером уже стояли рядом с бронированным чудовищем со спущенными шинами.

– БРДМ, – сказал Пашка.

– Это она и есть?! – воскликнула я, вспоминая рассказы ребят из управления про командировки в Чечню. О бронированной разведывательно-дозорной машине у них остались вполне определенные воспоминания, связанные с выпивкой.

– С войны, что ли, осталась? – задумчиво произнес Артур.

– С какой? – мы втроем повернулись к супермегазвезде.

– Ну… с Великой Отечественной.

– Сева, ты историю в школе изучал?! Ты помнишь, докуда немцы дошли? – заорала Татьяна, называя супермегазвезду подлинным именем.

– До Ленинграда не дошли.

– А мы в Сибири! В тысячах километров от Ленинграда! Сюда даже люфтваффе не долетали!

– Кто? – спросило национальное достояние. – А что такое Люфт… как вы сказали?

– Немецкие ВВС, – пояснила я и добавила на всякий случай: – Военно-воздушные силы.

– Тут вполне могли идти бои за демократию, – невозмутимо заметил Пашка.

– Скорее братва местная разборки устраивала, – заявила я. – А БРДМ в ближайшей воинской части у прапора за ящик водки купили.

– Но что это нам дает? – перебила Татьяна. – Шины все равно спущены. Бензина наверняка нет. Или попробуем в ней заночевать?

– Ребята говорили, что машина тесная, – сообщила я. – Да и холодно в ней… Но внутреннюю часть следует проверить.

В управлении при воспоминаниях о Чечне обычно вспоминали некий зеленый ящик, установленный внутри БРДМ. В него прятали заначку – не зарплату от жены, а нечто крепостью сорок градусов от командира, о чем я и рассказала, стоя посреди поля.

– Но здесь-то кто мог спрятать? – спросила Татьяна.

– Если машину купили или взяли в аренду в какой-то воинской части, или какие-то военные ее тут потеряли, временно бросили, или я не знаю что, то остаться могло. От солдат. В любом случае надо посмотреть.

– Вот вы и полезете, Юлия Владиславовна, – ехидно сказал Небосклонов. – Вы у нас самая стройная.

– БРДМ, между прочим, рассчитывалась на мужчин, а не на хрупких женщин, – заметила я, но все равно полезла.

Татьяна протянула мне фонарик, я с первого раза открыла люк и нырнула вниз.

Ящик оказался не зеленым, а серым. Никаким током меня не ударило, никакую схему я не сломала, но заныканную поллитровку нашла. Места надо знать! Я также обнаружила на сиденье командира немного порванный противогаз и забрала его с собой.

Водку первым попробовал Пашка. Он из нас был самый привычный к разнообразным спиртным напиткам.

– Нормальная, – сделал вывод оператор. – Пить можно.

Бутылку мы быстро прикончили. Противогаз взял Артур и напялил его со стороны затылка, сверху нацепил свою кепочку, явно не предназначенную для Сибири. Как он сам сказал, шее сразу же стало теплее.

Мы снова вернулись на шоссе. Снег залеплял глаза, но мы все равно шли, теперь уже молча. Неужели не доберемся? После всего, что пережили? Чтоб хотя бы плюнуть в морду Петру Петровичу? Спасибо, накормили в вертолете. Я думала о родителях, о друзьях, коллегах, даже владельца холдинга вспомнила… Как бы я хотела снова их всех увидеть!