До меня донесся другой, до боли знакомый голос.

– Ну я же говорил, что эта стерва выживет! – молвил Иван Захарович Сухоруков. – А они тут – поминки, поминки…

– Юлька, мы тут поминки по вас с Пашкой справляем, – сообщила Виктория Семеновна. – А Пашка?.. – словно очнулась она.

– Жив и здоров и даже трезв, – сообщила я. – С нами Татьяна, моя соседка, и Артур Небосклонов.

– И он жив?!

– Пока да. Пока кто-нибудь из нас его не убил. Виктория Семеновна, пока не давайте в новостях, что мы живы. И передайте трубку Ивану Захаровичу.

– Юля, у вас проблемы? – Виктория Семеновна вроде сразу же протрезвела.

– Да, и мы точно не знаем какие. Но… нам нужна помощь. Никто пока не должен знать, где мы и что мы живы.

– Поняла, – сказала Виктория Семеновна.

– Да, Юля? – по-деловому заговорил Иван Захарович. – Вадим держит наготове вертолет. Вы в Сибири? Куда нужно лететь?

Я крикнула отца Александра, передала ему трубку, чтобы объяснил Ивану Захаровичу наше местонахождение, потом трубку снова взяла я.

– Я сам свяжусь с Вадимом. За вами вылетят немедленно. Пока сидите в доме и больше ни с кем не связывайтесь. Юля, кто-нибудь еще остался жив?

– Борис Семенович, но он не с нами. И еще есть живые, но… Об этом потом. Иван Захарович, вы с моими родителями можете связаться?

– Маму сейчас дам. Знаешь, сколько народу на поминки собралось?

Мама вначале рыдала в трубку, потом в своем репертуаре сказала:

– Юленька, ты, наверное, голодная. Ты хоть ела что-нибудь?

Я не знала, плакать мне или смеяться. Еще я узнала, что отец в больнице – прихватило сердце, но Виталя, верный оруженосец Ивана Захаровича, незамедлительно выезжает вместе с мамой к нему.

Больше я ни с кем не разговаривала. Мои друзья теперь возьмут ситуацию в свои руки.

Отец Александр спросил, не хочу ли я позвонить хотя бы местному участковому. Я ответила отрицательно и попросила и его, и матушку вообще никому не упоминать, что мы были в их доме, – для их же блага.

– Вас хотят убить? – спросила матушка, прикладывая платок к губам. – Но за что?! А как вы выжили в авиакатастрофе?

На последний вопрос мы ответили подробно, рассказали про жизнь в тайге. Меня же интересовала некая Никифоровна, про которую сегодня говорили незнакомые мужчины.

Отец Александр только усмехнулся:

– Так это вас приняли за американских проповедников? А я-то гадаю, куда они подевались. В версию летающей тарелки, признаться, не поверил.

Мы сообщили, что это был вертолет.

Никифоровна оказалась соседкой китайцев, которая постоянно ведет за ними наблюдение. За ними, конечно, смотрят все, но Никифоровна проживает в соседнем доме и сообщает народу, кто к китайцам приходил, а кто уходил. Наш приход она видела, уход пропустила. Отец Александр считал, что она просто заснула на боевом посту, да и снег сильный шел, рассмотреть нас четко она не могла, а китайский Ваня заявил ей, что были миссионеры и спрашивали, где находится церковь. Другие видели огни вертолета… Кумушки поговорили, обменялись впечатлениями, история обросла новыми подробностями, и в соседнюю деревню, и к отцу Александру дошла версия об американских миссионерах из летающей тарелки.

– А почему Ваня? – спросил Пашка.

– Бригадир китайцев – Вань, правда, я не знаю, имя это или фамилия. У нас его все называют Ваней, он откликается.

У меня остался последний вопрос к отцу Александру. Кто искал нас сегодня днем?

– Люди губернатора, – ответил он. – Чьи же еще? Да они ведь и представлялись в деревне.

Пища, которой нас накормили, была простая, но сытная. Хлеб домашней выпечки доставил неописуемое удовольствие. По-моему, я никогда ничего вкуснее в жизни не ела. Плюс домашний сыр, творог… Запили мы все крепким чаем. Артур больше не выпендривался и не выступал, ел молча.

С отцом Александром было приятно общаться. Ему не требовалось объяснять, что мой порочный (с точки зрения церкви) образ жизни меня полностью устраивает, и менять его в обозримом будущем я не собираюсь, как, впрочем, и Татьяна с Пашкой.

Новое направление разговору дала матушка, внезапно воскликнув:

– Так ведь Васькин клад вполне мог губернатор украсть! И этот дом, про который ребята рассказали, прекрасно подходит, чтобы его спрятать!

Мы попросили пояснить, что имеет в виду матушка. Так я впервые услышала про разбойника Ваську Тулупова, его поход в Китай, уникальные фигурки Будды Зеленоглазого и Будды Красноглазого, схрон Васьки, который искали много лет, и гибель археологов прошлым летом.

Как сказал отец Александр, многие склонялись к мысли, что убийство археологов и кража уникального клада – дело рук губернатора с приспешниками. Конечно, он не сам убивал, для этого у него специальные люди есть, причем содержащиеся на бюджетные деньги.

Наш рассказ, по мнению отца Александра, подтверждал эту версию. Вот только доказать, наверное, ничего не удастся. Хотя кого из губернаторов у нас сажали?

Я задумалась. Какой-то клад там точно был… Поместились бы в том тайнике два Будды? Наверное, да, если отец Александр не ошибается с размером. Но, значит, и Карл знал про клад? И целенаправленно его искал?!

Отец Александр и матушка уверенно заявили, что, хотя у них тут полно китайцев, никакие негры точно не появлялись.

Так откуда же все-таки в тайге взялся Карл, да еще в костюме Деда Мороза?!

Вертолет за нами прилетел глубокой ночью. Такого облегчения я не чувствовала никогда в жизни.

Вертолет приземлился у весьма внушительного особняка, раза в полтора превышающего хоромы Ивана Захаровича Сухорукова, питерского мафиози и нашего с Татьяной приятеля. Правда, в Сибири и места больше. «Участок» (я даже точно не знаю, как выразиться, потому что под словом «участок» наши люди обычно понимают шесть соток) составлял несколько гектаров и включал даже свой лес. Территорию окружал серый бетонный забор (воспоминание о прошлом Вадима и его подчиненных?), чуть позже мы увидели здание контрольно-пропускного пункта, выложенное плиткой, и крашенные в мерзкий зеленый цвет металлические ворота. Вот только дежурные, по-моему, больше походили на швейцаров. Или это они перед нами с Татьяной выслуживались?

Нас встречал Вадим Высоцкий собственной персоной в окружении соратников. Выход сибирского вора в законе очень напоминал выход питерского. У Ивана Захаровича нас тоже так встречали, правда, тогда мы не возвращались из мира мертвых.

Вадим крепко прижал меня к себе, облобызал, я даже слезинку пустила. Потом они троекратно поцеловались с Татьяной, затем Вадик долго жал руку Пашке. Наконец его взгляд остановился на Артуре Небосклонове, опять нацепившем противогаз на затылок. Спереди из-под пальто проглядывал ворот ярко-красного свитера.