— Вот тут куриный бульон, свежий, выпей, тебе пойдет на пользу, — подает чашку, поправляя мое одеяло.

— Спасибо, — отвечаю слегка севшим голосом. — Не думала, что слягу с ангиной, даже удивительно, где я ее подцепила? Будь аккуратен, не хочу заразить, — предупреждаю Плата.

— Думай о себе, ангина не шутка — столько осложнений может случиться, если не долечить заразу. Так что лежи и не делай лишних движений, — произносит с серьезным видом.

— Я только и думаю, что о себе всегда, — произношу чуть слышно. Прости меня, Платон, за мою инфантильность, за то, что не имею хватку и слишком пассивна. Ведь поэтому наш брак потерпел крах? Да?

— Ну, не всем быть воительницами с железным характером. Наша семья распалась из-за неумения обсуждать проблемы и говорить по душам, это первоисточник всех бед. Мне жаль, что в определенный момент мы настолько отдалились, что стали чужими людьми, — отвечает спокойно, присаживаясь на край кровати.

— Я долго размышляла, почему все так произошло, знаешь, ведь я тоже тебя предала, просто не физически, а морально, забыла, что быть женой это еще и что-то делать для своего мужчины, а не только потреблять, погрузилась только в свои «хочу» и «не хочу», совершенно не думая, в чем же нуждается мой муж. Ты с самого начала брака опекал меня, как ребенка, делал все, что только мог. Убеждена, что мало какие женщины могут похвастаться такой заботой от законного супруга, и даже бывшего, — печально улыбаюсь. — После развода ты все так же обо мне беспокоишься, и я очень это ценю. Спасибо и за то, что ты такой замечательный отец, нашей Рите очень повезло.

— Что бы ни гудело общество, пока мы дышим — все поправимо. Нет идеальных людей и не все святые, я бы даже сказал никто. Осуждение — тоже грех, потому что никто не натягивал на свои ноги наши ботинки и не проживал нашей жизни, не может знать наших мыслей, боли, внутренних метаний. Оценивать каждого индивида общепринятыми суждениями и клише — самое простое. Но, к счастью, самодостаточный человек не обращает внимания на крики в спину, на неодобрение и на мнение тех, кто живет не так, как ему хотелось бы. Я не желаю в десятый раз перемалывать тему измены, тут все ясно, я ошибся и предал тебя, но точно знаю, что этого больше не повторится. Сколько людей — столько историй, наша может быть счастливой, несмотря на все, что было в прошлом. Я готов работать над отношениями и делать их лучше, глубже и честнее, чем они были, просто мне нужно знать, что и тебе это нужно. Что есть чувства.

— Платон, я давно тебя простила. Правда. Я знаю, что есть и моя вина в том, что произошло в нашей жизни. Поверь, несмотря на то, что тебе кажется — я форменная эгоистка, я достаточно долго анализировала произошедшее и многое понимаю. Каждая женщина в глубине души догадывается почему подобное происходит именно с ней, даже если говорит, что нет. Я боюсь повторения, честно тебе скажу, что, если снова мы не справимся? — смотрю на него осторожно.

— Зависит только от нас. Мне кажется, нам нужно многое обсудить, в корне изменить жизнь. Чем нас держит этот город? Давай уедем, Рита еще маленькая, тебя не привязывает никакое дело. Поменяем формат, начнем выстраивать совершенно другую ячейку общества с принципиально иным отношением друг к другу, я обещаю быть предельно честным, во всем. Никогда не узнаешь получится ли, если не попробуешь. А гарантий в жизни вообще никогда и никаких нет, ни с кем. Только вера и надежда в лучшее, — проводит пальцами по моей щеке. — Ты хочешь попытаться? — опускает ладонь и кладет на мою.

— Хочу, Платон, — сжимаю наши руки в замок.

Наши пальцы переплетаются, и я начинаю плакать. Платон притягивает меня к себе и крепко обнимает, вдыхает запах моих волос, трогает обнаженные плечи и по спине табуном начинают бежать мурашки. Какой же все-таки он родной, любимый, мой.

Нет единого рецепта счастья, и почему я должна отказываться от мужчины, без которого не представляю своей жизни? Можно и дальше строить из себя неприступную леди, перебирать других мужчин или ждать, когда найдется кто-то свой, но сердцем я понимаю, что мне нужен только он — бывший муж, человек, который стал частью меня и время это не изменило, просто научило искусно убеждать себя в обратном. Но правда другая. Я люблю Платона и хочу быть с ним. Попробовать все сначала.

Глава 50. Платон

— Злата, я люблю тебя, — сокращаю между нами расстояние. Мои губы перемещаются на ее шею, и я покрываю ее поцелуями, языком веду по всем чувствительным местам, которые сводят Злату с ума, и ощущаю, что она поддается и откликается на мои ласки. Наши губы сливаются в поцелуе и четко осознаю, что она решается. Она готова дать нам шанс.

У меня было много женщин до брака, но ни с кем мне не было так сложно, как со Златой, ни за кого я так не боролся, не бегал, не нуждался ни в ком так, как в ней. Наверное, не потеряй я жену, не понял бы своих истинных чувств до конца, не осознал, как хрупки человеческие отношения. Порой нужно здорово оступиться, сделать неверный шаг и потерпеть крах, перед тем, как начать жить иначе, трансформироваться, изменить свои мысли.

Мне все равно, что у Златы куча тараканов, что у нее огромное количество личных загонов и страхов, теперь я готов разбираться со всем этим, и раскрывать ее для себя же самой. Уверен, что сообща мы справимся.

После поцелуя мы долго смотрим в глаза друг друга, словно опасаясь что-то испортить любой сказанной фразой. Нарушить нашу невидимую тонкую связь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Теперь гораздо лучше, только вот о тебе переживаю. Не хочу, чтобы заболел, — отвечает Злата.

— Если это и случится — поцелуй того стоил, поверь.

Неожиданно Злата прижимается к моему торсу, словно желает получить защиту, и произносит:

— Мне так тебя не хватало, — ее плечи начинают дрожать, а я ощущаю, как к горлу подкатывает ком.

Что же мы творим? Жизнь летит и