– Че, мужики? К бабам едем? – раздался от стены чей-то сонный голос.

Гуров посмотрел туда и увидел высокого, непомерно толстого и совершенно лысого мужчину, который непонимающе смотрел по сторонам.

– Ба! Колобок проснулся! Опять небось до утра с «телками» кувыркался, вот и проспал все на свете!

– Горло промочить налейте! – потребовал тот, и кто-то из его подручных тут же принес ему полный бокал коньяка. – Ну, так едем или нет? – спросил он, выпив бокал в один прием.

– Да никуда мы не едем! – ответили ему.

– Че ж тогда о них говорить? Все они одинаковые! У всех вдоль! Сколько ни искал, не нашел ни одной, у которой поперек была бы! – От коньяка Колобок окончательно проснулся. – И вообще, о чем базар?

– Да вот московский полковник хочет Катьку к происшествию на стройке привязать.

– Кузькину, что ли? – уточнил Колобок.

– Ну да!

– Интересно, у них там, в столице, все головушкой скорбные, или это только нам таких прислали? – невозмутимо поинтересовался Колобок. – Один, как бешеный сайгак, по городу сигает, а у второго от безделья мозги скисли.

Это было уже слишком, и Гуров не сдержался:

– Я бы вас попросил…

Но закончить ему Колобок не дал, небрежно бросив:

– Ну, попросил! И еще раз попросить можешь! За спрос у нас не бьют! А Катька здесь ни с какого боку, ее и в городе-то не было! Мои парни ее утром на автовокзале видели – уехала она куда-то.

– Господин Колобок! Я хочу уточнить! – тут же встрял Шварц. – Эта девочка уехала утром в субботу, то есть еще до происшествия на стройке?

– Аркадий Моисеевич! Исключительно из уважения к вам повторю: да! – раздраженно ответил Колобок. – Она уехала утром в субботу, а на стройке все случилось вечером!

– Кол, я тебя душевно прошу: сядь и нормально все расскажи, потому что это дело сына Фартового касается! – попросил Боня.

– Мужики! – обалдел Колобок. – Вы чегой-то рамсы попутали! У Влада детей не было! Я с ним общих дел не вел, но друзьями мы были! Он с нами и по бабам-то никогда не ездил! Я уж, грешным делом, думал, что отморозил он себе что-нибудь – он же в Заполярье, в жуткой дыре служил.

– Чего ж не спросил? – усмехнулся кто-то.

– А у Фартового ответ был быстрый и короткий – прямой в зубы!

– Кол! Он потому и не ходил, что были у него и любимая женщина, и сын! И любил он их так, что на смерть за них пошел. Только вырос парень под другой фамилией, – вздохнул Боня. – Тут у нас запись есть, и ты потом все посмотришь.

– Вот таким путем, значит, – пробурчал Колобок. – А я его знаю?

– Его все знают, – ответил Спичка.

Колобок подошел поближе, сел на услужливо подставленный стул, скрипнувший под его тяжестью, и задумался, опустив голову на грудь и свесив руки между широко расставленных коленей, сдвинуть которые было бы невозможно из-за невероятной величины живота. Сейчас он своим видом напоминал больше какого-нибудь восточного божка, чем матерого бандита. Наконец Колобок очнулся и уверенно произнес:

– Ну, тогда это Женька Багров! Я его, когда первый раз на совещании увидел, глазам своим не поверил, только вот волосы его, назад зализанные, и бородка с очочками меня смутили. Он?

Вместо ответа Боня развернул в его сторону ноутбук, и Колобок, посмотрев на экран, заулыбался.

– Влад! Твою мать! Это же Влад! – И, не сдержавшись, заорал во весь голос, оглушив всех, кто был в зале: – Фартовый вернулся! – Но потом, приглядевшись, настороженно спросил: – Я не понял, его что, взяли?

– Ему шьют организацию взрыва на стройке, – объяснил Спичка.

– Так, я не понял, какого хрена мы здесь видим! – заорал, вскакивая, Колобок.

– Кол! Угомонись! – устало попросил Боня. – Ты что, предлагаешь брать штурмом областное управление?

– А нам че, слабо?

– Кол! – почти простонал Боня. – 90-е давно закончились! Новый век на дворе! Если ты помочь хочешь, то просто расскажи, что знаешь!

– О Катьке? – удивился тот.

– Господин Колобок! Господин полковник Гуров, видимо, хочет доказать, что проститутка Екатерина послужила посредником и свела вместе заказчика, то есть Женечку, и исполнителя, то есть Анатолия Борисовича Зайцева. Я вас правильно понял, господин полковник? – Адвокат был сама предупредительность и вежливость.

– Да! А поскольку и Евгений, и Екатерина находятся у нас, провести отчую ставку между ними будет несложно, – подтвердил Гуров.

– Не, ему точно нужно лечиться, причем срочно! – помотал головой Колобок, и Сафронов под столом схватил и сжал руку Гурова, который был уже вне себя от бешенства. – Короче, так! Я Катьку в пятницу «снял»! Последним у нее был!

– И охота тебе к уличным соваться! – укоризненно заметил кто-то.

– Бросьте, ребята! Подушки, диваны, ковры и мягкие перины – это, конечно, хорошо. Но иногда хочется ведь и молодость вспомнить, когда мы в машинах баб драли! – с азартом произнес Колобок. – Ну, повез я ее потом домой, по старой-то памяти, – я же ее еще в пеленках помню, в соседних домах ведь жили. Ну, заливалась она по дороге, какой я весь из себя необыкновенный… В общем, все, что в таких случаях обычно бабы говорят, – может, надеялась, что я ей еще отстегну. Я себе еду, о своем размышляю, и тут вдруг слышу фамилию Зайцев. Ну, у меня первая мысль, что это ты, – он посмотрел на одного из мужчин за столом. – Только, думаю, какого черта ты к ней поперся, если недавно новую суперпупер себе завел? Ну, и спросил, какой, мол, Зайцев? А она мне, что это Толька, который из Чечни, раненый-контуженый, тотальный импотент, и все в этом духе. Тут я не сдержался и врезал ей! Сказал, что не следует дочери собственного отца позорить!

– Она действительно его дочь? – быстро спросил Шварц.

– Ну да! Я же сказал, что мы с матерью ее, Надькой, в соседних домах жили, и я постоянно видел, как она с Толькой в сарай кувыркаться бегала. А потом его Танька у нее отбила! Надька с матерью жила, ни братьев, ни отца. Так что, когда выяснилось, что она беременна, некому было Тольке морду набить и жениться заставить. Вот так Катька на свет и появилась, а Надька потом на панель пошла – куда ей в то время деваться было? Только я думал, что Надька ей все рассказала, а оказалось, что нет. Но я-то этого не знал! Я же думал, что это она со зла на отца так! А она глазищами хлопает, варежку раззявила, за щеку держится и смотрит на меня, как баран на новые ворота! А потом реветь принялась, чуть потоп мне в машине не устроила!

– Можно предполагать, что, вернувшись домой, Екатерина поговорила с матерью и выяснила, что господин Колобок сказал ей правду. Получив такую глубокую душевную травму, бедная девочка решила уехать подальше, чтобы в одиночестве пережить свое горе. Не смею вам советовать, господин полковник, но, может быть, стоит сначала провести очную ставку как раз между матерью и дочерью? Полагаю, что в этом случае ни той, ни другой не будет смысла что-то скрывать и правда наконец выяснится.