спешу к Нике, готовая защитить ее… от непутевого папаши, который ее появления на свет точно не планировал, когда лез ко мне в трусики!

Встал, как вкопанный!

Ника тоже разглядывает Тихона снизу вверх и обратно.

— Никуш, это… — мой голос дрожит.

— А я его узнала! — хихикает в ладошку. — Это тот красивый дядя.

Дочка энергичная, как маленький ураганчик, успевает дать мне понять, что узнала мужчину с аватарки, и поворачивается к нему:

— Дядь, дай пройти!

— Да, конечно, — моргает Тихон и присаживается перед дочкой.

Мои пальцы на тонком плечике Ники дрожат от волнения. Не надо вот этого, не надо, пузырится во мне беспокойство.

— Привет, — Тихон улыбается Нике и протягивает ладонь. — Я Тихон, а ты?

— Тихо? — переспрашивает Вероника. — Почему тихо?

— Тихо-Н. Имя такое. Тихон, — объясняет.

— Какое у тебя имя… Дурацкое! — вздыхает Ника и гладит Тихона по плечу. — Не переживай… Можешь чуть-чуть поплакать.

— Вот как? — усмехается Тихон. — Думаешь, стоит из-за такого имени поплакать?

— Немного стоит. Все плачут, когда им грустно. Мама тоже плакала. У нее было свидание паррршивое! — добавляет дочурка и снова требует. — Дядь, дай пройти!

Глава 51

Аглая

Тихон отрывает взгляд от дочери, метнув его в мою сторону.

Наверное, подумал, что я дочери обо всем пожаловалась? И в красках рассказала, какой он козел?

Нет, совсем не так! И настраивать дочь против него у меня в планах не было. Боже, я и знакомить ее не спешила. Если бы не случайность и не настойчивость Тихона…

Так, стоп!

Я будто оправдываюсь. Не перед ним, а перед собой.

В целом, Кристина права, свидание вышло паршивое.

Точка.

Об остальном объясняться не обязана.

Но все равно какого-то черта я краснею. Как помидорка. Лицо Тихона остается неизменно дружелюбным, только в глазах что-то промелькнуло и исчезло.

Снова все его внимание — моей дочери.

Нашей дочери, замирает сердце.

— Так как тебя зовут, юная леди?

— Вероника.

Представившись, дочь оборачивается:

— Мама, надо ему помочь…

— Кому?

— Ну, дяде!

Дочка даже топает ножками и всплескивает руками, мол, вы чего такие глупые! И через секунду выдает новый перл:

— Этот дядя тут стоит, не дает пройти. Застрял?

Действуй, приказываю себе. Хватит стоять, как истукан!

Дочка ведет себя непосредственно, я — на грани обморока, Тихон держится, но по глазам понимаю, его неожиданной встречей где-то внутри размазывает. И одно то, что он позволяет мне это понять, странно греет возле самого сердца.

— Все хорошо, Никуш. Тихон сейчас пропустит тебя. Просто надо было сначала поздороваться и сказать волшебное слово.

— Пожалуйста?

— Именно.

— Пожа-а-алуйста!

Тихон поднимается.

Входим…

Тихон пропускает нас вперед, Ника бросается в забег по мастерской. Я ей не мешаю, знаю, что она обежит все, посмотрит, но ничего не будет трогать. Уже несколько раз шкодила, за что потом получала. Теперь просто смотрит и берет что-то, только если я разрешу.

Обязательно поделится впечатлениями…

— Мама, какое красивенькое! Ой, а это смешное! А это фу… Паррршивое! — громко звенит ее голос.

Кажется, у дочери новое любимое словечко.

Неожиданно чувствую касания пальцев Тихона к своему запястью.

— В одном я с ней согласен. Свидание, правда, было паршивое. Может быть, сходим на нормальное?

Меня будто парализует его прикосновением, на месте застываю. Тихон, воспользовавшись паузой, притягивает меня к себе за талию настойчиво, но вместе с тем бережно.

Сердце екает от его действий. Вот, глупое! Мало по тебе топтались? Я сержусь, пока в груди растекается патока.

Тихон целует меня в щеку, обнимает порывисто.

— Спасибо! Она чудо… Чудо, правда! — выглядывает осторожно из-за угла. — Спасибо за дочку. Можно я с ней… время немного проведу?

Смотрит просящим взглядом. У дочери мои глаза, она на меня похожа, но повадки и хитрости — точно от Тихона. Она точь-в-точь так же смотрит, если хочет чего-то.

— Это будет зависеть от того, понравишься ли ты ей. Судя по всему, не очень…

— Дай мне пять минут, — самоуверенно улыбается.

— Ты, кажется, работу мне хотел показать? Так показывай.

— Да, — кивает. — Работу надо принять. Минутку дай… На реанимацию, — шепчет хрипло.

Схватив мою руку, опускает ладонью на свое сердце, которое тарахтит, как мотор, который работает на пределе возможностей, аж захлебывается. Тоже мне, трактор…

Пальцы дрожат. Лицу жарко от мужского дыхания.

Судорожно сглатываю и отвожу лицо в сторону, прячась от поцелуя.

— Довольно, Тихон. Я и так слишком много тебе позволила. В то время как ты… ненадежный слишком. Давай о делах поговорим, — говорю строго.

В ответ он улыбается нежно и отпускает. Да, отпускает. Я расслабляюсь, но через миг оказываюсь прижата к стене, и он целует меня порывисто и жадно.

Через миг я вспоминаю, что надо бы хлопнуть наглеца по физиономии, но он уже отпрянул.

— Больше так не делай! Девок своих по углам зажимай, а я… не такая!

— Начнем отсюда. Когда уходишь, надо позвонить и предупредить, потом поставить «на пульт»… — начинает объяснять Тихон.

Ходит всюду, показывает, до мелочей разжевывает.

— Проверим, как работает. Надо выйти из ателье, откроешь, раздастся писк сигнализации. Еще датчики движения…

— Ника. Никуша… — зову.

Слышится грохот.

Ахнув, бегу на звук.

Что случилось?

Тихон меня опережает, влетая первым в помещение. Я спешу на каблучках и появляюсь в момент, когда Тихон уже поднимает стул, а Ника тянет рулон ткани, пытаясь его поднять.

Кажется, ничего страшного не произошло, просто стул опрокинулся. Неожиданно для себя я прячусь за дверным косяком и подглядываю осторожно, что будет дальше.

— Давай я, — предлагает Тихон, подняв тяжеленный рулон.

Наверное, Ника потянула, он упал и потянул за собой стул.

— Только не говори маме! — громко шепчет Ника.

— Не скажу! — так же «тихо"отвечает он. — А зачем ты сюда полезла?

— Тут, как шахматки… — гладит ладошкой тяжеленный рулон ткани.

Действительно, ткань с принтом шахматным.

— Играешь? — небрежно интересуется Тихон.

— Да.

— Ммм… Покажешь?

— А ты не играешь, что ли? — в голосе дочери звучит разочарование.

— Поиграть нечем, а так бы поиграл.

— Как это нечем?

Дочка ищет взглядом, находит большой сортер с пуговицами.

— Пусть кругленькие — пешки, у меня белые, у тебя — черные. Большая красная — королева.

Дочка быстро-быстро выкладывает пуговицы, сортиру.

— Вот эта… цвета какашки… — хихикает. — Это король!

— Почему королю цвет какашки?

— Потому что король — какашка! Ничего не может без нее, — важно указывает пальчиком на самую большую и красную пуговицу…

Удивительно наблюдать, как быстро они между собой договариваются, кто и кого изображает, немного спорят по поводу коня.

Я решаю появиться.

— Никуш, ты решила здесь поиграть? А поле тебе не вырезать?

— Вырежи. Дядя не умеет играть. Такой большой и