— Ты что, оставил ее с Белой Дамой? — прошептала она, наконец.

— Да. С моей матерью.

— Но она же одиора! — возмущенно воскликнула Селена.

— В первую очередь, она ее бабушка, — спокойно заявил Гуннар. — Она победила Баалату, и сейчас никто, кроме нее, не защитит нашу девочку от гнева этой свирепой одиоры.

— Но ведь твоя мамаша тоже желает завладеть Жезлом! — продолжала возмущаться Селена. — Кто защитит нашу девочку от нее?!

— Кристина дождется решения Анаид, — ушел от прямого ответа Гуннар. — Решать будет наша дочь, но перед этим ей нужно многому научиться.

— Ты похитил Анаид и оставил ее в когтях своей матери! — заломила руки Селена. — Ты замыслил это еще пятнадцать лет назад и, наконец, воплотил свой подлый замысел в жизнь!

— Это неправда.

Впрочем, Селена уже не слушала его, делая свои собственные выводы.

— Значит, вчера вечером здесь была Кристина! Это она меня чуть не убила?

Гуннар промолчал, а Селена продолжала излагать внезапно прояснившиеся события прошлой ночи.

— Это Кристина привела тебя сюда и надоумила сжечь автомобили? Да? Правда? Отвечай!

— Ты чуть не провела меня, — неуверенно начал Гуннар. — Я поехал мимо и был бы сейчас невесть где, если бы не Кристина. Она показала мне поворот и дорогу к хижине. Она меня даже проводила. А вот сжечь машины придумал я сам.

— Хотел меня утопить?

— Наоборот. Я рассчитывал, что ты сразу выскочишь из воды и бросишься тушить свой автомобиль. Но когда я увидел, что ты плывешь прочь от берега, я испугался, что ты окоченеешь и утонешь.

— А как ты думал! Твоя мамаша караулила меня на берегу, чтобы прикончить!

— Ничего подобного.

— Вот как?! Между прочим, я почувствовала ее укол в сердце, и не нырни я поглубже, она бы меня убила.

— Она не желала тебе зла.

— Не верю! Я тебе не верю! Ты ей прислуживаешь! — С этими словами Селена, не спуская глаз с Гуннара, медленно опустила руку в сумочку, погладила свою дубовую волшебную палочку и сжала ее в пальцах.

— Мне нужно найти Анаид, и я обязательно ее разыщу, — заявила она решительно.

— Так пошли искать ее вместе, — сказал, поднимаясь, Гуннар.

— Ты здесь ни при чем, — прошипела Селена.

— Как это — ни при чем? — удивился Гуннар.

Выхватив из сумочки волшебную палочку, Селена решительно ткнула ею в его грудь и пробормотала несколько слов. Гуннар рухнул, как подкошенный.

Глядя на его тело, Селена печально вздохнула. Она воспользовалась запрещенным заклинанием, к которому прибегала только в самых крайних случаях.

Это заклинание на некоторое время изгоняло из человеческого тела жизнь, и человек впадал в напоминающий смерть летаргический сон, из которого его мог вывести какой-либо знак. Если знака через некоторое время не возникало, тело умирало, а вместе с ним умирал и человек, которому оно принадлежало.

Взяв Гуннара под мышки, Селена с трудом дотащила его до тюфяка. Кровать была еще теплой, и на ней были видны вмятины от их тел. Всю ночь они провели в объятиях друг друга, но теперь Гуннар будет спать один, предоставленный своей участи.

Селена старалась не думать об этом, чтобы не чувствовать раскаяния.

С трудом перетащив тело Гуннара на тюфяк, она накрыла его одеялом и закрыла ставни и окна.

Наверняка скоро здесь появятся первые туристы. Малейшее прикосновение или даже звук человеческого голоса пробудит Гуннара от летаргического сна. Конечно, он похудеет, ослабнет, но за несколько недель не умрет. Он сильный!

Встав на колени рядом с лежанкой, Селена поднесла лицо к самой груди Гуннара. От него исходил ее запах, а она пропахла им.

Послав Гуннару воздушный поцелуй, Селена, беззвучно шевеля губами, попросила у него прощения.

Затем вышла из хижины, закрыла за собой дверь, огляделась по сторонам и прикинула, в какой стороне находится долина Урта.

Собравшись с духом, Селена двинулась в путь сквозь негостеприимные горы. Еще пара дней и она окажется в Урте.

Снег припорошил заиндевевший Чахтицкий замок, придавая ему нереальный и весьма зловещий вид. Однако ничто не могло сравниться с ужасами, таившимися в его подземельях.

Юрай Турзо и староста Чахтицы вооружились факелами и спустились вниз по сырым и скользким ступеням. Увиденное превзошло их самые страшные ожидания.

В подземельях они нашли множество женских трупов. Оставшиеся в живых девушки были истерзаны пытками и умирали от голода. Некоторые из них потеряли рассудок. В подземных камерах пыток стояли глиняные сосуды, полные свернувшейся крови, и железные клетки, переполненные человеческими останками. В стены были вделаны массивные кандалы. Повсюду валялись орудия пыток — щипцы, ножницы и ножи, которыми терзали несчастных девушек, причиняя им невыносимые страдания. Количество обнаруженных трупов достигло трехсот, но слуги Графини — немые свидетели ее многолетних зверств — больше не желали молчать и рассказали, что немало убитых девушек закопано вокруг замка и в окрестных лесах, а также в придорожных канавах и на берегу озера.

Кровавая Графиня, в буквальном смысле, купалась в крови, заслужив свое страшное прозвище ценой жизни более шестисот ни в чем не повинных созданий.

Пока придворные судили Графиню и оглашали приговор, суливший ей страшную смерть в четырех стенах, терзаемая муками совести Анаид поджидала в темном углу возможности самой свести с нею счеты.

Девушке нужно было действовать в промежуток между последним убийством, совершенным Эржбетой Баторий, и ее исчезновением. Анаид попала в прошлое слишком рано и изведала в нем немало неописуемых ужасов, самым страшным из которых ей казалась гибель Дориски.

Неужели девушка умерла напрасно? Или в ее гибели был какой-то скрытый смысл?

Невинная Дориска, такая хорошенькая в белом шелковом платье, с высокой прической, пышными локонами ниспадавшими ей на шею, казалась Анаид юной невестой, закланной на кровавом пиршестве смерти.

Но ведь именно она попросила Дориску сопровождать ее на трапезу в покои Графини! Значит, в смерти молоденькой омниоры повинна она лично!

Тем временем Дацилия лежала при смерти на коленях рвавшей на себе от бессилия волосы Орслои.

Анаид ничем не могла помочь девочке. Хотя ее собственные раны быстро зажили, не оставив следа, теперь ее жизнью и смертью распоряжалась Графиня.

Стоило Эржбете Баторий сжать в кулаке талисман, как у Анаид темнело в глазах, и ей казалось, что она вот-вот лишится рассудка. Графиню уже отвели в помещение, где ее предстояло замуровать, и где она со злобной усмешкой времени от времени терзала свое украшение, от чего Анаид медленно умирала.