– Уже с нашими партнерами? – вздохнула Лиза. – То есть ты уже там сам все без меня решил?

Внутреннее чутье подсказывало Лизе, что здесь далеко не все чисто. И если их новые партнеры не могут выехать в Россию, вполне возможно, что власти их здесь не больно-то и хотят видеть. И будь она сейчас в Швеции, она обязательно бы поподробнее изучила тех, кто предлагает им сотрудничество. Но Карл, как истинный швед, просчитывал лишь свою собственную выгоду. А обещанный высокий процент от прибыли наверняка вскружил ему голову. И теперь разубеждать его в чем-либо бесполезно.

– Лиза, я дал твой телефон одному человеку. Он тебе позвонит, и вы встретитесь. Он приедет туда, куда ты скажешь, – решительно сказал Карл. – Он введет тебя в курс дел.

– Карл, я сейчас за городом. Я не в Москве, не могу туда вернуться, – поспешила предупредить Лиза, косясь при этом на Потапчука. Нужно было бы, конечно, обрисовать Карлу ситуацию более подробно, но Лиза пока что не могла придумать, как это сделать. Сказать, что она заболела и лежит в загородном госпитале? Напомнить Карлу, что не может оставить одну мать? Или придумать, что едет по следам отца и в данный момент находится очень далеко от Москвы? В конце концов Лиза решила сказать последнее.

Но Карл уже отключился. Лиза попыталась дозвониться ему, но он больше не отзывался.

– Что-то случилось? – спросил, подойдя к Лизе, Потапчук.

– Да нет, – покраснела Лиза. – Муж, Карл, звонил. Но я сама с ним разберусь.

– Надеюсь, ты ему не сказала, где ты находишься? – пристально глядя на Лизу, спросил Потапчук.

Лиза лишь покачала головой. Она растерялась и не знала, говорить или нет Потапчуку о новых планах мужа и о том, что он просит ее встретиться с каким-то своим или не своим компаньоном. В конце концов Лиза твердо решила никому не отвечать и никуда не ехать.

Остаток вечера она провела возле мамы. Потапчук, который утром, как она поняла, отправлялся в дорогу, первым предложил возвращаться в дом.

Мама настолько устала, что, как только легла, сразу уснула. А Лиза, которая ночевала с ней в одной комнате, еще долго ворочалась в постели, раздумывая над тем, говорить или нет генералу Потапчуку о планах мужа. В конце концов, сказав самой себе сакраментальную фразу: «Утро вечера мудренее», Лиза отвернулась к стене и, поставив на всякий случай свой мобильник на виброрежим, попыталась отключиться.

Только она наконец начала засыпать, как ожил ее мобильник. Номер, который высветился на дисплее, был незнаком. И первое, что пришло в голову Лизе, – это то, что звонит тот, с кем она должна встретиться по наводке Карла. Можно было, конечно, не отвечать, но Лизу всегда напрягало, если кто-то настойчиво ее разыскивал.

Поэтому, вздохнув, она вышла в коридор и, не зажигая света, тихо сказала:

– Але…

– Лиза, это я, привет! – отозвался в трубке знакомый мужской голос.

Это был Виктор, водитель отца, в которого она была влюблена еще девчонкой. А первая любовь – болезнь хроническая. И даже теперь, когда Виктор так неоднозначно повел себя в Зоне, когда, возможно, именно он был виновен в смерти отца, она все равно терялась, слыша его грубоватый, с хрипотцой голос. Тем более что ведь они оставили его в больнице, практически на операционном столе.

– Привет, – ответила она и, едва справляясь с волнением, спросила: – Где вы, где ты сейчас?

– Неважно, – тихо сказал он, – мне надо с тобой встретиться.

Лиза помолчала и ответила:

– Я не могу. Я не могу с тобой встретиться.

– Да ладно. Все ты можешь. Я тебе должен кое о чем рассказать. Это связано с гибелью твоего отца. Ты, наверное, как и все прочие, думаешь, что это я его убил. А это не так. Лиза, милая, поверь, я только похоронил его. А убили его совсем другие люди. Я узнал, да, я узнал, что они с ним сделали. Здесь, в больнице, мне много о чем рассказали. Но это нетелефонный разговор. Я буду ждать тебя в кафе «Мороженое», том самом, где мы сидели с тобой, когда ожидали твоего отца. Завтра в двенадцать, – совсем тихо сказал Виктор и отключился.

Лиза даже не успела ему ничего сказать.

Она отлично помнила это кафе «Мороженое». И, приехав в Москву, была весьма удивлена, что кто-то восстановил в нем атмосферу советского времени. Там продавали развесное мороженое в железных креманках, накладывали его специальной ложечкой шариками, поливали сиропом, посыпали тертым шоколадом. Только стоило оно гораздо дороже, чем в советские времена.

Уснуть она смогла только под утро. Точнее, она даже не уснула, а провалилась в сон. А когда проснулась, было совсем светло. В комнате было пусто. Мама ушла, не разбудив ее.

Выйдя в коридор, а потом на кухню, Лиза поняла что, во-первых, уже десять утра и, во-вторых, генерал Потапчук уехал, не попрощавшись с ней. Валентина Генриховна, которая колдовала у плиты, заварила ей кофе и передала ей записку, которую оставил генерал.

«Дорогая, славная моя Лиза! Мне пришлось уехать очень рано, поэтому я тебя не будил. Напоминаю, что теперь главное для тебя – поддержать маму. Кто бы и куда ни пытался тебя вытащить, ни в коем случае не выходи и не выезжай. Помни, что ты теперь для преступников самая дорогая добыча. Как только я вернусь, мы с тобой разработаем дальнейший план действий. Береги себя и маму. Твой Ф. Ф.».

Лиза вздохнула и посмотрела на висящие на стене часы. До времени встречи, которую назначил ей Виктор, оставалось уже меньше двух часов. А нужно было выскользнуть незамеченной за ворота, добраться до города, а там еще и до кафе «Мороженое».

– А где мама? – спросила она у Валентины Генриховны. – И все прочие?

– Да пошли в зал какой-то новый фильм смотреть, – пожала плечами хозяйка.

– А вы чего не с ними? – удивилась Лиза.

– Как справлюсь по хозяйству, тогда и кино посмотрю, – деловито сказала Валентина Генриховна, пробуя на вкус содержимое кастрюли. – Вот борщ доварю и к ним. А ты прямо сейчас присоединяйся.

– Нет, – покачала головой Лиза, – я спать. Ночью почти не спала. Кофе выпила, теперь совсем глаза слипаются.

– Обычно кофе всех бодрит, – удивилась Валентина Генриховна.

– Только не меня, – покачала головой Лиза, – я наоборот, как кофе хлебну, сразу засыпаю… Хотите, – предложила она, – я за вас борщ доварю, выключу. А вы идите, а то много пропустите.

– Ну, если хочешь покашеварить, то спасибо, – улыбнулась Валентина Генриховна, развязывая и вешая на стену фартук.

Дальше, как Лиза потом не раз вспоминала, она действовала как будто во сне. Вернулась в комнату, привела себя в порядок, натянула джинсы и яркую розовую маечку, подкрасилась, заглянула на кухню, убедилась в том, что Валентина Генриховна ушла смотреть кино, и выключила горелку под кастрюлей. А затем, осторожно отворив калитку, выскользнула на волю. Лиза быстренько добежала до шоссе, остановила попутную легковушку, даже не обратила внимания, какой марки, и попросила: