Потапчук каждый вечер приезжал их проведывать, а когда оформил все документы и пришло время отправляться в Зону, он сказал матери Лизы, что его отправляют в командировку. Всего на несколько дней.

Они с Петром Степановичем по этому случаю даже организовали шашлыки. Генерал Потапчук привез купленное в магазине ведерко замоченных в уксусе кусочков свинины, а Петр Степанович разморозил и замочил в сделанном по собственному рецепту маринаде баранину. Поскольку вечер был сухой и теплый, стол накрыли прямо на улице.

И Федор Филиппович Потапчук, конечно же, упорно старался отвести разговор от темы, которая оставалась для семьи Чернявских болезненной, кровоточащей и поэтому более чем опасной.

– Ну и как тебе, Лиза, после Швеции в России? Мы изменились? – спросил Потапчук.

– Да нет, – пожала плечами Лиза, пытаясь улыбнуться. – Такие же горячие, взрывные и неуправляемые…

– Зато шведы, наверное, для тебя идеал спокойствия и уравновешенности… – проговорил генерал Потапчук, мешая в мангале угли.

– Нет, – покачала головой Лиза, – шведы – очень неуравновешенные люди. Говорят, нрав того или иного народа определяет погода. А в Швеции лето короткое и жаркое, а осень, зима, весна бесконечно долгие, ветреные, дождливые. Когда я впервые приехала в Швецию, мне казалось, что они все время ходят с шарфиками на шее, вообще не снимают шарфиков. А что до неуравновешенности, так, представьте, они могут встать ночью и заниматься бегом. Меня это поначалу даже веселило. Ночь, холод, а выглянешь в окно: по парку под фонарями кто-нибудь обязательно совершает пробежку. В шарфике, шапочке, кроссовках…

– А вы с мужем, может, тоже по ночам бегали? – спросил Потапчук, с тревогой глянув на жену, теперь вдову, генерала Чернявского. Та вроде как немного успокоилась и с интересом следила за разговором.

– Федор Филиппович, дорогой, – улыбнулась она, – я уверена, что у них, молодых, ночью были дела поинтереснее. Правда, Лизонька?

Лиза, стараясь казаться спокойной и беззаботной, кивнула.

Вадик вынес из дома гитару, все настроились спеть несколько песен. У Лизиной мамы был чудесный голос, и Федор Филиппович упросил-таки ее спеть для всех пару романсов. Лиза тоже любила петь, но так петь, как мама, она не умела. Вадик очень быстро подхватил мелодию, и в теплое, еще не усыпанное звездами летнее небо понеслась до боли знакомая Лизе с самого детства, а если учесть, что мама пела ее еще и тогда, когда Лиза была всего лишь ее клеточкой, то знакомая Лизе еще до ее рождения песня:

Восток зарей пылает,

Спит табор кочевой.

Никто любви не знает

Цыганки молодой.

Эх, нани-нани-нани-на,

Эх, нани-нани-нани-на,

Никто любви не знает

Цыганки молодой.

Подайте мне гитару,

Налейте мне вина!

Подайте мне мальчонку,

В кого я влюблена.

Эх, нани-нани-нани-на,

Эх, нани-нани-нани-на,

Подайте мне мальчонку,

В кого я влюблена.

Подали ей гитару,

Налили ей вина,

Но не дали мальчонку,

В кого та влюблена.

Эх, нани-нани-нани-на,

Эх, нани-нани-нани-на,

Но не дали мальчонку,

В кого та влюблена.

– Я вовсе не влюблялся,

Я вовсе не любил.

Я просто посмеялся,

Я просто пошутил.

Эх, нани-нани-нани-на,

Эх, нани-нани-нани-на,

Я просто посмеялся,

Я просто пошутил.

Мальчишки вы, мальчишки,

Холодные сердца!

Вы любите словами,

А сердцем никогда.

Эх, нани-нани-нани-на,

Эх, нани-нани-нани-на,

Вы любите словами,

А сердцем никогда…

Мама закончила петь и заплакала. Но Лиза даже не успела подойти к ней. Ожил ее мобильный. Из Швеции звонил Карл. Надо сказать, что она уже двое суток не могла до него дозвониться. И по правде, уже начинала тревожиться.

Лиза отошла подальше от компании и нажала кнопку ответа.

– Хэллоу, Лиза! – сказал Карл как-то слишком бодро и весело. Учитывая, что он не знал еще, что нашлись его брат с женой и, как казалось Лизе, довольно искренне переживал из-за пропажи Лизиного отца и болезни матери, это было более чем странно.

– Хэллоу… – сдержанно ответила Лиза и решила все-таки обрадовать или, скорее, успокоить Карла: – Ганс и Хелен нашлись. Они в Москве.

– Знаю, знаю, все знаю, но я тебе звоню по другому поводу!

– Почему я тебе не могла дозвониться? – строго спросила Лиза и добавила: – Я волновалась. Ты же знаешь, у меня отец пропал и мать болеет…

– Да, я помню, но мне с тобой нужно обсудить одну очень важную сделку! – не унимался Карл.

– Хорошо, – вздохнула Лиза, – давай обсудим.

Если говорить, что именно стало за рубежом для Лизы самым неожиданным, так это то, что иностранцы могли по телефону говорить друг с другом практически на любую тему, не опасаясь ни подслушки, ни прослушки. Лиза же еще с детства отлично помнила, как ее мама, чуть прикрывая ладонью трубку, все время шептала: «Это нетелефонный разговор. Договорим при встрече». А когда она чуть подросла, родители доходчиво объяснили ей, что все телефоны, особенно почему-то их телефон, прослушиваются и конфиденциальную информацию лучше сообщать лишь с глазу на глаз. Но за рубежом, в Швеции все было иначе. И Карл смело заговорил с ней о деле:

– Лиза, есть хорошее предложение, и я решил объединить нашу клинику с одной лабораторией и клиникой по пересадке органов. Я уверен, что там пригодятся и наш с тобой опыт, и наше мастерство. И главное, наши сбережения. Это теперь очень перспективное, прибыльное направление. У них налажены все контакты. Нужны только финансы, специалисты и помещения. Они хотят расширяться.

– Карл, давай обсудим это по приезде… – тихо сказала Лиза. Ей совсем не хотелось говорить о таких вещах по телефону, да еще когда рядом веселится компания и ловит каждое ее движение и слово генерал Потапчук.

– Ты что, не одна? Где ты? С кем ты? – спросил Карл, не скрывая волнения.

– Успокойся, Карл. Я с мамой. Я смотрю за мамой. Я же говорю, мама очень плохо себя чувствует, – попыталась успокоить мужа Лиза. – Я не могу сейчас ни о чем другом думать. У меня проблемы. Подожди, пока я приеду.

– Я не могу ждать, нужно действовать, – решительно сказал Карл.

– Карл, ну ты же видишь, мне не до этого. У меня отец пропал, мама болеет.

– Лиза, это очень, очень выгодное дело. И у наших шведских компаньонов уже есть надежные партнеры, – начал злиться Карл. – Но они не могут сейчас выехать в Россию, поэтому я и позвонил тебе – ты должна там, в России, срочно подписать кое-какие документы. Ты должна встретиться с нашими партнерами…