* * *

Следующие несколько часов пролетели, как будто я смотрела на себя со стороны. Я помогала раздавать еду, разговаривала с таким количеством людей, что вскоре потеряла им счет, и все время искала поблизости своих родителей, душевное состояние которых поминутно колебалось между безмерной усталостью и жгучей яростью. Тайсон и Элиан больше не показывались на глаза – не знаю, покинули ли они дом или прятались в одной из бесчисленных комнат, но, вероятно, это было самое разумное решение. Агния, казалось, была на грани припадка каждый раз, когда они оказывались рядом с ней.

Уилл все время проводил с отцом. Свернувшись калачиком, сидел у его кровати, в то время как тот в основном спал. Я принесла ему немного поесть, поцеловала в макушку и вернулась обратно.

Не все члены Мигмы пришли сюда, многие рассеялись по округе и ждали там дальнейших указаний.

Иви все же появилась, но лишь мимолетно кивнула мне, а затем вместе с Марсией ушла наружу, а мы с Каспером и Дарией проводили их пристальным взглядом. Мы не осмеливались говорить об этом, казалось, в доме не было угла, где можно было бы спокойно все обсудить, поэтому с этим разговором пришлось подождать.

Я узнала, что Фосу и остальным удалось одолеть в Десмоте нескольких охранников и запереть их в камере после того, как они отобрали у них оружие и рации. Так что прошло еще несколько часов, прежде чем Омилия узнала, что произошло.

В тайном убежище они оставили все, что не было нужным для выживания.

– Все будет выглядеть так, как будто мы в спешке ушли после того, как кто-то нас предупредил, – объяснил Фос. – Я хочу, чтобы они верили, что они все еще на шаг впереди нас. И занять их время поиском подсказок к нашему плану.

Я не осмелилась рассказать Фосу, что именно произошло ранее в Омилии. Конечно, я была благодарна ему за все, что он сделал, но сначала я должна была выяснить, кем манипулирует Марсия и был ли он частью этого. Я не могла доверять ни одному одаренному рядом с ней. Это было безумие: внезапно инвенты стали теми, о ком мне не нужно было беспокоиться, хотя обычно именно они слепо следовали за другими.

Такова была природа опьянения? Что только одаренные могут страдать от этого, потому что их инвенты все равно будут следовать их желаниям?

Что ж, мой инвент, очевидно, являлся исключением. Хотя сейчас он, казалось, не думал о Меламарсии. Возможно, близость Лиама помогла ему так же, как помогала Алесса.

– Когда все начнется? – услышала я вопрос Агнии. Слова были обращены к Фосу.

Она сидела на диване с Каем, после душа и в свежей одежде, а я сидела на табурете напротив них, Каспер и Дария рядом со мной. Я не могла перестать смотреть на своих родителей. Я жадно следила за каждым их движением, за тем, как они ели, он медленно, она торопливо, как они пили, вытирали рты, общались. Голос Агнии был холоден, но каждый раз, когда ее взгляд встречался со взглядом Кая, я видела все, что скрывалось под ним. Это был ее защитный механизм. В то время как мой отец был тихим интровертом и каждое слово, казалось, стоило ему много сил, она выворачивала все наизнанку. Кай смотрел на меня так же откровенно, как и я на него, не обращая внимания на слезы, которые снова и снова текли из его глаз. Агния, напротив, не могла смотреть на меня дольше нескольких секунд. Ее узкое лицо искажалось сначала от боли, а затем от пылающего гнева.

– Вы должны отдохнуть, – ответил Фос. – Набраться сил. – Он выглядел усталым, но, похоже, не собирался оставлять Кая и Агнию наедине даже на мгновение.

Она фыркнула и крепко сжала стакан в руке.

– О, поверь, отдыха нам хватит. Расскажи мне, каков план.

Кай положил ей руку на бедро, и она тут же схватила ее, правда, не выпуская Фоса из виду.

– Если ты мне не скажешь, я лично уйду и убью его.

Не было никаких сомнений в том, кого она имела в виду.

Разве Карла не говорила, что раньше Агния не считала Фоса заслуживающим доверия? Теперь от этого, казалось, ничего не осталось. Ее ненависть была направлена против одного человека и, казалось, уничтожила все остальные сомнения.

Фос вздохнул.

– Весь Тессарект должен вас увидеть. Как семью. Они увидят, что вы живы и здоровы, что ни одна из пропагандистских историй Омилии не соответствует действительности. Что никто не сходит с ума только потому, что полюбил одаренного другой стихии. Что глупо разделять одаренных. Что путь к лучшему миру проложен тогда, когда существование полукровок для нас совершенно нормально.

Неужели все так?

Действительно ли мы были ключом?

Люди, которые могли запустить свой дар только под угрозой смерти, вызывая при этом стихийные бедствия?

– Что ты задумал? – бесстрастно спросила Агния, впиваясь пальцами в кожу Кая. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Мы сделаем видеозапись с вами, которую отправим всем одаренным, инвентам, наставникам и их семьям в Тессаректе, – ответил Фос. – С вами троими, если позволите. – Его взгляд скользнул в мою сторону. – Мы достаточно долго использовали Киану в качестве шпиона в Омилии. Пришло время выложить все карты на стол.

– Она никогда больше не должна находиться рядом с Нероном, – прошипела Агния.

Фос кивнул.

– После сегодняшнего дня в этом больше нет необходимости.

Я хотела включиться в разговор, хотела узнать, как все это сочетается, почему мне больше не нужно притворяться, что Омилия – идеальный мир, но тут заговорил Кай:

– Мне очень жаль, я… Мне нужно прилечь. Это все… слишком. – Его темные глаза нашли меня. – Ты будешь здесь? – выдохнул он. – Завтра?

Я тут же кивнула.

– Конечно.

Агния тоже на мгновение забыла о своем гневе и, полная беспокойства, повернулась к нему, погладила его по волосам.

– Пойдем, мы немного полежим.

Они поднялись и обняли друг друга.

– Для вас уже приготовили комнату, – сказал Фос и тоже встал. – Я провожу.

Агния снова повернулась ко мне. Жесткое напряжение вокруг ее рта исчезло, и ее взгляд впился в мой. Внезапно все остальное растворилось в воздухе: люди вокруг нас, пространство, шум.

– Мы любили тебя каждую секунду, – сказала она. – Ты – лучшее, что случилось с нами. Даже если ты не могла этого видеть или чувствовать. Даже если потерпели неудачу и стали для тебя чужими. Мы никогда не перестанем любить тебя, клянусь тебе в этом.

Она повернулась и вместе с Фосом и Каем пошла через комнату.

«Я знаю! – хотелось мне крикнуть вслед. – Я сама это видела».

Ни звука не сорвалось с моих губ.

Я хотела броситься в ее объятия, хотела, чтобы она снова прикоснулась ко мне, чтобы сказала мне, что все будет хорошо, как будто я была маленьким ребенком, который все еще верил в эту ложь. Но вдруг перед моими глазами появились очертания не Агнии. Это были черты моей приемной матери. Сколько времени прошло с тех пор, как она обнимала меня? Когда она в последний раз убирала волосы с моего лица и уверяла, что любит меня и всегда будет любить? Что я сильная? Что я могу пережить все, что угодно, даже если иногда мне кажется, что это не так?