– Дорогая, вы же понимаете, что я вам этого не скажу, – ответил граф с насмешливой улыбкой, хотя ему сейчас было не до веселья. – И вообще, сегодня не ваша очередь задавать вопросы.

Снова улыбнувшись, Джек отвернулся и направился к дому. «Наверное, Чарлз, – с горечью подумал он, – сегодня мог бы мною гордиться».

«Неужели он ревнует?» – изумлялась Линнет, глядя вслед удалявшемуся графу. Накануне он сказал, что сегодня будет его очередь ревновать, но она посчитала эти слова попыткой подразнить ее, но вот сейчас…

Линнет никак не ожидала от графа такой реакции. Какое-то время в его глазах, обычно совершенно непроницаемых, бушевал вихрь эмоций, что явно не вязалось со словами – Джек пытался сделать вид, что подтрунивает над ней. И в эти мгновения, как и на пикнике, когда она поняла, что обидела его, перед ней вдруг словно раздвинулся невидимый занавес, открыв ей правду.

«Или то, что я считаю правдой», – тут же напомнила себе Линнет. Уже не единожды она была уверена, что нравится мужчине, но затем оказывалось, что она обманулась. Поэтому сейчас, когда чувства ее пришли в смятение, она уже ни в чем не была уверена.

Линнет поднесла руку к лицу и провела пальцем по нижней губе, которой касался Джек. После его провокационных вопросов и этой легкой ласки она все еще дрожала. Со времени той ночи в Ньюпорте он ни разу к ней не прикасался, и вот сейчас, когда это снова случилось, ее тотчас же охватило приятное возбуждение и по всему телу словно прокатилась горячая волна. Нечто похожее она испытывала в те минуты, когда Конрад держал ее за руку под столом.

Увы, потом пришло осознание, и это было… как ледяной душ. Ведь граф сделал это специально! Сделал сразу после того, как она рассказала ему о Конраде. Он замыслил повторить подобный трюк, и ему это удалось. Джек коснулся ее щеки и губ, чтобы… Ох, какой же он коварный и подлый!

– Ты не захотела вернуться с лордом Федерстоном?

Голос матери вернул Линнет к реальности. Хелен стояла совсем рядом, с некоторым удивлением глядя на раскрасневшуюся дочь.

– Не захотела, – ответила Линнет. Она наклонилась и взяла корзинки с цветами, которые так и остались на дорожке. – Поверь, мама, находиться рядом с этим человеком… Мне меньше всего этого хочется.

Хелен вздохнула, явно разочарованная ответом дочери, а та, не заметив вздоха матери, решительно зашагала к дому.

Послеполуденная прогулка в розовом саду вселила в душу Джека слабую надежду, но, увы, вечер поверг его в уныние. Линнет прилипла к Хансборо как магнит к куску железа, и графу пришлось за ужином наблюдать, как взгляд мерзавца то и дело устремляется на ее грудь. За портвейном – дамы уже ушли – Джек сообразил, что вовсе не обязан сидеть за столом и смотреть на самодовольную физиономию Хансборо.

– Прошу прощения, джентльмены, – сказал он, вставая. – Пожалуй, я выйду на свежий воздух. Сегодня здесь очень душно.

Держа стакан в руке, Джек вышел из гостиной, выскользнул в сад через ближайшую боковую дверь и медленно зашагал по дорожке, вдыхая прохладный вечерний воздух и обдумывая сложившуюся ситуацию. Завернув за угол, он услышал фортепианную музыку. Джек начал подниматься по ступенькам на террасу, но тут до него донесся голос Линнет, и он прошел мимо открытого французского окна в другой конец террасы. Там спустился вниз, остановился и прикрыл глаза. Нежный голос девушки ласкал слух и будоражил воображение. Но ему следовало побыстрее взять себя в руки – ведь скоро джентльмены покончат с портвейном и присоединятся к дамам. Нельзя допустить, чтобы Хансборо завладел вниманием Линнет на весь вечер.

Джек всегда считал ревность чувством, недостойным мужчины. Он не знал, почему ее принято считать зеленоглазым чудовищем – для него она была не змеем и не драконом, а черной удушливой волной.

Ему не трудно было спрашивать Линнет о Конраде – он не испытывал ревности к прошлому. Но Хансборо-то был здесь и сейчас, и это все меняло.

Виконт мог говорить и делать то же самое, что и он, Джек, и остановить его было невозможно. К тому же Хансборо, судя по всему, умел общаться с женщинами. И если Линнет действительно заговорит с ним о поцелуях… Проклятье, если это произойдет, ему уже не удастся изменить ситуацию!

Граф залпом допил портвейн, поставил хрустальный стакан на каменный столбик ограды и сделал еще несколько шагов вдоль дома, чтобы выйти из пятна света, лившегося из окна.

Снова остановившись, Джек взъерошил пятерней волосы и в отчаянии подумал, что, возможно, не выдержит еще четырех дней и ночей полной неопределенности. Ведь так и с ума сойти можно! Или натворить глупостей…

Он не мог допустить, чтобы Линнет досталась другому. Значит, следовало немедленно успокоиться и избавиться от мерзкой удушающей волны, захлестнувшей его с головой. Не ревность должна руководить его поступками. Она ни к чему хорошему не приведет.

Закрыв глаза, граф сделал глубокий вдох, и перед его мысленным взором возникла Линнет; причем она была точно такой же, какой он впервые увидел ее на балу в Ньюпорте, – золотоволосой красавицей с потрясающими глазами, к которой обратились взгляды всех мужчин, едва лишь она переступила порог бальной залы. Джек представил, как избавляет ее от одежды и как золотые волосы рассыпаются по обнаженным плечам девушки. А потом представил, как любуется ее округлыми грудями и длинными стройными ногами… Когда же он вспомнил нежный аромат гелиотропа, исходивший от ее волос, а также вкус хереса на губах, то понял, что именно тот момент изменил всю его жизнь. А затем он вспомнил сегодняшний день. Одно только прикосновение к Линнет возбудило его до крайности, и ему пришлось напомнить себе, что эта девушка – невинна. Но сейчас данное обстоятельство вовсе не подавило желание, – напротив, усилило, так что оно вязким обжигающим жаром распространилось по всему телу. Несомненно, в Линнет была страсть – страсть, дремавшая в ожидании того мужчины, который поможет ей вырваться на свободу. И он, Джек, должен был стать этим мужчиной, должен был сделать все возможное и невозможное для дамы своего сердца, потому что иначе…

– Я знала, что вы здесь.

Господи, спаси и помилуй! Джек едва не застонал вслух, услышав голос Линнет. Он еще не готов был к встрече с ней, не успел овладеть собой. Неужели ей обязательно появляться так неожиданно? Он взглянул на самшитовые кусты, росшие вдоль дома, и мысленно выругался. Если уж предаешься эротическим фантазиям, то надо было, по крайней мере, спрятаться.

– Вам нельзя здесь находиться, – сказал он, не решаясь повернуться лицом к девушке. – Сейчас вы наедине со мной. Кто-нибудь может нас увидеть.

– Я заметила, как вы прошли мимо несколько минут назад. Но, кроме вас, тут больше никого не было.

Ну как же заставить ее уйти?

– Вы так в этом уверены?

– Да, уверена. Я вышла прогуляться по террасе и неожиданно увидела вас. Вы прятались в темноте, где вас трудно было заметить.

– Спасибо тебе, Господи, хоть за это, – пробурчал Джек. Он сделал глубокий вдох, стараясь унять одолевавшую его похоть. – Но все же вам лучше уйти.