– А уж как нам жаль, – сокрушённо вздохнул музыкант, – мы же надеялись в этом году там хорошо подзаработать. Сами понимаете, бархатный сезон, много состоятельных людей.

– Понимаю, – кивнула Мирослава, – а вместо прибыли понесли убытки.

– Что вы имеете в виду? – удивился Островой.

– Ну, как же! Вам же пришлось нанимать Аркадию сиделку. А в наше время это довольно затратно.

– Да-да.

– Правда, Шляхтина не профессиональная сиделка, – заметила Мирослава.

– Кто? – растерялся Валерий Гордеевич, – как вы сказали?

– Клара Шляхтина. Она же актриса.

– Я не знал, – соврал Островой и покраснел, как мальчишка.

– Да ладно вам, Валерий Гордеевич! Как не стыдно вводить следствие в заблуждение!

– Я никого никуда не ввожу! И какое это имеет значение, профессиональная она сиделка или нет?

– Совершенно верно! – согласилась Мирослава, – почему Клара не может поухаживать за своим заболевшим любовником, даже не являясь сиделкой?

– Что вы такое говорите! – возмутился Островой.

– И сколько лет тянется их роман? – спросила Мирослава, не обращая внимания на его возмущение.

– Я вообще не понимаю, о чём вы говорите, – цеплялся мужчина за последнюю возможность выгородить коллегу.

– Всё вы прекрасно понимаете, – сказала Мирослава, – но врёте из ложной мужской солидарности. Полиция опровергнет вашу ложь в два счёта!

– Полиция? – не на шутку испугался мужчина, – но какое дело полиции…

– Вы хотите сказать до шашней вашего друга? – подсказала Мирослава.

– Аркадий никому ничего не сделал плохого!

– И даже своей жене?

– Тонечка ничего не знает!

– Но рано или поздно узнает.

– Вы что, собираетесь всё ей рассказать? – пришёл в ужас Валерий Гордеевич.

– Я – нет, а полиция – не знаю.

Островой вскочил со стула, с грохотом при этом уронив его, и принялся бегать по гостиной, причитая:

– Нет, нет, этого нельзя допустить.

– Валерий Гордеевич, у меня к вам ещё только один вопрос.

– Какой? – он остановился перед ней.

– Вы действительно вызывали Аркадию «Скорую»?

– Да, конечно же! Целых три раза!

– Это легко проверить.

– Вот и проверяйте! – неожиданно закричал мужчина на всю квартиру.

В дверях появилась Даша.

– Даша! Ради бога уйди! – взревел хозяин.

– Нет, Даша, не уходите, – вежливо попросила Мирослава, – лучше проводите меня и закройте за мной дверь.

– Вы что, вот так вот собираетесь уйти? – удивился Островой.

– У меня больше нет к вам вопросов, Валерий Гордеевич. Спасибо вам и до свидания.

Островой ничего ей не ответил и не сдвинулся с места. А Даша проводила Мирославу и, тяжело вздыхая, закрыла за ней дверь.

Волгина прикинула, что улица Леси Украинки совсем недалеко, и самое время заехать к контрабасисту Марату Рашидовичу Наркисову.

Проехав пару кварталов, «Волга» Мирославы нырнула в арку и остановилась во дворе, состоящем из трёх домов.

Взглянув на номера, Мирослава поняла, что ей нужно в средний подъезд серого монолитного дома с одинаково застеклёнными балконами.

Дверь ей открыл сам Марат Рашидович. Он не только уже был на ногах, но и пил кофе.

Так, не расставаясь с чашкой, он и предстал перед ней.

– Вам кого? – удивлённо спросил брюнет с жгуче-чёрными глазами.

– Если вы Марат Рашидович Наркисов, то вас, – ответила Мирослава, отрывая восхищённый взгляд от причудливого восточного орнамента на его халате.

– Нравится? – спросил он с улыбкой.

– Очень! – призналась детектив.

– Да, я Марат Наркисов. А вы, надеюсь, моя поклонница, – продолжал он ей улыбаться.

– Вполне, может быть, стану ею, – обнадёжила его Мирослава, – если услышу игру вашего квартета…

– А вы что, ни разу нас не слышали? – протянул он разочарованно.

– Увы, увы, – улыбнулась она.

– Тогда зачем пришли?

– Я детектив, меня наняла Инесса Бессонова, дочь вашего коллеги.

– Да, Аркадий что-то говорил об этом, заходите.

– И как он отнёсся к затее дочери? – вскользь поинтересовалась Мирослава.

– По-моему, без особого одобрения. И я согласен с Аркадием. Для этого есть полиция. А частные детективы хороши в западных фильмах. Кстати, – он остановился и обернулся к Мирославе, – вы знаете, что вы нисколько не похожи ни на Шерлока Холмса, ни на Пуаро.

«Слава тебе господи», – подумала Мирослава, а вслух сказала:

– Может быть, за мисс Марпл сойду.

– Нет, – покачал он головой, – для неё вы слишком молоды.

– Говорят, что этот недостаток быстро проходит, – отозвалась она беззаботно.

– Какой недостаток? – не понял он.

– Я имела в виду молодость.

– А… Хотите кофе?

– Хочу, – сказала Мирослава, хотя кофе не любила.

– Тогда пойдёмте на кухню, – пригласил её хозяин.

Кухня Наркисова была выполнена в белом цвете, укомплектована новейшей современной техникой и сверкала чистотой.

– Садитесь, – пригласил он Мирославу, указывая на итальянские стулья, расставленные вокруг круглого стола.

– Как у вас мило, – обронила она.

– Сам всё это спроектировал, – он обвёл гордым жестом интерьер кухни.

– А жена вам не помогала? – улыбнулась Мирослава.

– Так я закоренелый холостяк, – он озорно подмигнул ей своим тёмным глазом. А потом добавил: – Я смотрю, у вас тоже нет на руке кольца.

– Дома оставила, – отозвалась Мирослава.

– Обычно женщины любят подчёркивать свой статус, – заметил Марат.

– Возможно, – улыбнулась Мирослава, – но детективам украшения мешают.

– Вот как? – удивился Наркисов.

– Конечно. Ведь приходится бегать, драться, стрелять.

– Что вы говорите? – удивился Марат Рашидович.

– Работа такая, – очень натурально вздохнула Мирослава и отпила глоток кофе из поставленной перед нею Маратом чашки.

Кофе Саркисов варить умел, это было ясно даже не любившей его Мирославе.

– А о чём вы хотели со мной поговорить? – напомнил ей Марат Рашидович.

– О ваших последних гастролях в Волчеморске.