и полу-высохшие лужи бурой жижи; матушка земля любит кровь, быстро впитывает в себя, быстрее, чем воду. Трупы солдат зверски растерзаны, повсюду валяются отрубленные человеческие конечности, нет ни одного мертвеца, у которого имелась бы голова на плечах, все бойцы обезглавлены.

Но наши враги — молодцы, на каждого павшего солдата приходится примерно по пять-шесть сверчков. У тварей похоже нет огнестрела, но их ржавая железная броня покруче кевлара, а ещё эти чудовищные полуметровые сабли, торчащие из задниц на гибких тросах. Но всё же интересно, как они сожгли все броневики? Двигаемся к единственному строению — небольшому одноэтажному зданию посередине территории. Это всего лишь «оголовок»; база насчитывает пять подземных уровней, и уходит под землю на многие сотни метров. Автоматическая дверь, подобная воротам огромного гаража, поднята лишь наполовину; вход завален трупами, тонущими в лужах крови.

Внутри темнота и полная тишина. Вперёд, девчонки. Одно радует: Трабл молчит.

Узкие коридоры, по стенам и потолку тянутся какие-то шланги, провода, кабель и стальные трубы. По бетонным плитам течёт вода, сочащаяся непонятно откуда, вокруг серый сумрак, скрывающий чёрные провалы ответвлений коридора и странный туман, окутывающий наши армейские ботинки.

Ищем аварийный спуск на нижние уровни: лифты застряли в шахтах стальными коробками, явно наполненные кровавыми сюрпризами. Валя впереди, на плече автомат, в руке схема, в зубах — фонарь. Майор невозмутим — ни разу не замешкался ни на одном перепутье. Лёгкий тормоз на пару секунд, взгляд на карту, и поворот в нужном направлении.

Упёрлись в стену; перпендикулярно нашему коридору — точно такой же; проём тоннеля справа и слева тонет в непроглядной мгле, надёжно хранящей военную тайну. А перед нами: маленькая неприметная дверь — та самая аварийная лестница. Валя хватается за массивную круглую ручку и с великим трудом крутит её против часовой стрелки, ибо допотопный механизм проржавел насквозь.

Один оборот, два, три.

Кто-то дёргает меня за рукав, я опускаю глаза и вижу бледную мордочку Лещавой: она прикладывает указательные пальцы обеих рук к своим ушам, а затем разводит их, показывая на чёрные тоннели коридоров слева и справа. Многие видят её жест, и, как и я, внимательно прислушиваются. Тишина, лишь вода капает с потолка и шелестит...

Что это шелестит?

Шелест превращается в гудение, а потом доносится стучащий скрежет. Природа этих звуков становится моментально понятной: именно такой звук издаёт множество лап, увенчанных когтями, когда те встречаются с рифлёными стальными пластинами пола.

Команда не нужна: Упырь уже нацелил дуло «Печенега» вправо, туда же смотрит и ствол Джихадовской штурмовой винтовки; Трабл и Исидиси взяли левый коридор; мы со Сковородкой целимся в сумрак коридора, откуда пришли, а Дайпатрон и Валя, пыхтя и матюгаясь, вцепились в круг колесного замка.

Трабл жалобно подвывает, он всегда так делает, перед тем, как начинается массакра, и, к слову сказать, в нашей группе это и есть команда «Огонь».

Дверь аварийной лестницы распахивается с оглушительным скрипом; Дайпатрон в изнеможении повисает на круглой ручке, а Валя направляет луч фонаря в дверной проём.

Те, кто появляются оттуда, передвигаются так быстро, что кажутся размытыми тенями: луч фонарика едва только высветил какое-то движение на открывшейся лестнице, а тело майора, рассечённое наискосок от правого плеча до поясницы, уже оседает на пол кровавыми кусками, а твари, быстрые, как хорьки, мельтешат среди нас, продолжая убивать.

Я успеваю упасть на спину, прежде чем лезвие снесёт мне голову, задираю ствол и стреляю в воздух над собой. Что-то тяжёлое падает сверху и грудь пронзает острая боль. Я скидываю с себя тварь и откатившись в сторону, несколько раз нажимаю курок, целя в насекомое, что дёргается в судорогах сбоку. Уши закладывает от грохота выстрелов, что наполнил собой коридоры.

Смотрю вправо: Лещавая сидит на полу, зажимая обеими руками низ живота, там, где кончается кевларовый бронежилет, и руки у неё чёрные от крови.

Я на четвереньках передвигаюсь к ней, зажав в зубах ремень калаша, и пытаясь на ходу достать из кармана шприц и бинты.

Упырь стоит, широко расставив ноги: «Печенег», удерживаемый им на весу, поливает коридор свинцовым ливнем.

Рядом, раскинув в стороны руки и ноги, словно распятый на колесе, лежит Джихад. Из-под его тела виден ржавый доспех, длинные шипы пробили насквозь тело Аслана и рыжий чечен похож на тигра, угодившего в яму, утыканную острыми кольями.

Трабл и Исидиси живы — палят в надвигающийся на нас рой.

На лестнице аварийного спуска истошно орёт Дайпатрон, похоже он там дерётся врукопашную.

Хватаю Лещавую за шиворот и, словно тряпичную куклу, волоку её к аварийной лестнице:

— Все на лестницу, быстро, — ору так, что рвётся кожа в горле.

Достигнув распростёртого Джихада, бросаю Лещавую на пол, словно куль с мукой, и, схватив бойца за раскинутые руки, резко дёргаю на себя, снимая с острых шипов. Из пробитой груди чечена мне в лицо бьют фонтанчики крови.

Подхватываю девчонку, втаскиваю обоих в дверной проём и вовремя — Дайпатрон, стоя на ступенях, отбивается калашом от хвоста бронированного гада, что передвигается по перилам, держась за железяку всеми четырьмя конечностями. Гадина без шлема: моя пуля входит точно ей в голову, и продолжает крутиться внутри, превращая мозг чудовища в кровавый фарш.

В дверях появляется Трабл и падает на пол, зацепившись обо что-то ногой; сверху на него валится Исидиси, а Упырь, размахивая дымящимся пулемётом, пятится задом, словно рак, по их телам, теснимый парой насекомых.

Остальные гады толпятся у двери, толкаясь и мешая друг другу.

Трабл вскакивает на ноги и, обхватив хвост первого захватчика руками и ногами, ровно как мартышка лиану, удерживает лезвие чудища, в то время, как Исидиси, пронзительно вереща, хуярит тварь пристёгнутым к автомату штык-ножом, пытаясь попасть в узкие сочленения доспеха.

Второй сверчок разворачивается на месте, будто дрифтующий автомобиль; его хвост летит прямо мне в лицо, но не долетает всего каких-то полметра: разлетается кровавыми ошмётками.

Подоспевший Дайпатрон ломает ему прикладом одну из ног, тварь оборачивается к нему и я в упор расстреливаю бронированную спину.

На этот раз ржавое железо не спасает, монстр падает, как подкошенный.

Совсем рядом раздаётся взрыв, всех накрывает волна горячего воздуха, опрокидывая на пол, но, даже оглохший и ослепший я чувствую осколки, пронзающие воздух вокруг меня.

Ещё один взрыв.

И ещё один.

Опять стою на четвереньках, кашляя и пытаясь вдохнуть, но нихера не выходит.

Стало как-то тихо: ничего не слышу, наверное контузило слегка. Моей винтовки нигде нет.

Кто-то стонет рядом; значит не оглох.

Дверь как-то удалось закрыть, отрезав рой. В неё