– Но… Но я вообще ничего не понимаю!

– По-видимому, кто-то манипулировал записями, – предположила Люси. – И вами тоже.

– Манипулировал мной? Нет, невозможно! Совершенно невозможно! Я бы это осознала. Я вношу туда только то, в чем совершенно уверена! Если мне велят записать то, что я не могу проверить, я этого не делаю!

– Как, например, когда ваш брат или Ванденбюш уверяют вас, что ваша мать вам звонила, а вы забыли?

Манон нахмурилась:

– Это другое дело. Прежде всего, им я доверяю. И зачем им лгать мне по такому простому и безобидному поводу?

– Хорошо, – ответила Люси. – А если бы вас заставляли вносить какие-то записи?

– Тогда этот человек должен был бы точно знать, как именно я фиксирую данные, в каком месте. Насильно? Я бы записывала такую информацию в особую папку… А если вы думаете, что это мог сделать кто-то вместо меня… Нет. Мой «N-Tech» автоматически запирается, как только я перестаю им пользоваться! Никто не знает моего пароля, я регулярно его меняю!

– Заглядывая в сейф, ведь так?

– Откуда вы…

– Мне рассказал ваш брат.

– Моя система защиты надежна на сто процентов, понимаете? Я крайне осторожна! Это точно!

– Манон… Вы страдаете амнезией, вы ни в чем не можете быть уверены…

– Да как вы смеете? – ответила она оскорбленно и тут же с криком набросилась на Тюрена: – А тебе что здесь надо, в моем доме?

Даже не удосужившись ответить, Тюрен вышел из ванной, знаком пригласив Люси следовать за ним.

– Я на секундочку, Манон. Мы тут, рядом. И на сей раз не делайте глупостей… – сказала Люси Энебель, прежде чем присоединиться к нему в спальне.

– Вы думаете так же, как я? – спросил он.

– Брат?

Он кивнул:

– Все ведет к нему… Он легко может завладеть «N-Tech» и добавить туда или убрать все, что захочет. Не знаю… Пока сестра отвлеклась. Или, как вы уже намекнули, она настолько ему доверяет, что принимает все его слова за чистую монету. – Тюрен скрестил руки на груди и добавил: – Автор послания на стене охотничьей хижины осведомлен о прошлом Манон, знает ее детские привычки… К тому же из показаний Фредерика Муане неясно, где он находился между полуднем и четырнадцатью часами, в тот самый момент, когда была убита старуха… Время обеда, согласен. Но он слишком долго отсутствовал.

Люси неуверенно согласилась.

– И все же это как-то чересчур… В чем мы его, по сути, подозреваем? В убийстве Дюбрей? В том, что он и Профессор – одно лицо? Это совершенно невозможно.

– Не в том, что он убил Дюбрей, не в том, что он – Профессор, а в том, что он тем или иным образом замешан в этом дерьме. Манон была похищена прямо из дома… Не сопротивлялась… Потом ее освободили всего несколько часов спустя… Ею манипулировали… Возможно, «заставив» ее посещать курсы стрельбы, самообороны, а потом все удалили из ее органайзера.

На сей раз они говорили на одном языке. Люси продолжила мысль Тюрена:

– Может быть, Фредерик предвидел, что, едва начнется рекламная кампания «N-Tech» и «MemoryNode» и Манон появится в средствах массовой информации, Профессор, возможно, снова отреагирует. И поэтому он обеспечил ее оружием – чтобы она могла защищаться…

Люси умолкла, а потом возразила сама себе:

– По правде говоря, это мог бы быть и Ванденбюш, и любой другой. На самом деле – все, с кем она встречалась с тех пор, как использует этот прибор. Пациенты «MemoryNode», торговые представители «N-Tech»… Да хотя бы вы сами… Достаточно только завоевать ее доверие…

Парижский лейтенант не обратил внимания на последнюю колкость. Ссутулившись, он присел на стол в гостиной.

– Опять начинается эта чертова тягомотина… Всего один день расследования, и вот мы уже снова буксуем, как четыре года назад… Манон – центральная точка нашего дела, и всегда ею была. Именно по этой причине ее пытаются убить.

– И защитить.

– И защитить…

Позади них послышался какой-то шум. В дверях стояла Манон. Ее била сильная дрожь. Она приподняла махровое полотенце.

Новая рана, кровавые буквы.

Девушка кончиком пальца указала на знаки, вырезанные на ее коже рядом со старым шрамом.

Снова написаны зеркально. Буквы БЕРНУЛЛИ.

«Найти могилу Бернулли».

– Когда? Скажите, когда я это написала? – воскликнула Манон. – Ну скажите!

– Пока я преследовала того, кто на вас напал, – ответила озадаченная Люси. – Когда… Когда я вошла в квартиру, вы держались руками за гор…

Она внезапно умолкла: ее пронзило воспоминание. По словам Фредерика, Манон написала «Найти могилу…» во время приступа в ванной, когда она сама душила себя… В точности как сегодня. Приманкой, о которой говорил Ванденбюш, жестом или словом, способными воздействовать на память тела, был этот акт удушения.

Несколько часов назад, когда Люси говорила с Фредериком, она попала в цель. Снова став жертвой аналогичного нападения, Манон только что заново пережила день грабежа. Обстановка, запахи, звуки, запечатленные где-то в глубинах ее долгосрочной памяти… Тогда, три года назад, душитель, должно быть, прошептал ей послание на ухо, быть может, лишая Манон воздуха, сдавливая ей горло, он дал ей ключ к загадке.

– Что-то не так? – спросил Тюрен.

– Нет-нет, все в порядке, простите, – ответила Люси и обратилась к Манон: – Вы стискивали руками шею и шептали это имя, Бернулли…

Манон промокала ватой алые полоски на коже и вдруг взволнованно произнесла:

– Ответ таится в Базеле, в Швейцарии.

– В Швейцарии?

– На могильной плите Бернулли!

Тюрен и Люси переглянулись:

– Кто такой Бернулли?

Манон направилась к шкафу, чтобы взять одежду.

– Бернулли! Бернулли! Так вот оно что!

– Но кто это?

– Бернулли – знаменитейший математик семнадцатого века, современник Лейбница, Бойля и Хука. Он интересовался дифференциальным исчислением, теорией вероятности, без…

– Да плевать нам! – перебил ее Тюрен. – Давай к делу! При чем тут Бернулли?

Ответ прозвучал неожиданно:

– Он половину жизни потратил на то, чтобы проникнуть в тайну, вокруг которой крутится это дело. В тайну спиралей!

Манон указала на наутилуса, вытатуированного у нее на плече, и добавила:

– Черт побери. Она здесь, на моем теле, и уже давно. И это главное доказательство.

– Да поймите же, капитан, я должна была поехать туда вместе с ней!

В глубине тупика Кашмарек курил, стоя возле машины «скорой помощи». Засунув сжатые в кулаки руки глубоко в карманы куртки, Люси в бешенстве пнула камень носком ботинка.