– Ты слышала, что сказал наш доктор? – проворчал Кашмарек. – У тебя наверняка воспаление сухожилия!

– Нет-нет, я буду растягиваться, я уверена, что…

– Послушай, Энебель! Тюрен и Муане прежде уже работали вместе, он знает свое дело, и к тому же право принимать такого рода решения не за тобой, а за ним. Так что тебе придется заняться другим… Напоминаю, что ты еще должна написать рапорт о том, что произошло.

В знак несогласия Люси возвела руки к небу:

– Но Манон почти отказывалась ехать с ним! Вы знаете, что записано в ее органайзере? «Никогда больше не работать с этим извращенцем!» Этим извращенцем!

Кашмарек посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не слышит:

– Я запрещаю тебе наговаривать на коллегу, ясно? Муане уехала по собственной воле, ее никто не принуждал!

Но Люси не хотела отступать и продолжала настаивать:

– Ванденбюш отчетливо дал понять, что для Манон опасно покидать привычную обстановку! Она может выдать неожиданные реакции! – Люси приложила палец к зашитой брови. – Помните, как она вмазала мне палкой у Дюбрей? Как она отреагирует, если окажется вдали от дома, рядом с человеком, которого ненавидит? Можете представить себе, какая это будет травма?

– Не вижу никакой особенной травмы, потому что она через минуту все забывает.

– Вы не…

Кашмарек застонал, прикрыв глаза. Лейтенант Энебель начинала всерьез раздражать его. Он не дал ей закончить:

– Хоть она и страдает потерей памяти, это не снимает с нее ответственности, а их сердечные дела меня не интересуют, понятно? Тюрен – мужик что надо. Он шесть лет проработал в полиции нравов и уже восемь лет распутывает в уголовке серьезные дела. Он пришел с улицы и постоянно живет на участке… С ним, вдали отсюда, она в безопасности. И хватит об этом, о’кей?

Люси цинично хмыкнула:

– Шесть лет бок о бок с проститутками. Когда я вижу, как он смотрит на женщин, мне все ясно. Этот парень непрост, уж вы мне поверьте. Что он, по-вашему, здесь делал так поздно?

– А ты?

– Мне было необходимо поговорить с Манон. А вот он…

Капитан молчал, глядя, как двоих полицейских укладывают на носилки. И наконец сказал:

– Часов через шесть или семь они приедут в Базель. В любом случае ты ничего не потеряла, подобными трюками наши дела не решаются… Старый шрам, которому уже много лет… Не понимаю, что можно найти на могиле где-то в Швейцарии…

– Может быть…

– Хватит, перейдем к фактам! Расскажи-ка мне про душителя!

Задетая отношением начальника, Люси пожала плечами:

– Что тут скажешь? Я преследовала тень.

– А?

– Он бежал быстро, с совершенно прямой спиной, что свидетельствует о его молодости. Лет тридцать, максимум сорок. Мне кажется, на нем были джинсы и длинный плащ… Рюкзак и шапка. Роста и телосложения среднего… Вроде Тюрена. Подковки на его обуви вроде тех, что бывают на сапогах, цокали по мостовой. И… все… Надо будет поискать свидетелей. – Она сделала паузу, а потом продолжила: – В любом случае очевидно одно: отныне Манон больше не используют как объект ритуала или участницу инсценировки, как это было в ситуации с охотничьим домиком. Теперь ее пытаются убить.

– И кто же?

Проблесковые маячки окрасили стены тупика голубыми отсветами. «Скорая» тронулась с места и быстро исчезла в улочках Старого Лилля.

– Не знаю, но уверена, что это не Профессор. И тут Тюрен со мной согласен. Мы говорили об этом до прибытия подкрепления.

– Уточни, пожалуйста…

– Нападающий усыпил наших коллег пистолетом для подкожных впрыскиваний, он мог так же поступить с Манон, чтобы затем подготовить свой ритуал, стимулировать свои фантазии. Но что он делает? Он входит и пытается ее задушить, по-настоящему. Он пришел, как и в прошлый раз, чтобы по-быстрому прикончить ее.

– Как в прошлый раз? Ты видишь связь с тем ограблением?

– Мне это представляется серьезной гипотезой. Как бы то ни было, если речь шла о Профессоре, почему он не убил ее в охотничьей хижине? Наш ненормальный математик не стал бы так подставляться здесь, в тупике, с двумя полицейскими на посту. Слишком рискованно для столь скрупулезного, столь расчетливого персонажа.

Кашмарек поправил воротник своей форменной темно-синей куртки с надписью «Национальная полиция».

– Выходит, мы имеем дело с двумя разными людьми?

– Это очевидно. С одной стороны, Профессор – изверг и извращенец, подвергающий свои жертвы чудовищным мукам в соответствии со строжайшим, неделями вперед просчитанным ритуалом. Это похититель Манон, убийца Дюбрей. С другой – кто-то, кто боится того, что она может обнаружить. Возможно, это он уже однажды нападал на нее в Кане по той же причине. Он считал себя в безопасности, потому что Манон потеряла память, а это, как он думал, все равно что умерла.

– Ты хочешь сказать, что человек в сапогах с подковками встрепенулся, потому что вернулся Профессор? Потому что дело снова привлекло внимание? И Манон оказалась в центре этой неразберихи?

– Вот именно, вы нашли правильное слово. «Встрепенулся». Представьте, он преспокойно смотрит телевизор или читает газету у себя дома. И вдруг натыкается на сообщение о Профессоре, убийстве Дюбрей и похищении Манон… Да еще и лицо Манон на плакатах, расклеенных по всей Франции… Он начинает сомневаться, ему становится безумно страшно. А вдруг к Манон вернулись ее способности? А что, если теперь она сможет вспомнить ту самую деталь, которая грозит ему опасностью? Или помочь полиции, как тогда? Попросту говоря, он начинает бояться, что кто-нибудь сунет нос в то старое дело и наконец обнаружит то, что от нас в свое время ускользнуло.

– Но какая тут связь с Профессором?

– А вот в этом-то и заключается главное неизвестное. Возможно, этот человек и есть та самая деталь, которую так и не удалось обнаружить Тюрену и его группе.

Люси ужасно хотелось помассировать голень. Мышца нестерпимо горела. Однако она старалась не подавать виду, что ей больно. Любой ценой необходимо остаться тут.

– То, что происходит вокруг Манон, ее памяти, по-настоящему странно. Несколько месяцев она интенсивно посещает занятия по стрельбе и самообороне. Сегодня вечером это спасло ее от смерти. Но в ее органайзере нет ничего, касающегося этих ее занятий. Пусто!

– Стерто?

– Похоже. Зато мы обнаружили сообщение, касающееся «беретты». Оно было запрограммировано два месяца назад и пришло сегодня в полдень. Оно содержало указание: найти на шкафу в спальне оружие и держать его при себе.

– Что еще за бардак?

– Кто-то положил туда ствол, заставил ее посещать уроки стрельбы и запрограммировал это сообщение, разумеется, чтобы защитить Манон. Я убеждена, что ее «N-Tech» был взломан.