Поговаривали, что он один мог противостоять целой когорте хладунов.

– Но ты уверен, что нападение совершится? – спросил у докладчика деарх Феодул, управляющий южным округом Роси, вальяжный, брюхастый, с обманчиво расслабленным лицом, украшенным редкой бородкой; впрочем, по отзывам хозяйственников земель юга, управленцем он был хорошим.

– Уверен, – усмехнулся воевода. – Наши разведчики в таких делах не ошибаются, я им доверяю полностью.

– Район высадки известен?

– Пока нет, но скоро мы это узнаем.

– Успеть бы подготовиться.

Гонта перевёл взгляд на главу департамента гужевого хозяйства, смуглолицего, непоседливого, с живыми чёрными глазами.

– Варсобий, потребуется два-три табуна подседельных клюваров.

– Да хоть четыре, – подхватился с места черноглазый амтарх. – Один гурт в триста голов стреножен под Свейском, второй, в двести голов, под Бореаной.

– Отвага, что сделано у перехода за Грань?

Поднялся сотник хлумского гарнизона.

– Строится стена вокруг камня. Когда закончим – комар не пролетит!

– Отправь к охране отделение с глушарами.

– Слушаюсь.

– Воевода, а что с нашим флотом? – спросил Феодул.

Ответил такой же мощный телом, как Гонта, морнач хлуманской заставы по имени Аполлинарий:

– Паны минарха (он имел в виду главкома флота Роси) обещали начать строительство боевых тримаранов.

– Начали, строят на Лагдынской верфи. Но пока спущены на воду всего три верхоболотных корабля.

– А нужны и лопотопы.

– Конструируются и болотоплавы, хотя не такие, какие делают выродки. Всё-таки приходится учитывать наш образ жизни и цели плавания. Выродки к тому же снабжают свои лодки торпедами, а на большие посудины ставят боксы с хладунами.

– А у нас только звукобои.

– Торпед на наших лопотопах не будет однозначно, да и хладунов тоже. Конструкторы обещают поставить звукобои с дальностью стрельбы до двух вёрст. Плюс пневматику для запуска ктырей и пусковые установки управляемых ядоплюев.

По комнате прошло движение. Собравшиеся оживились, обмениваясь мнениями. Речь шла о болотных моллюсках, из которых формировались агрессивные коллективные существа – ядокусы. В истории Роси ещё не было прецедентов использования их для каких-то целей, кроме разве что добычи яда для лечения больных, и заявление Гонты о применении ядоплюев в качестве подводных беспилотников (вспомнился термин россиян) всех впечатлило.

– Но укус ядоплюя смертелен, – проворчал Феодул. – Не покусают ли они сборщиков?

– Если наши хлопцы научились управлять ими, то можно не опасаться последствий, – сказал Гонта. – Наверняка предусмотрена защита.

– Печально, – сказал вдруг Аполлинарий с сожалением, озадачив слушателей.

Гонта посмотрел на него вопросительно.

– Почему?

– Рось ни с кем не хотела и не хочет воевать, идёт своим путём, а дошло до того, что мы начинаем делать оружие по выродским технологиям.

– Чтобы обороняться, – буркнул Отвага.

– Понимаю, и всё же…

– Что известно о Могуте? – перевёл разговор на другую тему Феодул.

– Отряд в порту Немки, – ответил Гонта, стараясь не выдавать своих горестных чувств; о судьбе дочери он по-прежнему не знал ничего. – Послали двух вранов, но они ещё не вернулись. У кого остались вопросы по существу? Что непонятно?

Присутствующие начали переглядываться в полной тишине.

Зоана встала и вышла первой. Поднялись и остальные.

– Всё ясно, – пробасил Аполлинарий.

– За дело!

К Гонте подошёл Отвага, успевший полностью излечиться и снять повязки. На лице молодого сотника читалось смущение.

– Воевода, разреши мне с хлопцами присоединиться к отряду Икара?

Собравшийся последовать за матерью Зоаной Гонта приостановился.

– С чего это тебе понадобилось? Тебе и здесь забот хватает. Кто границу Хлумани прикроет?

– Я хорошо владею глушаром…

– И без тебя глушабоев достаточно.

– Дозволь, воевода! Мне там место, на фронте. Строители и без меня возведут стену вокруг камня. А гарнизоном командует Стропил, он справится и без меня и моей сотни.

– Ещё фронта никакого нет.

– Дозволь!

Гонта ощупал смущённо-умоляющее лицо росича, качнул головой, однако после паузы сказал:

– Оставь со строителями стены кого-нибудь из своих бойцов и отправляйся к Икару, но будешь действовать под моим командованием.

– Служу Роси, бацка! – склонился перед воеводой Отвага.

Глава 29

Конунг пребывал в бешенстве!

Мало того что наглые росичи выбили ему глаз, так они ещё и сбежали, наделав шуму в порту, потопив два эсминца, повредив хладоносец и освободив заложницу, что уж вовсе было недопустимо. Владыка Юдема рассчитывал использовать дочь воеводы Роси в качестве сакральной жертвы, изрядно поиздевавшись над ней для устрашения непокорной Роси, но не вышло. И конунг к вечеру того же дня отдал приказ флоту – идти на Рось!

Произошло это в здании ратуши Немки, так как борт флагманского хладоносца был не в состоянии вместить всех клевретов, начальников комендатур и военных баз, созванных со всей территории Юдема. Не стал ждать конунг, находившийся в состоянии озверения, и подхода основных морских сил. Его теперь мучила идея мести. Четырёххромосомный супермен жаждал напасть на Рось, найти обидчиков и показательно замучить их прилюдно и в информационном поле: в Еуроде начала входить в моду технология передачи изображений на большие расстояния с помощью электровидения.

Однако в ратуше неожиданно произошёл инцидент, ещё больше увеличивший злобу конунга.

Маршал Фольц, командующий флотилией, отказался идти в поход на Рось. Причину при этом он обосновал самыми благими намерениями снабдить флагманский корабль получше и собрать армаду кораблей побольше.

Конунга едва не хватил удар, как врачи называли подобные психические кризисы, и он расстрелял маршала прямо перед залом ратуши, полном радужной челяди и чёрно-красных военных, выхватив знаменитый револьган «Люк де Бессон», перешедший к нему от прежнего повелителя Ладана.

По залу приёмов прошелестел говорок, потом наступившую тишину нарушили хлопки в ладоши заместителя минобра, носителя Золотых Крестов адмирала Трасса, и присутствующие подхватили порыв адмирала. Никто из свиты конунга не хотел получить в грудь пару пуль из револь-гана.

Рукоплескания слегка подняли настроение конунга, вынужденного носить повязку на правом глазу. Он ждал операцию по замене глаза, но она затягивалась вследствие отсутствия инструкций по замене органов у таких «многохромосомных» мутантов, как конунг.

– Принимай командование флотом! – приказал он заместителю комфлота трёхзвёздному адмиралу Бербоку. – Если к вечеру мы не выйдем в Топь, я буду крайне удивлён.

– Вы… сэр… пойдёте… с нами?! – мгновенно вспотел ошеломлённый назначением адмирал.

– Не задавай лишних вопросов! Все по местам! Ждать не стану!

– Но основные силы флота ещё не подошли…

– Ещё слово – убью!

Началась суета, продолжавшаяся весь день.

Был вызван хладоносец «Великий Брюссиль», стоявший на рейде соседнего порта. По классу он не уступал «Браме Господней» и заменил корабль, повреждённый в порту Немки атакой диверсантов Роси. К нему присоединились четыре эсминца-катамарана, суда – носители беспилотных аппаратов-разведчиков и боевых стрекоз, созданных по образу и подобию атлантских ктырей. Новые боевые стрекозы представляли собой мини-бомбы весом до фунта, превосходя по массе взрывчатых веществ древние образцы в десять раз.

Всего в порту Немки собрался немалый ударный кулак, насчитывающий около восьмидесяти судов разного класса. Конунг взошёл на борт «Великого Брюссиля», произнёс речь перед строем хладоносца и забрался на верхний ярус надстройки управления, где ему соорудили королевские апартаменты. Корабль окружали теперь четыре хладоносца, девять эсминцев, пятнадцать фрегатов, десять носителей беспилотников, четырнадцать барж с десантом, пятнадцать лопотопов, каждый из которых нёс на борту от четырёх до шести торпед, и несколько судов сопровождения.

К флотилии можно было присоединить ещё пять хладоносцев и с десяток эсминцев, однако конунг посчитал, что справится с Росью и такой силой. В принципе для атаки хватало и ударной группы, во что он верил, обладая зеркально перевёрнутым сознанием, воспринимая реальность лишь в соответствии со своими представлениями о ней. Тем более что разведка сообщала об отсутствии у Роси оборонного флота и надеялась на помощь резидентов, окопавшихся в рядах чиновничьих структур непокорного государства. Для отвлечения внимания пограничной службы Роси они должны были по сигналу из спецслужб Ладана (Еуронато, Юдемгон и Мацад) устроить диверсию в районе, противоположном месту высадки десанта, и нейтрализовать системы предупреждения.

Десант же решено было сбросить на севере плато Роси, где, по донесениям разведчиков, у росичей не было пограничных застав. От побережья до столицы Роси Бореаны было всего семьдесят миль, и командующий десантом четырёхзвёздный шейх Лейба, принадлежащий к древней касте БУ – Истинных Правителей Мира, рассчитывал дойти до Бореаны на бронемашинах за один день, а на второй – захватить город