Тогда я впервые увидел Кердика. Барды рисуют его демоном со змеиным жалом и раздвоенными копытами, однако в жизни это был невысокий поджарый человек с редкими светлыми волосами, которые он зачесывал назад и завязывал на затылке. Внешность малопримечательная: очень бледная кожа, высокий лоб, чисто выбритый подбородок. Рот – тонкогубый, нос – острый, глаза – бесцветные, словно утренний туман. У Эллы все чувства были написаны на лице; глядя на Кердика, я подумал, что этот человек никогда не показывает своих мыслей. Он выглядел опрятным и педантичным; собственно, если бы не золото на запястьях и на горле, я бы принял его за писца. Вот только глаза его не были глазами безобидного грамотея: они ничего не пропускали и ничего не выдавали.

– Я – Кердик, – негромко проговорил он.

Артур отступил в сторону, чтобы Кунеглас мог представиться, после чего вперед пролез Мэуриг. Кердик скользнул глазами по королю и принцу, счел их недостойными внимания и вновь перевел взгляд на Артура.

– Я привез тебе дар, – объявил саксонский предводитель и протянул руку сопровождавшему его вождю. Тот достал кинжал с золотой рукоятью, который Кердик и протянул Артуру.

– Дар, – перевел я Артуровы слова, – следует вручить королю Кунегласу.

Кердик вложил обнаженный клинок в левую ладонь и сжал пальцы. Не сводя глаз с Артура, он разжал кулак – на лезвии алела кровь.

– Дар – Артуру, – повторил он.

Артур принял подарок с необычной для себя нервозностью – то ли боялся магии, заключенной в окровавленном клинке, то ли не хотел пробуждать в Кердике ложные надежды.

– Скажи королю, – обратился он ко мне, – что у меня нет для него дара.

Кердик холодно улыбнулся, и я подумал, что таким предстает волк отбившемуся от стада ягненку.

– Скажи Артуру, что он подарил мне мир.

– А что, если я изберу войну? – с вызовом спросил Артур. – Здесь и сейчас?

Он указал на холм, к которому подтягивались все новые наши воины – теперь их было не меньше, чем саксов.

– Скажи ему, – потребовал Кердик, – что это не все мои люди. – Он указал на строй щитов позади себя. – И еще скажи, что Ланселот заключил со мной мир от имени Артура.

Я перевел. У Артура дернулась щека, однако он переборол гнев.

– Встретимся через два дня в Лондоне. – Это прозвучало приказом, не предложением. – Там и поговорим о мире.

Он засунул окровавленный кинжал за пояс и, как только я закончил переводить, двинулся прочь, сделав мне знак следовать за собой. Только когда мы отошли туда, где нас не могли слышать ни свои, ни чужие, Артур заметил, что плечо у меня в крови.

– Рана глубокая?

– Заживет, – отвечал я.

Артур остановился, закрыл глаза, набрал в грудь воздуха, затем, открыв глаза, произнес:

– Кердик хочет править всем Ллогром. Если мы это допустим, то получим одного сильного врага вместо двух слабых. – Он в молчании прошел несколько шагов, переступая через тела убитых в недавнем сражении, потом с горечью продолжил: – До войны Элла был силен, Кердик слаб. Разбив Эллу, мы могли бы разделаться с Кердиком. Теперь все наоборот. Элла ослабел, Кердик силен.

– Так сразимся с ним, – предложил я.

Артур поднял на меня усталые карие глаза.

– Скажи честно, без похвальбы – выиграем ли мы это сражение?

Я окинул взглядом воинство Кердика. Саксы были готовы к бою, наши люди – усталы и голодны. Однако Кердик никогда не сталкивался с Артуровой конницей.

– Думаю, да, господин, – честно отвечал я.

– Согласен, – кивнул Артур, – но бой будет тяжелым, и после него нам придется нести на себе не менее сотни раненых. Тем временем саксы соберут все свои гарнизоны. Мы разгромим Кердика, но не доберемся живыми до дома. Мы слишком глубоко в Ллогре. – Он скривился. – И если мы ослабим себя в сражении с Кердиком, думаешь, Элла не подстережет нас по дороге? – Его внезапно затрясло от ярости. – И о чем только думал Ланселот? Мне не нужен Кердик в качестве союзника! Он завоюет пол-Британии, нарушит слово, и у нас будет противник-сакс вдвое страшнее прежнего.

Артур выругался, что с ним случалось редко, и, не снимая боевой рукавицы, потер лицо.

– Ладно, кто бы ни заварил кашу, придется ее расхлебывать. Единственный выход – оставить Элле столько сил, чтобы он по-прежнему был угрозой для Кердика. Разыщи его, Дерфель, вручи ему эту дрянь... – Он бросил мне окровавленный кинжал, добавив со злостью: – Только прежде вытри клинок. Можешь отвезти и медвежью шкуру – Агравейн ее нашел. Отдай ему оба подарка и скажи, чтобы приходил в Лондон. Скажи, что я ручаюсь за его безопасность и что другого способа сохранить хоть какие-нибудь земли не будет. Даю тебе два дня.

Я колебался – не потому, что был не согласен, просто не понимал, зачем Элла нужен в Лондоне.

– Потому, – устало отвечал Артур, – что я не могу оставаться в Лондоне, пока Элла неизвестно где. Хотя его армия разбита, из гарнизонов можно собрать новую, и, пока мы разберемся с Кердиком, Элла разорит пол-Думнонии.

Он со злостью посмотрел на Ланселота и Кердика.

– Я заключу мир, Дерфель. Видят боги, не такого мира я хотел, но уж какой получается. А теперь вперед, мой друг.

Я задержался ровно настолько, чтобы оставить Иссе поручение: сжечь тело Кавана и бросить его меч в озеро – после чего отправился вслед за разгромленной армией.

Артур же не солоно хлебавши двинулся к Лондону.

* * *

Я давно мечтал повидать Лондон, однако реальность превзошла все мои домыслы. Я думал, он будет вроде Глевума, может, побольше, но все равно: высокие дома вокруг центральной площади, узкие улочки за ними и опоясывающий город земляной вал. В Лондоне площадей оказалось шесть, и на каждой – храмы и дворцы с колоннадами. Обычные дома в Глевуме или Дурноварии низкие, крытые соломой; здесь дома поднимались на два-три этажа, у иных сохранились даже черепичные крыши. Некоторые здания рухнули, на другие до сих пор можно было подняться по крутым деревянным лестницам. Наши люди по большей части никогда не видели лестниц внутри дома и весь первый день, как дети, носились с этажа на этаж, чтобы посмотреть из верхних окон. Наконец в одном из домов ветхие ступени проломились под тяжестью воинов, и Артур запретил эту забаву.

Лондонская цитадель была больше Кар Своса – а ведь она представляла собою всего лишь северо-западный бастион городской стены. Здесь стояли десятки казарм, сложенных из красного кирпича, каждая – больше обычных пиршественных палат. Рядом располагались амфитеатр, храм и одна из десяти городских бань. В других городах такое тоже встречалось, но здесь все было куда шире и выше. Заросший травой цирк в Дурноварии всегда изумлял меня своей огромностью, на здешней же арене поместилось бы пять таких. Стены – не земляные, а каменные! – частично обрушились, но по-прежнему впечатляли. Увы, теперь по ним с торжествующим видом расхаживали саксы. Кердик занял город и, судя по волчьим черепам на стенах, не собирался кому-либо его уступать.