– Он судья, лорд-советник. Его везде пропустят, – снова пожал плечами дядя Анжело и улыбнулся. – Хорошо, что ты приехал. Вот бы и твои братья были здесь – вся семья собралась бы…

Для электромобиля советника Даррела все же нашлось место в переполненном гараже. Дядя задумчиво пожевал губу, погладил металлический бок машины, а затем снова позвал помощника.

– Заряди ее, – коротко сказал дядя. – Брось все сейчас и сделай, как говорю. Вдруг судья решит скоро уехать.

– Не, – протянул в ответ помощник. – Он до вечера здесь. Я слышал, как он говорил об этом хозяину.

– Все равно сделай. – Анжело покачал головой. – Кто знает, что ему в голову взбредет.

Помощник кивнул и отошел в сторону.

– Так, теперь пойдем к твоим родителям. Они тут, совсем рядом…

– Риккардо! – воскликнула Диана, мать Риккардо, откладывая шитье и поднимаясь из кресла ему навстречу. – Маттео, Риккардо вернулся!

Из соседней комнаты быстрым шагом вышел отец Риккардо – высокий, смуглый, темноволосый мужчина в белом поварском халате плотного материала, из которого в Городе изготавливали практически все спецовки.

Мать обняла сына.

– Ты вернулся, как хорошо, – прошептала она.

Отец остановился в дверном проеме и не двигался с места, рассматривал своего сына, словно раздумывая – подходить ближе или нет.

– Что случилось на севере? – спросил он, когда объятия закончились.

– Началось восстание… – сказал Анжело, но Маттео его перебил.

– Я спросил Риккардо! – рявкнул он.

– Мятеж пошел в наступление, – промямлил Риккардо.

– Ты же говорил, что участвуешь в нем? – спросил отец.

– Да, я и сейчас участвую, – тихо ответил он, но внезапно выпрямился и твердо посмотрел на отца. – У меня задание.

– На другом конце…

– Маттео, хватит! – Диана подошла к нему и мягко усадила в кресло.

Маттео тут же отвернулся к окну.

– Извини, Риккардо, – неожиданно сказал он. – Я… я рад тебя видеть.

Он посмотрел на сына, после чего вышел из комнаты.

– Он переживает за Франка и Джованни – они оба сейчас в ополчении. – Женщина вернулась в свое кресло.

– Я схожу на кухню, к Маттео, – сказал Анжело и оставил их наедине.

– Как вы здесь? – спросил Риккардо, разглядывая мать.

Она мало изменилась с их последней встречи полгода назад, когда Риккардо приезжал на сорок вторую станцию. В черных тяжелых волосах, пожалуй, добавилось седых волос, появилось несколько новых морщинок. Но двигалась она ловко и быстро, была стройна и все так же спокойна и рассудительна.

– Спокойно здесь уже не будет. Мы и так забрались с отцом в самое далекое и безопасное место от северного Города, – ответила она.

– Отец думает, что я сбежал. – Риккардо покачал головой. – Опять.

– Ты же знаешь, ему хотелось, чтобы ты победил лордов там, на севере. Я уговорила его приехать сюда только тем, что здесь он сможет помочь вам, если ваши люди придут захватывать имение Греев.

– Но как он отпустил Франка и Джованни в ополчение лордов?

– Они поехали туда с той же целью. В ополчении много людей, которые хотят поднять бунт, – ими командуют с севера. В основном ополченцы жили у станций вроде нашей. У тех, которые никогда и не работали.

– Я был там, в ополчении, видел братьев, – сообщил Риккардо и пересказал события последних дней.

– Мы боимся за вас троих. Ты невесть где пропадаешь по полгода. В ополчении есть… были люди лордов, которые сдавали мятежников, и тех казнили за измену. Наверное, хорошо, что в ополчении подняли мятеж. Мы боимся вас потерять, – помолчав, добавила она.

– Но ведь мы живем тем, о чем мечтали. – Риккардо улыбнулся непониманию матери. – Мы же все хотели жить лучше. Я уехал тогда на север, чтобы наладить свою жизнь и вас туда потом перевезти.

В то время как он говорил это, каждое слово казалось ему самому фальшивым. Риккардо хорошо понимал, что два года назад он не знал ни о каком восстании, да и убегал с юга просто ради того, чтобы быть подальше от бедности и нищеты сорок второй станции, где его семья едва-едва сводила концы с концами. Братья и отец тогда работали на станциях шестой декады, получали гроши. Мать бралась чинить одежду соседей, хотя нитки и иголки достать было сложно. Он бежал на север к своей мечте о лучшей жизни.

– А мы с отцом живем только вами. – Мать улыбнулась ему в ответ и покачала головой.

Риккардо, как мог, смягчил новость о Софи, попросту соврав, что ранение легкое. Он знал, что его родители любили девушку – долгие годы они жили все вместе большой семьей.

– Франк и Джованни ушли в ополчение потому, что верили в то, чем ты занимался. – В комнату вернулся отец. – Что у тебя за задание такое?

– Я не могу рассказать, – ответил Риккардо, поднимаясь ему навстречу.

– Хорошо, – кивнул отец. – Я тебе верю. Ты надолго?

– Пока не прикажут вернуться обратно. – Бертани-младший пожал плечами. – Но мне нужно спрятаться здесь. Я больше не полицейский – меня отстранили от службы. Вряд ли до меня другим полицейским есть дело сейчас, но мое задание нарочно так далеко от севера. На всякий случай.

– Можешь пока работать со мной на кухне, – предложил отец.

– А как же гараж дяди Анжело? – спросил Риккардо.

– У отца был перелом руки несколько месяцев назад, – сказала мать.

– Да! Рука больше не сгибается как надо. В гараже я бесполезен. Как и в ополчении! – Отец стукнул кулаком по стене. – Будь она проклята, эта рука и эта кухня!

– Маттео!

Он отмахнулся от жены и снова вышел из комнаты…

Весь оставшийся день Риккардо провел с матерью; они разговаривали обо всем подряд – каждый пытался рассказать все, что успело случиться за месяцы разлуки. Ближе к ночи к ним зашел дядя Анжело и сообщил, что судья задержится в имении Греев на некоторое время. Уже неделю в имение съезжались лорды севера и юга, пробирались под покровом ночи. Через два дня должны были прибыть последние – на большой Совет; но кто приедет конкретно и что будут обсуждать, он, конечно, не знал.

– Кухне приказали готовить большой обед, горничные срочно убирают комнаты, – говорил дядя Анжело, сидя в комнате родителей Риккардо и мрачно разглядывая свои руки. – Мы во дворе возводим временные стоянки, прокладываем кабели для зарядки машин.

– Боишься, что по нам могут все же ударить? – спросил Маттео Бертани.

– Да. Если Риккардо прав и в ополчении подняли бунт, то чем он закончился, мы до сих пор не знаем. Хорошо, если Джованни и Франку удалось разогнать этих поганых людей. В имении пока даже слухи не ходят о тех событиях.