– А есть новости с севера? – спросил Риккардо.

– Крайне мало. Два из шести лагерей почти разбиты – это последнее, что мы знаем. Несколько часов назад прервалась всякая связь с другими станциями выше третьей декады – там выставлен кордон из полицейских. Знаем только, что войско Совета, конечно, теснят на север, но жертв уже слишком много. Если ополчение лордов в итоге уцелело, оно может сорваться и пойти на север, на помощь полиции.

– Приезжал связной? – спросил отец.

– Да. К лорду Даррелу. Остановился потом у нас в гараже. Франческо Кошта – он привез пачку бумаг судье и тут же уехал…

– Для меня вестей не было? Про Софи? – спросил Риккардо спустя несколько минут тягостного молчания.

– Нет. – Анжело покачал головой. – От людей Артура никого не было. Все с ней будет хорошо, не переживай. С ней лучшие доктора Города.

– Откуда ты знаешь? – грубо спросил Маттео.

– Если ранение легкое, то ее быстро залатают, – уклончиво ответил дядя.

Риккардо поежился. Ему было по-настоящему страшно – даже та пробежка под полицейскими пулями не ужасала так, как эта неизвестность.

Ночь незаметно стала переходить в утро. Лорды продолжали приезжать – в основном из ближайших южных имений; их встречали и тут же размещали в доме. Уснуть Риккардо не довелось – он бегал по дому, помогал родителям и дяде.

– Вы не посмеете!

Этот крик Риккардо услышал из-за двери зала, смежного с комнатой, которую он готовил для очередного прибывшего гостя. Это был голос лорда Грея.

– Джереми, другого выхода нет. Мы уже начали заражение, но все идет слишком медленно. Едва они соберутся у Храма, все в одном месте, мы усилим распространение вируса. – Это был судья Даррел.

Послышались шаги – лорды-советники вышли из зала и, пройдя мимо комнаты, в которой был Риккардо, направились в сторону западного крыла.

– Вы хотите сдать Город без боя!

– Тише, Джереми! – прошипел едва слышно судья.

Риккардо выскользнул из комнаты и пошел следом за ними – оба правителя шли быстро, переругиваясь вполголоса.

Нельзя сказать, что бывший полицейский оказался здесь случайно – еще ночью он решил следить за судьей, но получалось это из рук вон плохо. Лорд-советник старался не выходить без особой нужды из своей комнаты. В ней же он и ел, и работал, практически не спал. Но стоило Риккардо узнать, что судья Даррел выбрался наружу, как он тут же бросал все дела и принимался за новые, как можно ближе к лорду-советнику. За поясом Риккардо, скрытый длинной и широкой рубашкой, притаился кухонный нож, который он до дрожи боялся пустить в дело.

Выдуманное им на ходу задание, родившееся здесь, в имении лорда Грея, наконец окончательно превратилось в нечто слишком отвратительное, но, увы, единственное, что могло оправдать Риккардо хотя бы в собственных глазах. Убить судью Даррела, отомстить за Софи казалось ему единственно верным решением. И невероятно простым, учитывая, что старик не ожидал этого удара.

Ему не удалось проявить себя в ополчении, но здесь он точно доведет задуманное до конца. И дело это послужит всему восстанию. Артур не посмеет его больше никуда отправить. Он станет героем.

– …Сосредоточим всех полицейских в одном месте, соберем нормальную армию и ударим по ним. Восстание будет ослаблено очередной эпидемией.

Лорды-советники продолжали разговор в комнате на третьем этаже западного крыла, которое даже и не начинали готовить к заселению лордов. Риккардо пришлось пробраться на общий балкон через соседнюю комнату и затаиться под окнами.

– Я согласен с Богушевским, – добавил судья, на что мэр Города только фыркнул в усы.

– Еще бы. Но подумай! Что будет, если у нас ничего не получится? Если мы не сможем отстоять север?! Вы же хотите отвести абсолютно всю полицию по нижним тоннелям с севера на юг! Мы можем потерять Город!

– Мы можем потерять северные дома, не более того. Даже Храм не представляет такого интереса, Джереми, как все станции юга, – возразил судья. – Полицейский кордон у третьей декады пока не пропускает гонцов от восстания сюда, к нам, а кордон у седьмой декады – на север, поэтому слухи не распространяются. Вспыхнувший в ополчении бунт мы хотя и подавили, но он стоил нам трети наших людей. Включая предателей, которых пришлось или казнить, или запереть в подвалах производственной станции. Ополчение провалилось, Джереми. Более того, там был этот идиот Васильев. Нужно усилить охрану, пока он сюда не пробрался. Словом, едва сюда прибудет полиция севера, мы объединим усилия, зачистим юг и пойдем возвращать свое. Но единым фронтом.

– Сотни убитых…

– Да, – ответил судья. – Вот список, посмотри.

– Быстро твои люди работают. Ах, чтоб тебя.

– Знакомые?

– Да, как минимум четверо моих людей. Вот еще семеро. О, еще трое. Вот эти… Али, Маршал, братья Франк и Джованни – их родственники на меня работают сейчас. Что я им скажу?

– Сожалею.

– Ты не умеешь.

Следующие минут десять, а может быть, и полчаса, лорды-советники спорили о плане действий, о собрании лордов, о том, кого нужно и не следует приглашать. Риккардо не слышал всего этого. Глубоко потрясенный, он сидел на полу балкона и таращился в светлеющее небо.

Прошедшие дни принесли с собой потрясения, с которыми справиться Риккардо казалось невозможным. Сначала Софи оказалась жертвой случайной пули, и неизвестно – выживет ли вообще. Теперь – оба брата. Восстание, которого так жаждал Риккардо Бертани, постепенно пожирало его семью. Одного за другим.

В какой-то момент дверь в комнате захлопнулась, и все стихло.

Риккардо медленно вернулся в комнату и достал нож. Несомненно, в том, что случилось с его братьями и сестрой, виноваты лорды-советники. Они оба. Лорд Грей собрал ополчение, а судья был виновен в том, что погибли люди.

Риккардо рассматривал клинок. Даже будучи полицейским, ему не доводилось убивать. И пускай его схватят за убийство лордов-советников, но сделать он это должен хотя бы для того, чтобы отомстить. Бедные родители…

Родители.

«Мы с отцом живем только вами», – прозвучал в голове Риккардо голос матери.

Что с ними будет, если его схватят? Но он не может не отомстить! Это то, что он должен сделать ради всех: и родителей, и восстания, и самого себя.

«Франк и Джованни ушли в ополчение, потому что верили в то, чем ты занимался», – говорил отец.

А во что верил сам Риккардо? Точнее – в кого?

В себя. Несомненно. Нож выпал из руки Риккардо.

Лежавшая в дорожной пыли сестра, лица братьев, строгий взгляд отца, черные с проседью волосы матери – все это разом вспыхнуло в его памяти.

Это проклятое восстание убило большую часть семьи Риккардо – парень ненавидел Артура Васильева и все его чертовы планы за это. Бертани больше не хотел быть частью мятежа. Хватит.