Время, данное Учителю на общение со мной — таяло. И вот настал день прощания. Конечно мы не расставались, а лишь удалялись друг от друга. Теперь Учитель не был для меня Учителем. Он стал мне другом, почти отцом…

В тот день я как обычно был на занятиях в Синоде. Но мои мысли безотчётно неслись к родным, к тем, кто жил на Земле. Я ощущал, как бы их присутствие рядом со мной. И мне уже не надо было ни чьих объяснений, я мог сам себе объяснить это состояние. Они вспоминали меня, много обо мне говорили, а я чувствовал, воспринимал, улавливал их мысли и разговоры обо мне. Я подумал, что хорошо вот так обходиться без чьей либо помощи, но мне стало и немного грустно от того, что это означало и разлуку с тем, к кому я привязался — с Учителем. Я находился в состоянии прострации. И в таком состоянии вернулся домой из Синода. Учитель ждал меня. Этот вечер мы коротали вдвоем. Учитель сам приготовил ужин, сам накрыл на стол. Сегодня всё делал он, я же был его «гостем» у себя в доме. Надолго запомнился мне этот вечер.

— Сегодня я возвращаюсь домой, — говорил мне Учитель, смотри, не делай глупостей, пускаясь в неизвестных направлениях.

Конечно, я понял, что он имел в виду мои поиски Тамары. Мне не хотелось торжество этих минут омрачать воспоминаниями о ней, я заговорил о другом.

— Скажи, Учитель, что ты будешь делать теперь?

— Пока не знаю. Мне надо доложить о ходе событий с тобой. Что скажут мне по этому поводу — тоже не знаю. Если сразу не буду приставлен, к кому ни будь Учителем, то немного отдохну. Поработаю в своём садочке, я его подзапустил: надо клумбы привести в порядок, арыки дальше прочистить. Да и так дел хватит.

— Учитель, кому ты должен доложить о проделанной работе?

— Кому? — улыбнулся Учитель и ответил: — Тому, кто стоит надо мной. Опережая твой вопрос: «Кто это?» — отвечу: «Апостолу Павлу».

— …?

— Да, не удивляйся. Вселенная живёт и развивается по своим законам. Не мне говорить тебе про это. Ты прекрасно знаешь сам.

— Учитель, я согласен с тобой. Но ты никогда не рассказывал о себе. Почему?

— Я не должен был об этом говорить. Теперь можно. Пока Учитель ведёт кого-то, он не должен рассказывать о себе ничего, потому что люди бывают разные. Есть открытые и доверчивые, а есть — коварные и хитрые. Молчание о себе — это как бы залог, что сказанное тобой не будет использовано против тебя же самого.

— Учитель, я всегда обращался к тебе так. Но у тебя ведь есть имя!?

— Да, конечно, есть. Моё имя Биатриче Домиано. Если хочешь, можешь называть меня по имени — Биатриче, или просто — Био, так зовёт меня Николос, да и не только он. Николай, ты можешь спрашивать всё обо мне, что тебя интересует. Я отвечу.

— Учитель, — снова назвал я его так, — как ты стал Учителем? Почему?

— О, это долгая история. Но сегодня весь вечер наш, я расскажу тебе её. Всё началось очень давно. Моё начало пошло от кедрового дерева. Был собран большой запас энергии. Первую жизнь на Земле я прожил хорошо, что говорится, достойно. Через какое-то время я решил снова идти на Землю, чтоб подняться в развитии выше, но… Я сломал себе жизнь сам. В общей сложности я поменял девять тел, прежде чем достиг этого положения, а ведь мог после второй жизни иметь то, что имею теперь.

— Учитель, кем ты был на Земле?

— Кем? О! Что я только не прошёл: от Парижских трущоб до Тибетских монахов.

— Сколько времени это всё продолжалось?

— Более восьми веков.

— Учитель, ты сам выбрал себе эту работу?

— Не совсем сам. Мне это было предопределено Свыше, я шёл к этому долго и очень мучительно. У меня было всё, но во благо добра я отказался от всего, что имел, оставив лишь самое необходимое, я получил право именоваться «Учителем».

— Как долго ты Учитель?

— Я не задумывался над этим. Мне кажется, что совсем немного, хотя во времени два века — это солидный срок. Николай, ведь когда время летит, его не замечаешь, а когда счастлив, то не считаешь часов. Время — величина постоянная, это лишь мы движемся сквозь него, то быстрее, то медленнее.

— Учитель, тебе нравиться эта работа?

— Несомненно! Эта работа, в которую необходимо вкладывать всего себя без остатка, только отдавая всё, что имеешь, и видя результат своей работы, можно найти удовлетворение в ней.

— Учитель, ты живёшь совсем одиноко. Тебя это не тяготит? — я задал этот вопрос вкрадчиво, не зная, как он отнесётся к нему.

— Нет, Николай, меня это не тяготит. Во имя Света и Добра я отрёкся от всего, что имел и не сожалею. Когда-нибудь я вернусь ещё раз на Землю, чтобы обрести Любовь и пребывать здесь в радости, наслаждаясь полнотою бытия. Но как скоро во мне созреет подобное желание — не знаю.

— Учитель, а как ты находишь себе учеников?

— Я не ищу их, мне их указывают.

— Учитель, а трудно быть Учителем?

— Если самоотвержен, то нет, но не любой может достичь этого звания, его получают личности сильные. Не подумай, что я пытаюсь возвысить себя над другими, вовсе нет. Но это действительно так, ведь от Учителя требуется очень многое, что может выполнить лишь сильный духом и волей. Кроме того, надо обладать обширными познаниями, чтобы чему-то научить другого.

В этот вечер мы вспоминали мой путь испытаний. Подолгу обсуждали какие-то детали, расходиться совсем не хотелось.

Но вот Учитель после небольшой паузы в разговоре встал и как-то странно, глядя на меня, сказал:

— Мне пора, Николай. Я не хочу прощальных слов, мы не расстаёмся, а лишь на какое-то расстояние удаляемся друг от друга. Где и как меня найти, ты знаешь, объяснять не надо. И знай: что бы ни случилось, ты можешь приходить ко мне в любое время. Чем смогу, всегда буду рад помочь тебе. Не провожай меня, не надо. До встречи, Николай.

— До встречи, Учитель! — эхом отозвался я.

ГЛАВА 7

С уходом Учителя для меня начался новый этап жизни, где я полностью был предоставлен себе. За время общения с Учителем, я успел войти в размеренный ритм повседневности. И после его ухода я почувствовал пустоту. Мне его не хватало. Чтобы хоть как-то уйти от ощущения