– Когда Златокору забрали боги, – продолжала Милена, глядя невозмутимо и без капли страха или стеснения, – ты подарил Миштар ребенка, а сам забросил ее и меня вновь, словно мы не жены тебе вовсе. Миштар была обделена твоим вниманием, лаской и любовью. И я тоже, тцар. Особенно я.

– Ты права, – признал Яфет, неуклюже разводя руками. – Сердце мое пребывало в тоске. Я оплакивал смерть Златокоры. Но неправильно было забывать о тебе и Миштар. Я это постепенно исправляю. Миштар вынашивает под сердцем наследника. – Он замолк, посмотрел на жену внимательно и постарался смягчить взгляд. – Теперь я решил, что наследник должен быть не один. Должен быть выбор, чтобы я мог передать тцарство лучшему из сыновей. Власть достанется тому, кто умнее, тверже. Кто докажет, что достоин, и сможет развить и преумножить наследство.

Милена усмехнулась, но усмешка вышла ледяной, а взгляд оставался неприветливым, чужим.

– Уж не хочешь ли ты сказать, светлый тцар, – спросила женщина, – что пришел сюда за тем, чтобы и меня осчастливить наследником?

Яфет кивнул, слушая как снаружи сквозь плотную ткань шатра доносятся песни и смех, голоса стерегущих шатер воинов. Он встал с табурета и медленно приблизился. Взглянул сурово и требовательно, но потом попытался расслабиться, дать понять, что не враг, а пришел вновь наводить мосты.

– Ты находишь мое намерение странным? – спросил он. – Я твой муж и повелитель. Правитель этого народа, и ты добровольно отдалась в мою власть, когда я взял тебя в жены.

Яфет мягко положил ей руку на плечо, прикоснулся к волосам. Оглядел ее стройную фигуру с широкими бедрами и грудью, туго натягивающей ткань туники. Тут же ощутил, что огонь в чреслах пылает все жарче, выжигает усталость из тела.

Милена вновь холодно улыбнулась. Казалось, улыбка несет в себе некую подоплеку.

– Прошу тебя, выпей, – сказала тцарица, указывая на стол, где стоит кувшин и кубок. – Я хочу разделить с тобой сначала вино, а ложе – после. За время похода мы отдалились, стали почти чужими. Отведай вина, мой тцар, поговори со мной, я вновь хочу тебя узнать.

Яфет привлек ее к себе, коснулся ладонью, ощутив под пальцами нежную кожу бедра. Он ощутил порыв наброситься на нее, сгрести в объятия и долго утолять плоть, что проснулась после сражения, хотя до этого вела себя тише воды, ниже травы.

– Прошу тебя, – повторила женщина, – сначала выпей вина. Уважь меня.

Тцар нехотя отстранился. Подойдя к столу, медленно налил в кубок из кувшина, не отводя взор от жены, ее красивого лица, пахнущих ароматными маслами волос, ее стройного тела. В сердце не было ни любви, ни огня, но сейчас хотел того, что может дать любая женщина. Однако тцару не пристало ходить к служанкам. К тому же он действительно хотел, чтобы был еще один ребенок. Если наследников родится двое, Миштар в будущем не сможет им манипулировать.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, пока он неторопливо осушал чашу с вином, ощущая его терпкий, сладковатый вкус. Когда чаша опустела, Милена попросила, глядя открытым и насмешливым взглядом:

– Еще одну, тцар. До дна. За великое будущее твоего рода в этих землях!

Яфет налил снова и медленно выпил, глядя, как на ее лице проступает торжествующее выражение. Он ощутил, как в коленях появилась слабость. Плечи и голова резко отяжелили, словно оказались сложены из пудовых камней.

Он качнулся. Пришлось приложить усилия, чтобы удержать равновесие, не дать этим неподъемным, как бревна, рукам и ногам утянуть его на пол.

Вместо крови словно в него словно влили горючую смесь. Шум в голове все громче, мысли стремительно ускользают, как ни пытается Яфет их ловить. Равно, как ускользает и понимание происходящего.

– Что…– произнес он. – Что ты сделала? Вино…

– Окажи мне услугу, тцар, – сказала Милена твердо, голос показался тцару чужим и враждебным, – давай выйдем наружу.

Она откинула полог, и Яфет шагнул вон, жадно вдыхая свежий ночной воздух. Он увидел сидящих тут же вокруг костра воинов. С ними и вездесущий Громострел, Шатур, лица довольные, праздничные. Здесь же и Соколиный Клюв, но он хмур, за день устал, но все равно сидит у костра, словно его не отпускают тяжкие думы.

– Пообещай мне, что исполнишь завтра мою просьбу, – прошептала на ухо Милена. – Все, что ни попрошу, Яфет! Скажи это так, чтобы услышали все! Иначе я не дам тебе противоядие к яду, который ты выпил.

Яфет ощутил изумление лишь отдаленно, мысли в голове онемели, равно как и тело сделалось тяжелым, непослушным. Он едва стоит на ногах, прикладывает гигантские усилия, чтобы не упасть прямо здесь.

– Слушайте все! – сказал он громко, и сам удивился, как странно и отстраненно звучит собственный голос. – Клянусь, что завтра выполню любое пожелание тцарицы Милены! Все, что ни попросит! Клянусь памятью Златокоры!!

Воины и военачальники у костра посмотрели заинтересованно и с удивлением. На лицах стали появляться понимающие усмешки. Громострел закивал, улыбнулся, мол, все с тобой понятно, тцар, женщинам надо угождать, иногда и прилюдно, чтоб поддержать их самолюбие. Только лицо волхва было подозрительным, задумчивый взгляд словно пытается проникнуть ему в душу, понять, что происходит на самом деле.

– Спасибо, светлый тцар! – произнесла Милена громко. Затем тихонько сказала на ухо: – Завтра ты проснешься живым и здоровым.

Молодая женщина поднесла ему ко рту пузырек, и Яфет жадно выпил приторно-сладковатое содержимое.

– Разве что голова будет болеть, – добавила Милена уже тише, так, что слышно только ему. – Но обещание ты дал при всех. И ты его исполнишь.

Тело сделалось настолько тяжелым, что держать равновесие Яфет больше не мог. Ноги подкосились, земля ринулась навстречу. Перед глазами вспыхнули разноцветные огни, в ушах оглушительно зазвенело.

Он с титаническим трудом перевернулся. Увидел, как над ним склонились воины. Как в тумане мелькнуло лицо Громострела, показался встревоженный лик волхва. Его черты исказились, рот задвигался, что-то крича.

Тцар ощутил, как его подняли несколько пар сильных рук, и тут же провалился в забытье.

Глава 22

Когда Яфет проснулся, сквозь щели в стенках шатра просачивался утренний свет. Голова изнутри казалась одной сплошной раной. Опухшей и нарывающей.

Он велел позвать волхва, и вскоре явился Соколиный Клюв, предусмотрительно неся котелок. Судя по запаху, там отвар из листьев рагура, еще теплый.

Волхв налил в медную чашу, и Яфет быстро ее осушил, уже привыкнув к неимоверной горечи напитка. Жестом велел налить еще.

Пока тцар пил целебный отвар, было слышно, что снаружи собралась толпа, стали раздаваться крики – гневно кричали одни,