Сам Грива был значительно трезвее друга. Он не мог позволить себе надраться и забыть все проблемы. Он думал. Думал о том, как убедить начальство допустить его к мощам «пессимиста». Артёму почему-то казалось: стоит ему посмотреть поближе на мертвого гостя из иных пространств-времен – и всё сразу станет ясно. Откуда проистекает такая уверенность – от интуиции или от циркулирующего в крови алкоголя,– Грива затруднился бы сказать.

Но когда колеса «крыла» коснулись пулковской полосы, оказалось, что Грива тоже уснул, потому что посадки не почувствовал. Разбудил его старший стюард.

– Санкт-Петербург, господин майор,– сообщил он почтительно.– Вас ждут у трапа.

– Кто? – спросил Грива.

– Думаю, это ваш батюшка,– ответил стюард.

Но он ошибся.

За Гривой приехал дед. Вернее, прилетел.

Его здоровенная, как автобус, белая вертушка с императорскими «орлами» на бортах села прямо у трапа. Грива-самый-старший прохаживался вокруг, нервируя собственную охрану, и ждал, пока его внука выгрузят из «крыла».

– Пил? – спросил он строго.

– Дед, ты бы хоть поздоровался сначала,– сказал Артём.

– Здорово. Здравствуй, Иван.

– Здравия желаю, Ваше Высокопревосходительство! – Сучков, спускавшийся следом за Артёмом, остановился и вытянулся.

– Вольно. Можешь звать меня Андреем Алексеевичем. Я слыхал, ты Тёмке моему жизнь спас?

– Это еще вопрос, кто кому спас,– возразил Сучков.

– Это я тебя спас,– вмешался Грива.– От похмельного синдрома. А себя – не успел. Дед, попроси у своего врача что-нибудь… восстанавливающее.

– У меня в твои годы похмелья не было,– пренебрежительно заявил дед.– Полезай в машину, там я тебя сам подлечу. «Смирновской». Иван, ты с нами?

– А «Смирновской» у вас много, Андрей Алексеевич?

– Алкоголики!

– Андрей Алексеевич, мы же в отпуске!

– Тогда другое дело. Ладно, пошли внутрь, а то мои совсем извелись. Думают: я еще стою того, чтобы меня укокошить.

С этими словами, к немалому облегчению своих телохранителей, дед довольно лихо вскарабкался на борт вертушки.

– Куда летим, Ваше Высокопревосходительство? – осведомился пилот.

– В Суоми. На мою дачу. Игнат, распорядись, чтобы там подготовились,– велел он начальнику охраны.– Банька и все такое. Марьяна,– повернулся он к сопровождающему врачу,– дай моему малахольному внуку что-нибудь для укрепления организма. И мне тоже дай. Будем сегодня Бахуса тешить.

– Андрей Алексеевич, вам бы печень поберечь,– запротестовала сопровождающий врач.– Года не прошло, как пересадку сделали.

– А для чего, по-твоему, я эту пересадку делал? – проворчал дед.

Когда Хокусай сообщил, где будет происходить следующая акция, Артём был несколько удивлен. Его «спецификой» были Африка и, отчасти, Южная Америка. А сейчас Гриву включили в состав команды, которой предстояло работать в китайской провинции Гонконг. Причем работать не в качестве группы силового проникновения, а, как раньше выражались, «под прикрытием».

Впрочем, Артёму объяснили, почему был выбран он, а не кто-нибудь из ничуть не уступающих ему квалификацией сотрудников-китайцев.

Нужен был русский. Богатый русский аристократ. Почему именно русский, а не, скажем, английский? А Бог его знает. Вернее, не Бог, а Головастый. Так или иначе, приказы не обсуждаются, а исполняются. Грива ответил: «Есть!», и через семь часов служебное «крыло» доставило его на одну из островных баз в Индийском океане. Юджин О'Тулл был уже там. Как всегда.

В Гонконг они отправились втроем. О'Тулл, Грива и Хо Фэн, китаец. Хо родился в континентальном Китае, но Гонконг знал как свои пять. Вероятно поэтому его и назначили старшим группы. Поставленная задача: выявить и уничтожить лабораторию генной инженерии, «продукты жизнедеятельности» которой были выявлены «алладиновскими» аналитиками. Было также установлено, что лаборатория существует минимум три года и с проявлениями «ифрита» ее работа пока не коррелирует. Однако, учитывая ее профиль и отсутствие регистрации в Комитете, зачистить ее было необходимо. Но чертовски непросто. Со всех точек зрения это была нетипичная операция. Стандартная схема такова: сначала разведка на всех уровнях, потом аналитики расписывают последовательно каждый шаг, потом «полевики» просачиваются на территорию противника и «закрепляеют шунты».

И все время над ними – безупречный и мудрый Головастый и ощетинившийся орудиями и ракетами флот «зачистки».

Здесь, в Гонконге, ничего подобного не было и не могло быть.

Рядом «святая святых» Великого Китая, его островной разведцентр. Слева – Восточно-Китайское море, справа – Южно-Китайское. Каждый кубический метр пространства – под особым контролем.

Китай – не Североамериканские Штаты. «Алладину», при всей его мощи и авторитете, в это пространство просто так не сунуться. Все равно что подвесить боевой модуль над Красной площадью. То есть войти можно, но с соблюдением всех официальных формальностей, к которым Китай, заслуженный член Совета, относится крайне щепетильно.

На российской территории было бы намного проще. Личный запрос директора Комитета Государю, экстренное совещание Кабинета – и «добро» получено… Или вопрос уже решен собственными силами России. Что более вероятно.

Но Китай… Китай – вечная проблема. Как гигантская амеба, Китай просачивается везде. А просочившись, накрепко присасывается к занятому месту и понемногу переваривает.

Взять тех же североамериканцев. Полвека назад они выкинули из своих пределов почти тридцать миллионов этнических китайцев: две трети всего китайского населения США. И все равно сейчас в Северной Америке каждый третий – китаец. И в мире. А в Запад-Европе – каждый четвертый. Да и то потому, что там – половина чернокожих и мулатов. Только в России ситуация получше. Вовремя спохватились потому что и вплотную занялись повышением рождаемости.

К тому же Китай – единственное по-настоящему сильное высокотехнологичное государство, которому наплевать, если из-за какого-нибудь катаклизма его население уменьшится на пару миллионов. Изменят квоты на рождаемость – и все дела.

Одно хорошо: совместными усилиями России, Запад-Европы, Индии и Японии удалось притормозить территориальные претензии Китая в Азии.

Но Гонконг – это исконная китайская вотчина. Нахрапом не возьмешь. А пойдешь официальными каналами, вытянешь пустышку. Кто-нибудь из чиновников наверняка сольет информацию заинтересованным лицам – и всё: «алладиновцам» достанутся пустые помещения или какое-нибудь совершенно невинное производство. А если исследования ведутся под эгидой государства, то официально нас вообще не подпустят. И такую защиту наворотят, что никакое локальное техническое превосходство не поможет.