– Больше нам и не надо, – ответила леди Хардкасл. – Благодарю вас.

– Если вы не против подождать несколько минут, я схожу наверх и поговорю с ней. Если она согласится, я пошлю ее к вам. Однако должна вас предупредить…

– Да? – сказала леди Хардкасл.

– Молли одна из наших специалисток. Не обращайте внимания на ее костюм.

Она вышла, закрыв за собой дверь.

– Интересно, что она имела в виду, – задумчиво проговорила я, когда мы остались одни.

– Это может быть все что угодно, – отозвалась леди Хардкасл. – В заведении в Мэйфере одна девушка была одета коровой.

Мы недолго томились неизвестностью – вскоре дверь открылась опять. В комнату вошла гувернантка в очках; ее блузка со стоячим воротником была туго накрахмалена, а каблуки ботинок грозно стучали по каменным плиткам пола.

– Здравствуйте, душечки, – поздоровалась она приветливым тоном, совершенно не вяжущимся с ее строгим видом. – Мадам Джемайма сказала, что я, возможно, смогу вам помочь.

– Мы очень на это надеемся, – ответила леди Хардкасл. – Прошу вас, садитесь.

Молодая женщина села в кресло, которое недавно освободила ее нанимательница. И сняла очки.

– Они ненастоящие, – объяснила она, кладя их в карман своей длинной твидовой юбки. – Это просто реквизит. Итак, чем я могу вам помочь?

– Это касается одного из ваших клиентов, – сказала леди Хардкасл. – Так что мы поймем, если вы не захотите с нами говорить – ведь вы, полагаю, цените конфиденциальность. Но он уже сам назвал ваше имя, так что вам не придется сообщать нам ничего такого, чего он уже не выболтал сам.

– Кто он? – спросила Молли.

– Полагаю, вам он известен как Джимми.

– О, недостопочтенный Джимми? Да, я его знаю. Он один из моих непослушных мальчиков.

– Отлично, – сказала леди Хардкасл. – По его словам, в тот вечер, когда произошел пожар – это было двадцать пятого января, – он ушел из своего клуба около десяти часов и отправился к вам. Наверное, вы уже не помните, был он у вас или нет?

Девушка пошарила в другом кармане своей юбки и, достав маленький черный ежедневник, начала листать его страницы.

– Двадцать пятого? – переспросила она. – Это был вторник, не так ли?

– Да, вторник.

– Ага, вот оно. Недостопочтенный Джимми, четверть одиннадцатого. Да, он был тут.

– Полагаю, вы не отметили время, когда он ушел?

– Сейчас посмотрю. Ну, потом у меня был… Собственно, лучше вам не знать, кто…. На одиннадцать у меня была назначена встреча с еще одним непослушным мальчиком, так что к тому времени он определенно ушел.

– Стало быть, он покинул вас еще до одиннадцати часов? – заключила я. – Тогда у него было более чем достаточно времени, чтобы добраться до Томас-стрит, даже если он шел пешком.

– Какое-то время ему точно не захотелось бы сесть, так что он вполне мог предпочесть пройтись пешком, – с озорным огоньком в глазах ответствовала Молли.

– Вы очень нам помогли, – подвела итог леди Хардкасл. – Огромное вам спасибо.

– Не за что, – весело ответила Молли. – Я всегда готова помочь суфражеткам. Это все, что вы хотели узнать?

– Да, все, спасибо, – подтвердила леди Хардкасл.

– Тогда я, пожалуй, вернусь в мою классную комнату, – сказала Молли.

Вскоре после ее ухода в комнату вернулась мадам Джемайма.

– Вы узнали то, что хотели? – осведомилась она.

– Да, – отвечала леди Хардкасл. – Вы помогли нам куда больше, чем мы могли рассчитывать. Огромное спасибо. И поблагодарите Молли еще раз от нашего имени, хорошо?

– Конечно. Не хочу показаться негостеприимной, но скоро начнется вечерний наплыв клиентов, а они опасливые господа.

– О, разумеется. Им совсем не понравится, если тут будет толочься кто-то вроде нас.

– Ну… – медленно протянула хозяйка борделя, снова окидывая взглядом нас обеих. Но, к счастью, не закончила свою мысль.

На следующий день – это был четверг – спозаранку нам протелефонировала леди Бикл, дабы подтвердить, что она договорилась о том, чтобы утром в пятницу мы смогли навестить Лиззи Уоррел. Я решила, что на сегодня этим все и закончится, однако после обеда телефон зазвонил опять.

Это была Дина Коудл.

– Я посмотрю, может ли леди Хардкасл подойти к телефону, – сказала я, когда обмен приветствиями был закончен.

– О, не затрудняйтесь. Вы такая же участница этого дела, как и она. Я скажу все вам, а вы можете передать мои слова ей.

– Как вам будет угодно, – согласилась я. – Так что нового?

– Вот и славно, – сказала она. – Я только что расшифровала еще одну порцию, касающуюся нашего друга Натаниэля Морфилда. В ней идет речь о его финансах.

– Финансах? – переспросила я. – Это связано с мошенничеством?

– Нет, пока еще рано гнать лошадей. Просто кое-какие сведения из его банка.

– Как приятно знать, что наши банки так свято хранят банковскую тайну, – заметила я.

Она рассмеялась.

– Никто не хранит чужие тайны. Уж кто-кто, а вы должны это знать. В своей прежней деятельности вы наверняка имели кое-какие полезные контакты, дававшие вам те или иные сведения. Всегда найдется добрая душа, имеющая доступ к конфиденциальным данным и готовая время от времени сообщать вам какие-то любопытные факты.

– Это явление мне знакомо, – согласилась я. – Брукфилд знал кого-то из сотрудников банка?

– Да, они вместе играли в футбол. Дружили уже много лет. Как-то Брукфилд познакомил меня с ним. Приятный малый. Свое дело он знает, но у него есть совесть – и коррупция в городском совете злила его не меньше, чем самого Брукфилда, вот он и передавал своему другу все, что вызывало у него подозрения.

– Понятно. И что же именно он ему передал?

– Морфилд был по уши в долгах.

– Разве это подозрительно? – удивилась я. – Долги есть у многих.

– Но не такие большие. Морфилд является собственником нескольких объектов недвижимости, включая дом, в котором он живет, – и все они приобретены в долг. А еще у него есть займы под залог пакетов акций нескольких компаний и немалый перерасход средств на банковском счете. Он живет на такую широкую ногу, словно он самый богатый человек в городе, но правда состоит в том, что у него нет даже собственного, не купленного в кредит, ночного горшка, и ему едва-едва удается платить по долгам. Согласно записям Брукфилда он находится «в дюйме от банкротства», и его кредиторы вот-вот возьмут его за горло.

– А как это может помочь в нашем деле? – спросила я.

– Этого я еще не знаю, – немного обескураженно ответила она. – Но это определенно любопытный факт, и Брукфилд счел его достаточно важным для того, чтобы отразить в своем блокноте.