Саладин решил восстановить связь с Акрой, только что им утраченную, с помощью своего флота. Борьба на море становилась все оживленней; египетской эскадре удалось снабдить провизией гарнизон Акры, но помешать Конраду Монферратскому подвести из Тира продовольствие, в котором так нуждались франкская армия, она была не в силах: сражение 4 марта 1190 г. положило конец превосходству, на короткое время приобретенному мусульманами на море. На суше осажденному городу грозили передвижные башни, но они вскоре были уничтожены мусульманами (5 мая 1190 г.). 25 июля внезапное нападение франкской пехоты на мусульманской лагерь, совершенное вопреки приказу Ги, обернулось катастрофой для «сержантов», которые оставили на поле боя семь тысяч человек убитыми. Но прибытие к Акре 27 июля отрядов графа Генриха Шампанского спасло положение. Правда, теперь-осаждавшим, как и осажденным, грозил голод. Сын Фридриха Барбароссы, герцог Швабский попытался более энергично вести военные действия: самое важное его предприятие — марш на Хайфу за провизией (ноябрь 1190 г.), в которой отличился Ги де Лузиньян, не увенчалось успехом, впрочем как и намерения Саладина победить христианскую армию в этой кампании. Франки усвоили тактику «каре», когда их пехотинцы образовывали стену, сквозь которую мусульманские всадники не могли пробиться. Но с приходом зимы мусульмане получили шанс действовать на море, поскольку в плохую погоду осуществлять морскую блокаду было невозможно: именно тогда, 13 февраля 1191 г., гарнизон Акры, поредевший за полтора года боев и плохого питания, был заменен, правда, только частично.

Боевые действия стали более удачными, как только прибыл Филипп-Август, (20 апреля 1191 г.), а вслед за ним (7 июня) и Ричард Английский (который по пути захватил Кипр у самопровозглашенного императора Исаака Комнина). Завоевание Кипра, хоть и задержало взятие Акры, все же позволило облегчить снабжение армии осаждавших. После того как Ричард потопил последний мусульманский корабль, а Филипп провел несколько мощных штурмов города, короли, которые приняли на себя командование крестоносной армией, «поделили» меж собой обязанности: король Англии ввязался в битву с мусульманской армией, а король Франции стал сражаться с гарнизоном Акры. После одного из самых яростных штурмов, Саладин, пытавшийся отговорить гарнизон города от капитуляции, был вынужден начать переговоры о сдаче города: он обещал выплатить 200 000 динаров, освободить 2500 пленников и вернуть христианам Святой Крест. За падением Акры (13 июля 1191 г.) последовал отъезд Филиппа-Августа — сначала в Тир, где он передал своих пленных, среди которых находился правитель Акры, «Каракуа» или Каракуш, Конраду Монферратскому (что вызвало живейшее недовольство англичан, которые рассчитывали на выкуп, чтобы заплатить армии), и оттуда — во Францию (начало 1191 г.). Король Ричард сделался единственным предводителем похода, если не считать Гуго III, герцога Бургундского (того самого, кто был помолвлен с Сибиллой Иерусалимской), который командовал сильной французской армией (650 рыцарей, 1300 оруженосцев), оставленной королем Филиппом.

Но одновременно с осадой Акры разворачивалась другая драма. После своего освобождения Ги де Лузиньян обрел свои королевские прерогативы, признанные даже его крупными вассалами (Боэмундом IV, который его принял в Триполи, и Боэмундом III, который «экипировал» его в Антиохии); по прибытии короля к Тиру его старые бароны, тирские рыцари и двое братьев — Гуго и Рауль Тивериадские (если верить Амбруазу — «самые верные люди во всей Сирии»), без колебаний покинули Конрада, чтобы сопровождать Ги; все последующее время Ги вел себя как король, подтверждая привилегии, дарованные пизанцам Конрадом (ноябрь 1189 г.), сам жалуя привилегии амальфийцам, марсельцам, генуэзцам, которых постепенно перетягивал из лагеря Конрада на свою сторону; он чеканил монету, правда, очень плохие денье, скверная проба которых свидетельствовала о бедности короля и королевства. Но тут Ги постиг удар, тяжко сказавшийся на его власти. Королева Сибилла родила в браке с ним двух дочерей, Аэли и Марию, потому будущее династии иерусалимских Лузиньянов казалось упроченным. Но летом 1190 г. королева и ее дочери умерли: партия Ибеленов тут же сообразила, какую пользу можно извлечь из этих смертей. Ги был коронованным королем — последним королем, коронованным в Иерусалиме — но корона досталась ему от жены. Так после смерти Сибиллы встал вопрос — следовало ли оставить, несмотря ни на что, у власти ее мужа, или же, напротив, надлежало передать корону младшей сестре умершей королевы — Изабелле?

Не останавливаясь долго на юридической силе двух тезисов, Ибелены стали действовать в русле строгой династической наследственности. Это значило сделать Изабеллу королевой Иерусалимской, а ее мужа Онфруа Монреальского — королем; однако бароны, обманутые в 1186 г. отступничеством Онфруа, который признал коронацию Ги, единым фронтом выступили против подобного решения. Епископ Бове подсказал средство обеспечить ставленнику Ибеленов, Конраду, права на корону: нужно было всего лишь выдать Изабеллу замуж за маркграфа Монферратского. Правда, брак Изабеллы с Онфруа был прочным с канонической точки зрения: между ними не было никакого близкого родства, которое позволило бы его расторгнуть. С другой стороны, утверждали — было ли это неправдой? — что Конрад не имел права вступать в брак в Святой Земле, поскольку ему приписывали одну жену в Ломбардии и другую, также законную, в Константинополе. Но и это ничего не изменило; заговорщики во главе с Бальаном д'Ибеленом располагали могущественной поддержкой: королева-мать Мария Комнина, жена Бальана д'Ибелена, ненавидела своего зятя (и особенно его мать, Этьеннетту де Мильи), а папский легат (архиепископ Убальдо Пизанский) входил в партию маркграфа Монферратского. Мария Комнина рассматривала брак своей дочери как недействительный из-за отсутствия согласия: помолвленная в восемь лет, Изабелла вышла замуж за Онфруа в одиннадцать по настоянию своего дяди-тирана, Балдуина IV, вопреки своей матери и собственному желанию. Вот это как раз являлось условием для расторжения брака, но можно подозревать свидетельницу — Марию Комнину — во лжи. Кроме того, трудно вообразить более неразлучную пару, чем Онфруа и его жена: Изабелла обожала своего мужа, одного из самых прекрасных рыцарей своего времени, и тот отвечал ей полной взаимностью. Тем не менее, несмотря на протест супругов, их брак расторгли. Поскольку Онфруа отказался подчиниться, виночерпий Франции, Ги Санлисский вызвал его на судебный поединок. Наследника благочестивого Онфруа II всегда считали трусом: он не осмелился принять вызов.

Не теряя времени, Изабеллу тут же выдали замуж за Конрада Монферратского — первым же шагом новой «дамы Тира» было объявить о том, что ее вынудили силой вступить в новый брак, и вернуть Онфруа владения, которые тот в 1180–1183 гг. передал королю Балдуину (Торон и Шатонеф). Правда, свадьба Конрада и Изабеллы не обошлась без противодействия: архиепископ Кентерберийский яростно протестовал против вопиющего случая двоебрачия, которому он не в силах был помешать (папский легат высказался в пользу аннуляции брака) и объявил второй брак Изабеллы недействительным. Папа Иннокентий III согласился с его мнением, но было уже слишком поздно. В любом случае «анжуйский» хронист Амбруаз, для которого законным королем Иерусалима оставался Ги де Лузиньян, утверждал, что божественная кара не заставила себя ждать. 24 ноября, сразу после свадебной церемонии, бароны из партии Монферрата отправились веселиться в сельской местности, не подозревая о близости мусульман, которые внезапно на них напали и убили двадцать человек; виночерпий Ги Санлисский был захвачен в этой стычке и более его никто не видел.