но и немного философским. Вальтер предложил включить в программу этические аспекты, чтобы медсестры и медбратья могли не только выполнять свои обязанности, но и понимать, почему они это делают.

— Да, вы правы, немного философии точно не повредит. Ведь каждый пациент — это не просто медицинский случай, это человек с собственным внутренним миром определенных взглядов и переживаний, которому медики обязаны помочь. Потому вы, разумеется, правы в том, что важнейшим аспектом работы медперсонала является не только техническое мастерство, но и умение сопереживать пациентам, — говорил я, и эти слова находили отклик в сердцах моих новых коллег.

Так, постепенно, мы создавали программу, которая не только обучала бы навыкам, но и формировала ответственное отношение к профессии. Мы понимали, что преподаем не просто набор медицинских знаний, а целую систему профессиональной этики, которая должна была стать основой для будущих поколений медиков. И в этом процессе мы сами становились учителями, накапливая опыт и делясь им, как когда-то делали, например, Гиппократ или Парацельс.

Конечно, сначала пожилой немец Вальтер не до конца понимал причины инфицирования, а лишь догадывался о них больше интуитивно. Но, убедить его я сумел быстро, когда подробно рассказал ему с примерами, что всему виной микроорганизмы. О их существовании старый доктор давно уже знал, поскольку открыты микроорганизмы были уже достаточно давно к этому времени. Вот только Штайнер, как и многие другие медики этой эпохи, не связывал их напрямую с болезнями. Но, когда я подсказал, в голове старого доктора клиническая картина механизма заражения сложилась полностью. Так что опытный доктор воспринял новые знания, более не сомневаясь в причинах явлений, о которых говорил я, а уж когда мы заказали местному ювелиру изготовить простенький, но достаточно приличный для этого времени микроскоп конструкции Левенгука, увеличивающий до трехсот раз, так и визуально все, что я говорил, сразу подтвердилось на практике.

Глаза Вальтера Штайнера, полные мудрости и опыта прожитых лет, всегда сверкали интересом, когда я объяснял ему, как те или иные микробы могут быть причиной тех или иных болезней. Слушая мои рассказы о болезнетворных бактериях и вирусах, старик медленно кивал, обдумывая каждое слово, как будто пытался соединить разрозненные кусочки мозаики, которые долгое время оставались вне его понимания. И он, конечно, задавал вопросы, а я отвечал в меру своих собственных знаний, рассказав и о чудодейственном действии антибиотиков, представив знание о них, как полученное мною от того же старого профессора из Петербурга, у которого я, якобы, учился, и который, на самом деле, существовал лишь в моем воображении.

— Так вы говорите, что этот ваш покойный профессор изобрел некие противомикробные препараты-антибиотики на основе белой плесени? Так почему же и нам не попробовать создать нечто подобное? — неожиданно предложил старый немецкий врач.

Разумеется, я поддержал идею, после чего мы организовали еще и фармакологическую лабораторию при госпитале, чтобы постепенно наладить изготовление своих собственных уникальных лекарств. К счастью, курс химии я помнил достаточно хорошо, изучая ее не только в школе и колледже, но и в военном училище РХБЗ.

Между тем, по мере развития научной медицины, противостояние с лекарями-ретроградами Здешова, которые не захотели переучиваться, становилось все более напряженным. Они, обладая влиянием среди аристократических семейств, не желали уступать свои позиции. На их стороне стояли не только старые традиции, но и страх перед неизвестным. В их глазах мы были не просто наглыми выскочками, а настоящей угрозой, способной разрушить их привычный мирок и лишить заработка. Но, они не учитывали то обстоятельство, что на нашей стороне находилась новая власть Военного Совета Великой Моравии.

Я не удивился, когда один из этих архаичных лекарей пошел на преступление. Взломав замок на двери, он проник в нашу лабораторию ночью с целью украсть секреты эксклюзивных лекарств, которые мы разрабатывали. Но, он, разумеется, не знал, что, помимо медицины, я занимался параллельно еще и созданием структуры новой организации «Союз Аустерлица», в которую вербовал всех выздоравливающих раненых. И потому повсюду в госпитале уже имелись бдительные стражи, которые и схватили взломщика, немедленно вызвав меня.

В этот вечер я как раз засиделся допоздна в госпитале, хотя, формально, дежурить должен был только Штайнер. Мы с ним собирались обсудить новые методы лечения, основанные на применении необычных лекарств антибиотиков на основе плесени, первые образцы которых были получены в лаборатории, когда случилось несанкционированное проникновение. И мы вместе с Штайнером и с выздоравливающим сержантом, взявшим на себя обязанности начальника ночного госпитального караула, который и доложил мне о задержании постороннего, поспешили к месту происшествия в противоположное крыло госпитального здания.

В лаборатории двое выздоравливающих солдат держали немолодого мужчину. А осколки разбитых стеклянных колб и реторт, лежащие на полу, свидетельствовали о том разгроме и ущербе, который причинил пойманный. Сам он вопил нечто истерическое. И его нелогичные аргументы вперемежку с ругательствами звучали словно путанные заклинания злого колдуна, хотя обвинял он в колдовстве именно нас.

— Вы проклятые алхимики и ведьмаки! Раньше мы сжигали подобных вам на кострах! — кричал этот горе-лекарь, задержанный с поличным.

Штайнер, стоя в сторонке, внимательно слушал. А в его взгляде читалась решимость. В этот момент пойманный нашими солдатами ретроград с красным лицом и дрожащими руками начал кричать уже нечто членораздельное:

— Никакая наука не может заменить опыт! А наш опыт складывался сотнями лет! И потому мы знаем, как правильно лечить жителей Здешова! А вы, чужаки, немец и русский, не можете этого знать!

Штайнер не вытерпел, шагнул вперед и сказал прямо в лицо негодяю, хотя слова доктора и звучали вполне сдержанно.

— Опыт — это, разумеется, хорошо, но он должен основываться на научных знаниях! — произнес врач уверенно и четко. Потом, совладав с эмоциями, добавил:

— Мы должны приноравливаться к достижениям науки, иначе окажемся в тени прошлого! Наличие болезнетворных микроорганизмов, которые и являются причинами болезней, — это не просто научная теория, а реальность, которую вы обязаны принять!

Тут и я поддержал старика:

— И мы не позволим вашему сообществу лекарей-неучей продолжать попытки лечить людей старыми методами, которые только вредят здоровью, в то время, когда передовые научные достижения дают возможность перейти на новые и эффективные способы лечения! И, если вы не поймете этого по-хорошему и не станете переучиваться, то я применю свою власть начальника военно-медицинской службы, чтобы разогнать всю вашу братию!

Глава 28

Я решил серьезно не наказывать этого дурака, проникшего в нашу лабораторию. Впрочем, ущерб оказался не столь существенным по той причине, что мы только