мог себе купить все необходимое для жизни на том уровне, который считался здесь аристократическим. Но, с другой стороны, я понимал, что просто оказаться среди первых лиц военного правительства и выглядеть не хуже их внешне недостаточно для того, чтобы заполучить среди местной элиты настоящий прочный авторитет.

Аристократы Здешова были, в первую очередь, «владетелями», имеющими в собственности местные земли, дворцы и мануфактуры. У меня же ничего этого здесь не было. Я не стремился укореняться, потому и обречен был оставаться чужаком, живущим в казарме маленького русского военного контингента. Здешние аристократы видели во мне лишь некоего посланца из России. Но, не более того. Впрочем, я прекрасно понимал, что во внутренний круг избранных всегда допускают только своих. И потому полезного чужака, вроде меня, представители национальной элиты могут использовать до поры, но все равно, когда больше не понадоблюсь, скорее всего, меня попросят на выход.

Ведь никакого официального статуса посла у меня не имелось. В сущности, я сам присвоил себе эту роль русского посланника, сделавшись самозванцем. А граф Йозеф и барон Томаш подыгрывали мне, исходя из собственных политических соображений. Они были заинтересованы представить общественности все таким образом, что помощь от России в деле возрождения Великой Моравии — вопрос решенный. Хотя это было совсем не так. И подобные надежды могли не оправдаться. Я не мог предугадать, какой будет реакция Кутузова на мое письмо с просьбой о помощи мятежникам. А как на это отреагирует император Александр, я и вовсе не брался прогнозировать. Так что положение мое оставалось шатким и неопределенным.

Рассуждая о своем положении, я поглощал вкусную пищу, запивая ее отличным вином, как и все прочие приглашенные. Глядя вокруг и слушая речи графа Йозефа и барона Томаша, я не забывал и поесть. Внешний мир войны, наполненный громом орудий и криками раненых солдат, казался в этот момент мне далеким и чуждым. Съедая все на очередной тарелке и набрасываясь на следующую порцию еды, я продолжал размышлять о том, что невольно сделался здесь одним из тех, кто стал в глазах людей олицетворением мечты о славе и возрождении Великой Моравии.

Я с интересом разглядывал не только гражданских, но и присутствующих за столом старших офицеров. Каждый из них, с юных лет мечтая о воинской доблести, был готов сразиться за свой родной край, и в их глазах отражалась гордость. Внезапно в моем мозгу всплыли воспоминания, как я сам в детстве, сидя на коленях у матери, слушал истории о великих русских полководцах, о Суворове и о Кутузове. И я тогда, конечно, и представить себе не мог, что попаду прямиком в их эпоху, а с Кутузовым даже буду хорошо знаком лично.

От обилия пищи и питья меня немного развезло. Поток моих мыслей сделался путаным, а потом и вовсе прервался, поскольку вновь заиграла музыка и начался бал. Гости поднимались из-за стола и переходили в соседний пустой зал дворца, чтобы там потанцевать. Но, у меня не было никакой пары. Иржина не пришла. И мне пришлось пригласить на танец ее родственницу Брониславу. Девушка тоже осталась без пары. Она рассчитывала увидеть на этом балу Влада, но, его не пригласили, как не пригласили и Дорохова. Ведь для них казарменное положение никто не отменял.

Хотя французы и не штурмовали Здешовскую долину прямо сейчас, война не прекращалась. И моравская армия продолжала подготовку к новой битве. Что же касалось раненых, то их после недавнего сражения за «бутылочное горло» у входа в долину оказалось слишком много. По этой причине Влад не имел возможности их оставить, даже если бы и получил приглашение. Но, ему, как и другим нижним чинам, никто приглашение на этот торжество высшей знати, разумеется, не прислал.

И потому Бронислава охотно танцевала со мной. Ведь она меня уже достаточно узнала за время похода. Во всяком случае о том, какие у меня сложились отношения с Иржиной, она была прекрасно осведомлена. И в этот вечер так получилось, что Бронислава была заинтересована получить от меня информацию о Владе, а я, в свою очередь, намеривался получить от Брониславы информацию об Иржине. То обстоятельство, что баронесса плохо себя чувствовала и не явилась на бал, внушало мне опасения за ее здоровье.

Кружась в медленном вальсе с молоденькой Брониславой, я ответил на все ее вопросы о Владе, уверив, что у парня отличные карьерные перспективы сделаться главным военным врачом и, следовательно, он весьма перспективный жених. Потом пришла моя очередь задавать вопросы. И я спросил девушку о здоровье Иржины, услышав в ответ нечто совсем неожиданное:

— Ах, князь Андрей, у Иржины теперь такая хандра, что она и кушать не может. Только лежит и все время плачет.

— Так что же с баронессой? Она больна или же просто чем-то сильно расстроена? — попытался я конкретизировать.

— Иржина больна больше душевно, — сказала моя партнерша по танцу.

— И в чем же причина ее душевного расстройства? — продолжил я спрашивать.

— Даже не знаю, как вам сказать, — замялась Бронислава.

— Скажите, как есть, — попросил я.

Девушка как-то странно взглянула на меня и вдруг выдала:

— Иржина слишком сильно переживает смерть императора Франца и считает, что вы, князь Андрей, обманули ее лучшие чувства, когда уверяли, будто бы никакого заговора не существует. Теперь же в том, что заговор существовал, убедились все. Да и сам граф Йозеф не скрывает теперь этого, а, наоборот, даже гордится своим противостоянием Габсбургам. Иржина же хорошо знала Франца. Вместе со своим покойным мужем, когда он был еще жив, она провела несколько лет при дворе…

Увидев мой недоуменный взгляд, Бронислава осеклась, проговорив:

— Простите, я, кажется, сболтнула лишнее…

Как только танец закончился, я вышел на морозный воздух, где снег, искрясь под лунным светом, создавал иллюзию безмятежности. Вокруг меня сновали солдаты из караула замка, при свете костров готовясь к праздничному фейерверку, который намечался после окончания танцев. Лица солдат были полны усталости, но в их глазах загоралось служебное рвение, едва я подходил к ним. Я отчетливо понимал, что не только каждый из них, но и Иржина, считает меня одним из лидеров моравского мятежа. И от этого мне было уже не отмыться.

Глава 26

Я стоял на морозе, окруженный суетящимися солдатами, устанавливающими во дворе петарды для фейерверка, и размышлял о том, как же мне удалось оказаться в этом затруднительном положении. Поддавшись порыву страсти к Иржине, я запутался не только в