— Адам, — она положила руки мне на плечи, вырывая из задумчивости, и таинственно улыбнулась. — Мне не нравится, когда ты так долго молчишь.

Я засмеялся, вспомнив свои же слова, сказанные ей в авто по дороге сюда.

— Поверь, если я буду говорить о чем думаю, ты сбежишь наперегонки с ветром. — Мое внимание привлекло движение у дома — там стояла Донна, беззастенчиво подглядывая за нами. Стоило ей понять, что она обнаружена, как сестрица встрепенулась, скидывая с себя выражение глубокой задумчивости и помахала рукой, показывая затем в сторону авто. Я кивнул и озвучил ее просьбу: — Нам пора ехать в Гнездо.

Пока Кэти побежала наверх, чтобы переодеться и захватить сумку, я обошел дом по кругу, проверяя его защиту. Донна встретила меня неподалеку от входа и спросила в лоб:

— Ты совсем из ума выжил? Спишь со своей клиенткой?

Чуть поморщившись, я посмотрел на сестру, собираясь ответить ей почти даже вежливо, только слов никак подходящих не находилось. А то, что крутилось на языке, грозило разругать нас окончательно. Мне то плевать, а она переживать будет. Поэтому я, как всегда, нашел прекрасный компромисс и просто пожал плечами.

— А то что она нуждается в лечении тебя не волнует? — продолжала разоряться Донна. — Ей нужен покой, а не любовник, после которого хочется повеситься от тоски.

— Не понял, — вскинув брови, сложил руки на груди, — что там с тоской?

— Брось! — Она закатила глаза: — Мы говорим сейчас не о твоей состоятельности в постели! Хотя, кстати, с девушками я тебя никогда не видела…

— Ну, справедливости ради, я тебя с ними тоже не видел, но не утверждаю, что с тобой тоскливо.

Страшно захотелось курить, или хотя бы жвачку.

— Адам, прекрати. — Донна помассировала виски и пожаловалась: — Вот уже началось. Всего пара минут рядом, и у меня начинает болеть голова.

— Так держись от меня подальше, родная, а то ведь твоя голова — это меньшее из возможных зол — отчеканил, чувствуя как зверею.

— То есть, тебе ее совсем не жаль? — поняв, что сочувствия к ней и ее проблемам у меня нет, она решила давить на больное. — То что Кэтрин не настолько чувствительна, как остальные, не улучшит твой характер. Энергетика — это еще не все, Адам. Ты — порядочная скотина, и все это знают. Одиночка. Ты ведь и сам так себя называешь. Так зачем мучить девочку?

— Девочка совершеннолетняя. Как и мальчик, — в моем голосе зазвенела сталь. Донна хоть и стала после встречи с Поуком порядочной истеричкой, идиоткой не была, поэтому предпочла закрыть рот на полу вздохе, прервав саму себя.

Махнув рукой, она вбежала в дом, что-то бубня под нос, а я так и стоял, ощущая, как клубиться на кончиках пальцев тьма, лаская кожу и желая вырваться на свободу. Каждая встреча с сестрой была пыткой, причем скорее для нее, чем для меня. Она видела во мне соперника, отнявшего внимание не только родителей, но и единственной дочери. И я понимал это. Мать всю жизнь носила в себе неправильную вину за проснувшийся в сыне дар некроманта и всегда старалась дать мне больше, чем дочери, имеющей возможность постоянно находиться рядом. Донне же постоянно не хватало любви, в то время как меня чрезмерная опека только напрягала. Но еще больше напрягало чувство вины за то, что отнял у нее то что причиталось по праву… Почему-то родители всегда трясуться над более слабым по их мнению ребенком, забывая о здоровом и крепком. В итоге из Донны выросла женщина, бросившаяся на шею ментальному насильнику и продолжающая ждать встречи с ним даже после того, как поняла, что он урод. Людская психология — страшное дело, там все еще запутанней, чем в самых замысловатых детективах, а распутывать зачастую специалистов не хватает. Так и ходим по миру больные и недовольные…

Мои размышления прервал голос Кэти. Кажется, она говорила с Донной, при этом возбужденно что-то рассказывая. Приблизившись к распахнутому настеж окну столовой, я схватился за подоконник и, подтянувшись на руках, оперся на небольшой выступ в стене, после чего увидел собеседниц, стоящих напротив друг друга. Кэти активно жестикулировала руками, указывая вверх и возбужденно заканчивая монолог:

— Я тебе точно говорю. Нужно сказать Адаму.

— Ерунда, — неуверенно отозвалась Донна. — Он только что все проверил…

— Он может и сам ответить за себя, — вклинился я, решив не таиться. — Что случилось?

— Наверху! — сообщила Кэти, направившись ко мне. — Там кто-то есть. Сходи, Адам. Или проверь, как ты там это делаешь… Потому что я слышала, как скрипел пол в моей комнате, а потом открылась дверь, и…

Тут она запнулась, побледнела и закрыла рот рукой, явно чего-то испугавшись.

Еще немного подтянувшись, я все-таки влез в окно, не желая тратить время. Перемахнув через подоконник, оказался рядом с Кэти, сжал ее плечи руками и слегка тряхнул, заставляя посмотреть на меня:

— Адам… — прошелестела она. — Я же видела это вчера. Когда побежала к тебе. Помнишь?

Я покосился на перепуганную Донну, навострившую уши поблизости и как можно спокойней качнул головой:

— Это старый дом. Я ведь уже говорил тебе. Нужно поскорее нанять мастеров и подлатать чертовы полы.

— Я приведу пару проверенных работяг, — понятливо отозвалась сестра, явно успокоенная моими словами и теперь с усмешкой покидающая помещение. — Мне и самой не нравится то, во что превратилось имение. Жду вас на улице.

Кэти, к моему удивлению, нашла в себе силы слегка улыбнуться и пролепетать тихое:

— Наверное, и правда, показалось. Никак не привыкну ко всему этому.

Я осторожно прижал ее к себе, наблюдая, как вышла Донна, слушая, как она вышла из дома и только тогда тихо шепнул на ушко:

— Умница. А теперь расскажи мне подробно, что конкретно ты сделала и что видела?

Она рассказала не только о вчерашних событиях, но и о сегодняшних. Быстро, вполголоса, нервно поглаживая боковой шов надетого платья, где явно вырисовывалась небольшая выпуклость — булавка с пуговицей. В конце ее рассказа, стараясь анализировать все в процессе, я понял три вещи. Первая — фонарик и часы действительно работали в тандеме, образуя некий новый артефакт. Вторая — этот артефакт способен был показывать будущее тому, кто им пользуется, скорее даже, хранителю часов. Потому что утром фонарик держал я, но ничего не увидел, в отличии от Кэт. И третья вещь… самая неприятная — с момента видения до момента исполнения будущего прошло около десяти — двенадцати часов. Конечно период может зависеть от разных факторов… Возможно, Кэти чуть сильнее подкрутила винтик и, тем самым, приблизила события, которые желала увидеть? И потом, во втором видении был день…

День и Поук, стоящий около моего дома.

И это вполне меня бы устроило, если бы он смотрел на окна испуганно, а не счастливо. Значит, увидит он в них не меня…

— Адам, мне кажется, нам стоит затаиться на время, — прошептала Кэти, хватая меня за руку и нервно сжимая пальцы. — Потому что… Что если я видела… Вдруг…