Влад ерошил мои волосы и снова молчал. Я тоже не хотела ни о чем болтать. Мне было так уютно, что словами не передать.

— Тебе скучно, моя принцесса? — Ласково шепнул мне Влад. Я пожала плечами, решив повредничать.

— Нарисуй мне что-нибудь.

— А что хочешь? — Влад не сопротивлялся моему глупому бессмысленному желанию. Он потянулся к моему вечно захламленому столу и стянул оттуда блокнот с белыми листами и простой карандаш.

Я устроилась удобнее, наблюдая за тем, как белый лист заполняется разными картинками. Очень красивыми и реалистичными. Вот смешная собачка — щенок с черными подпалинами и напряженно торчащим ушком. А вот цветок — пышная роза с капельками росы на лепестках. А это — снежинка в ее «макро версии». Влад старался, отрисовывая мельчайшие детали.

А это… я захлопала ресницами, видя очень знакомый рисунок. Руна вечной верности у древнего племени. Я помню, как мы с Егором выбирали такие, когда вернувшись из «ледяного плена», он решил сделать символ того, что я спасла ему жизнь. И себе, и мне.

И мы выбрали парные руны. Мой кулон сейчас лежал в шкатулке, после того, как в Стамбуле порвалась цепочка, я не носила его. Все время забывала починить. Тем более, что Егор потерял свой, около года назад.

Он был очень расстроен, я прекрасно помню то время. Он целую неделю перерывал квартиру, машину, и даже в первый день, когда обнаружил потерю, ходил по подъезду и улице, думая, что и его цепочка порвалась. Но так и не нашел свою руну «вечной верности» мне.

Я посмеялась тогда над ним, и сказала, чтобы он не дурил. Потому что самое главное, это то, что наше отношение друг к другу — в наших сердцах. И никакие приметы, руны нас не разъединят. Со временем я забыла эту историю, зато сейчас пришла в восторг. Вот это совпадение!

— Влад! Что это ты рисуешь?!

— А я думал, ты сама мне скажешь. — Мне бы обратить внимание на льдинки, что зазвучали в его, внешне спокойном голосе. Мне бы заметить, с какой силой он сжал карандаш в чуть побелевших от напряжения пальцах. Но я, как обычно, все прощелкала…

— Смешно, что ты нарисовал не тот кулон, что был на мне в Стамбуле! А угадал и нарисовал его пару. Признавайся, ты тоже читал ту же мифологию и запомнил мой кулон? И нашел к нему пару?

— В точку, милая. — Процедил сквозь зубы Влад. — Значит, этот кулон — Егора?

— Да. — Сказала я тихо, не углубляясь в детали. Как жаль, что мы не умеем читать мысли. Если бы я знала истинную подоплеку рисунка, я бы обязательно обо всем рассказала Владу о потере кулона Егором. Но я — не ясновидящая. И я промолчала, не посчитав это важным.

Влад никогда не ощущал себя так, словно вколол себе адреналин. Нелли уснула, а он не мог спать, лежа с открытыми глазами и глядя в потолок. Ладонь Нелли лежала на его бедре, но покоя это не приносило.

Влад медленно связывал в голове подозрения в единую цепь, но… некоторые элементы выбивались из нее. Это пугало. Потому что он не мог отмахнуться от страхов за жизнь любимой и ребенка. Угроза шла извне.

Логика добивала: «все указывает на Егора!»

Сердце шептало: «Власов никогда не причинит вреда Нелли».

Ревность кипела: «Егор — враг номер один!»

Интуиция наоборот, вопила: «слишком просто, Раевский! Какой к дьяволу, Власов?! Мысли масштабнее, тебе же не пять лет!»

Вот тут и шел затык. У Влада не было доказательств ни на кого, кроме Егора, и как бы он не доверял интуиции, приходилось считаться с фактами. Но Влад привык слушать интуицию. Черт!

«Хватит накручивать себя, Раевский. Ты продумал свой план? Вот и действуй по нему!»

А по плану, Владу оставалось только ждать. И это было мучительнее всего.

* * *

На следующее утро после падения, Нелли…

Из тягучего противного сна меня выдернула вибрация телефона. Я с трудом разлепила глаза, чувствуя, как в затылке набатом пульсирует боль. Ну конечно. Таблетки за ночь перестали действовать, а сейчас, когда я первым делом полезла в тумбочку, то обнаружила пустую пачку. Блин, это ж надо было их в обрез купить… ладно, справимся. Где наша не пропадала? Рожать будет больнее!

Так я попыталась успокоить себя, и неприязненно покосилась на продолжавший корчиться в конвульсиях, телефон. На экране светилась надпись: «Максим Петрович». Не, ну кто еще может наяривать мне в шесть утра? Что там у них уже стряслось?

Я посмотрела на Влада. Он уснул. Я подозреваю, что недавно, потому что на журнальном столике стояло несколько недопитых чашек кофе. Переживает, бедный. Даже сейчас, во сне, он настолько напряжен… между бровей у него виднелась горькая складка. А потом, Влад перевернулся и тихо застонал во сне. Я вздохнула и, схватив телефон, на цыпочках ушла в ванную и плотно закрыла дверь.

— Нелечка, милая, ты там жива?! Как самочувствие? — Встретил меня радостным приветствием продюсер, дыша в трубку так, словно бизон вышел на водопой.

— Как видите. — Я присела на край ванной и поморщилась. В районе затылка уже била кувалда и я начала прикидывать, к какой соседке можно заявиться в шесть утра и стрельнуть болеутоляющего.

— А на работу сегодня выйдешь? — Начальник решил брать быка за рога. Я аж икнула, почему то сразу представив реакцию Влада. Он мне еще вечером перед сном долго читал лекцию про наручники, и что прикует меня к батарее, если я попробую хоть заикнуться о работе на этой неделе.

А когда я имела смелость вякнуть одно слово протеста, он взвился так, будто я поймала его любимую черепаху и пустила ее в суп. И еще тридцать минут после я выслушивала его варианты расправы надо мной, в случае непослушания. Некоторые варианты, кхм, были довольно таки притягательны, и в хорошем настроении Влада я бы не прочь их опробовать на себе.

Но зная мой «тайфун с ласковым именем», я бы не рискнула противоречить ему в том состоянии «боевого безумия», в котором он находился после больницы.

— Нет, я на больничном. — Сказала я. И поняла, что Влад с его вчерашними нотациями — просто аленький цветочек по сравнению с Максимом Петровичем. Продюсер орал так, что у меня кувалда в голове сменилась отбойным молотком.

Он проехался по моей беременности, по женскому полу в частности, долго выговаривал мне про мое «детство в одном месте» и про то, что я сама виновата, раз встала на коньки. И продюсер туда же! В целом, я понимала, что все его укоры справедливы. Червячок сомнения поселился во мне.

— Так тебя ждать на работе или нет?! Мы отстаем от графика! Нам нужно твое присутствие! А то вечно у вас, женщин, то токсикоз, то депрессия, то роды…

— Приеду я, куда ж деваться. Такими темпами я рожать буду с вами на съемочной площадке. — Грустно откликнулась я, уже думая, успею ли заглянуть в аптеку за болеутоляющим от головы. Ох, реакцию Влада на свою «самоволку» я уже могу представить. Можно уже начинать молиться? Или обойдется?