Индейцы застыли на месте, пораженные этими неожиданными известиями, которых они не понимали.

Тучи плыли теперь еще быстрее, их гигантские тени ползли по неподвижной толпе, как луч прожектора во тьме.

Вдруг откуда-то послышался голос Акана:

— Я имею право продолжать делать корзинки! Ты не можешь мне запретить!

По всей площади пробежал ропот, очень быстро переросший в волну протеста.

Кракюс выжидал, и строгое выражение его лица сменилось на едва заметную улыбку, выражающую своего рода удовлетворение.

— Ну, раз так, — сказал он, повышая голос, — тогда с сегодняшнего дня будут запрещены спектакли, в которых есть жестокие сцены.

Гул негодования пронесся по толпе. Возражения и упреки раздавались со всех сторон. На лицах читалось недоумение.

Кракюс, казалось, был загипнотизирован враждебностью, вызванной его словами. Он наблюдал за массой недовольных с едва заметным ликованием в глазах.

Рядом с ним его приспешники с озабоченным видом наблюдали за развитием событий.

Кракюс вновь взял слово и стал перечислять одну за другой меры, лишающие их всего, что он дал им со времени своего появления у них. По мере оглашения каждой шум недовольства рос и усиливался, вынуждая его делать паузы. Меньше чем через час площадь была на грани мятежа. Они рычали от гнева, и крики ярости раздавались со всех сторон.

Кракюс, казалось, зачарован этим зрелищем: толпа, возбужденная его словами, объединилась против него. Толпа, чьи крики до него доносились, была неопровержимым доказательством его власти, власти, которой он добился с таким трудом и о которой мечтал всю жизнь.

Он невозмутимо стоял перед толпой, которой он бросил вызов. Чувствовалось, что он соизмеряет свое могущество с противодействием, которое оно вызвало.

Сандро увидел густой черный дым, поднимающийся в предгрозовое небо со стороны их лагеря. Хижины были объяты огнем.

Внезапно послышался сильный шум. Взбешенные подростки развалили сваи малоки, и она рухнула.

Воодушевленный смутой, которую он породил, Кракюс громким и мрачным голосом продолжал провозглашать новые правила:

— С сегодняшнего дня запрещаются видофоры…

Протест вылился в мятеж. Люди в толпе принялись толкать друг друга под шквалом выкриков и угроз.

В угольно-черном небе послышались раскаты грома. Гроза без капли дождя.

Казалось, Кракюс уже на грани экстаза.

Вдруг пространство пронзил свист, и стрела со скоростью молнии разрезала воздух над толпой. Все произошло очень быстро. Сандро увидел, как стрела вонзилась в живот Кракюса, который вытаращил глаза, и на лице его мелькнуло выражение скорее удивления, нежели боли. Толпа вмиг успокоилась. Вся площадь затаила дыхание, и внезапно воцарилась полная тишина. А потом почти сразу еще три стрелы разорвали тишину, попав прямо в сердце людей Кракюса, и они рухнули.

Кракюс стал оседать, пока не упал на колени. И в этот миг его взгляд, блуждающий по собравшимся, остановился на Сандро. Его полный ненависти взгляд говорил, что он догадался, что Сандро его облапошил. Он зашевелил губами, силясь что-то сказать, но не произнес ни звука. Только страшная гримаса исказила его лицо. Тогда он медленно поднял палец, как будто обвиняя Сандро, его рука задрожала, сначала слегка, потом все сильнее и сильнее, и он упал лицом вниз.

Сандро смотрел, как умирает единственный человек, который мог вернуть его домой. Медленно, очень медленно, он перевел взгляд на лес, темный и дремучий. В грозовом небе сгустились тучи, которые становились все черней.

«Из сельвы Амазонки никогда не возвращаются».

Рука. Рука, взявшая его руку и ласково тянувшая куда-то.

Сандро повернул голову. Это была Элианта. Ее серьезное лицо и глаза призывали его следовать за ней.

Они с трудом пробрались сквозь толпу, все еще потрясенную последними событиями. Пересекли забитую народом площадь, затем безлюдную деревню и углубились в лес. Они молча пробирались среди деревьев. Мягко, но уверенно Элианта вела его вперед. Когда последние хижины исчезли из виду, они сбавили шаг. Сандро чувствовал себя смущенным и взволнованным тем, что девушка держит его за руку, не отпуская. Он не осмеливался коснуться ее, почувствовать ее тепло. Он отдал бы все на свете, чтобы это длилось вечность, чтобы время остановилось, а он ощущал бы ее нежную руку в своей руке.

Они молчали, пробираясь среди густой растительности, от которой исходили тонкие и разнообразные запахи. Вдруг Сандро заметил вдали рассеянный свет и услышал легкий неясный шум. По мере того как они продвигались вперед, свет становился все ярче. Далекий шум превратился сначала в гул, а потом в глухой рокот. Они оказались на берегу довольно широкой реки, залитой светом чистого голубого неба. Гроза прошла, оставив за собой шлейф разорванных туч.

Элианта вела Сандро вдоль берега, пока их взгляду не открылось зрелище, от которого захватывало дух. В этом месте река преодолевала плоскую скалу, растянувшуюся на всю ширину русла. Там, где скала заканчивалась, вода падала вертикально вниз с высоты более двадцати метров, превращалась в пыль и вливалась в огромный водоворот.

— Я часто прихожу сюда, — сказала она ему. — Это священное место.

Они спустились вниз по крутому склону, наступая босыми ногами на кочки и держась за кусты, чтобы не упасть. Потом обогнули небольшой откос и очутились ниже верха водопада, там плоская скала образовывала большой выступ над пропастью по всей ширине реки. Выступ служил чем-то вроде карниза, под которым, чуть в глубине, находилась горизонтальная платформа, позволяющая пройти под рекой, точно по длинному коридору, одной из стен которого служила скала, а другой — вода, падающая сверху, точно прозрачный занавес.

Сандро почувствовал, как рука Элианты, шедшей впереди, слегка сжала его ладонь. Он немного наклонился, чтобы устоять, и пошел вперед, стараясь держаться подальше от пропасти. Тонкая стена воды отстояла от края почти на метр. Сквозь нее виднелись искаженные водопадом долина, небо и лес.

Защищенный от солнца выступом черной скалы, проход освежал успокаивающей прохладой. Достигнув середины коридора, Элианта отпустила руку Сандро, и они сели, глядя на завесу воды, искрившуюся голубым и зеленым. Они долго молчали. Несмотря на волнующую безмятежность этого места и не менее волнующее присутствие сидящей рядом Элианты, образы разгневанной толпы вновь всплыли в сознании Сандро…

— Где ты? — тихо спросила девушка.

Сандро вздохнул:

— Смерть Кракюса не вернет твоему народу свободы, беззаботности и радости жизни. Я знаю это наверняка.

Элианта ни словом не возразила.

— Я создал бессмысленный мир, — продолжил он, — мир иллюзий, которые сами себя порождают.

Элианта опять ничего не ответила.