— Тебе, Сорнева, почему дома не сиделось? Материала для газеты мало? Решила у нас тут оторваться?

— Злой вы, я не специально.

— Рассказывай, не стесняйся.

Юля рассказала все последовательно: про звонок Анне, про то, что девушка чувствовала себя несчастной, про прогулку, и подъезд, и про все остальное.

— Как выглядел нападавший? Ты можешь его опознать?

— Я постараюсь.

— Уж постарайтесь, журналист Сорнева, сделайте нам одолжение! — иронизировал Аванесов. — А то какое в городе происшествие — вы тут же в свидетелях. Пора вас домой отправлять.

— Вы сами сказали мне не уезжать, подождать, пока Бельстон очнется!

— Я смотрю, ты вовсю стараешься. Сидеть здесь, я к врачу.

— Я Лизе дозваниваюсь, сестре Аниной.

— Сидеть здесь!

Она выглядела утомленной и расстроенной.

Аванесов вернулся минут через двадцать.

— Ну, что вам сказать, журналист Сорнева? Плохи дела у Красновской. Ввели ей большую дозу препарата, который вызывает сокращение матки. У нее было сильное кровотечение. Ребенка она потеряла. Хорошо, что ее спасли, хорошо, что ты в подъезд зашла. А то хоронили бы твою Красновскую. Вот так. А ты знала, что она беременна?

— Нет, что вы! Откуда?

— Оттуда! Оттого, что ты выпадаешь в самых неожиданных местах, как чертик из табакерки.

— Но вы же знаете, что я не специально!

— Ничего я уже не знаю с тобой, Сорнева. — И примирительно произнес: — Хочешь чаю?

— Хочу.

— Чай налью в отделении.

— А почему в отделении?

— Нам с тобой все равно в отделение ехать, фоторобот составлять. Как Таня? Нашлись родственники?

— Ищем. — Юля подумала, что для одного вечера Аванесову информации хватит.

— Поехали, девушка Юля. Сначала, конечно, чай, ну уж потом фоторобот. В следующий раз, прежде чем в чужой подъезд заходить, подумаешь.

Атросим Иванов уверенно прошел в палату к Марку. Ничего из того, что по дороге рассказал ему Лев Бельстон, его не удивило.

— Я предупреждал Марка о том, что его энергетическое поле пробито, нужна защита.

Лев и Соня недоверчиво посмотрели друг на друга.

— Если вы сомневаетесь, друзья, то это не значит, что энергетических полей не существует. Во вселенной постоянно происходит энергетический обмен, такая циркуляция энергии. Это, кстати, наукой доказано — закон сохранения энергии. Слышали? Человек энергию вырабатывает и отдает вовне, значит, должен где-то ею подпитываться, а подпитка идет при общении. Отсюда потребность общаться. Потоки энергии могут быть любого цвета, любой формы. Вот раньше у Марка они были синие, квадратные, а сейчас — алого цвета круги. Круги разорваны.

— И вы их видите? — скептически спросил Лева.

— Конечно, вижу. У вас, например, каналы ярко-голубые, пульсирующие и округлые. У вас, — он кивнул Соне, — красные квадраты, напряженные, вы напуганы, у вас потрясение.

— Вы сможете помочь брату? Что нужно для этого? Каналы в другой цвет обратить?

— Для начала соединить цепочку, убрать разрывы. Будет лучше, если вы подождете меня в коридоре.

— Нет уж, извините! — Лев не собирался уходить. — Я не могу оставить вас здесь одного. Вы же знаете, что я не просто брат, а брат-близнец, и мы с Марком — как сообщающиеся сосуды. Мне надо сейчас быть здесь, я в этом уверен.

— Я могу выйти, — самоотверженно сказала Соня. Она была готова на все что угодно, лишь бы Марк очнулся. А пока он лежал в бессознательном состоянии, не реагировал ни на голос, ни на какие другие звуки и вообще ни на что, что происходит вокруг. Его состояние не имело ничего общего со сном: организм жил, функционировал, но мозг находился на самой последней ступени бдительности, и это приводило ее в ужас. Марка невозможно было разбудить. Врачи в прогнозах осторожничали и намекали, что в их практике есть случаи, когда больной выходил из комы, а мозг восстанавливал лишь основные функции, и называется это вегетативным состоянием, которое может длиться годами. Соня читала о случае, когда человек пролежал в коме тридцать семь лет. О таком исходе думать совсем не хотелось. Поэтому, если этот странный мужчина хоть на чуть поможет Марку, она будет благодарна. Папа прав, сейчас надо забыть обо всем негативном — о каких-то вздорных женщинах, о своих подозрениях — и желать мужу выздоровления.

Лев, не отрываясь, наблюдал за манипуляциями экстрасенса.

— У него сейчас подпороговое восприятие. — Атросим вытянул руки, закрыл глаза и молча стоял над кроватью Марка. Лева внезапно ощутил тонкое покалывание головы в затылке, казалось, что тепло, как инфракрасное излучение, расходится по всем клеточкам головного мозга. Атросим словно очнулся.

— Идет сильная перегрузка на фоне возмущения регуляции. С человеком сложнее, чем с самолетами. — Он подмигнул Левке, и тот вдруг поверил, что этот мужчина, которого он считал чуть ли не мракобесом, сможет поднять, вывести брата из комы.

— Он сейчас нас будет слышать, — прошептал Иванов. — Можете говорить.

— Марк, братишка! Возвращайся к нам. — Слезы наворачивались Леве на глаза, и он чувствовал непонятное напряжение и тревогу.

Крупные капельки пота побежали по лбу экстрасенса, он, казалось, выдыхается, и силы покидают его. Лева слышал, как он шептал что-то непонятное.

— Саргэ, помогай мне, Саргэ.

Тепловая волна накрыла Льва, голова у него закружилась, а волна опускалась дальше — в ноги, щекотала живот, и сердце у него начало бешено колотиться.

— Все! Саргэ осталась бы мной довольна. Ваш брат придет в себя через полчаса, пока моя энергия достигла его каналов, они у него выровнялись и поменяли цвет. Кстати, я за день до происшествия разговаривал с ним и просил обязательно найти журналистку Юлию Сорневу.

— А вы откуда ее знаете? — Лев буквально вытаращил глаза.

— Она брала у меня интервью для своей газеты. Я им показался любопытным экземпляром — семнадцатый сын в семье охотника-эвенка.

— Какой? — Лев думал, что ослышался.

— Семнадцатый, но дело не в этом. Я почувствовал, что эта девушка окажется рядом с вашей семьей и она будет знать что-то очень важное. Словно у нее в руках окажется нить из вашего семейного узора, — какая, я не смог прочитать. Но просил Марка Александровича найти у нее какой-то ключ к вашей семье. Она что-то должна для вас сделать, и Марк об этом знал, я предупредил его.

— Да, он пытался с ней встретиться, но встреча не состоялась.

— По моим ощущениям, встреча должна быть важной.

Лев подбирал слова: